Нужно иметь в виду в связи с этим, что прогресс техники самолетостроения зависит от состояния авиационных исследовательских органов. В России наиболее крупный из органов такого рода – это ЦАГИ в Москве. Он носит название аэродинамического института, но в действительности на все 100 % является авиационным научно-исследовательским органом. В тех пределах, в каких мне удалось узнать, он делится примерно на 5 секций – тяжелых бомбардировщиков, разведчиков, истребителей, транспортных самолетов и т. д. Насколько я припоминаю, общее количество инженеров во всех секциях – более 2000 человек. ЦАГИ является не только теоретическим исследовательским органом, но при каждой из секций имеется завод, и все эти заводы занимают громадную площадь в одном из районов Москвы. Если я правильно припоминаю, он находится в ведении вновь организованного НКОП (Наркомата оборонной промышленности. – Б.С.). Вся исследовательская работа ведется на средства государства. ЦАГИ командирует за границу много работников, которые не занимаются разговорами о том, как бы заполучить или купить новый самолет, а сразу же покупают новые заграничные образцы. При этом они не скупятся и покупают не по 1–2 самолета, а сразу большую партию, производят всевозможные испытания, используют лучшее и исправляют дефекты, и начинают строить такие самолеты, как нынешние СБ или И‑16. Кроме того, они безостановочно строят всевозможные опытные образцы самолетов. Одна только концентрация знаний и ресурсов на этом деле уже дает большой эффект. (Сталин подчеркнул то место в докладе, где говорилось о структуре ЦАГИ. Не исключено, что именно тот факт, что эти данные оказались в руках японской разведки, послужил, наряду с катастрофой восьмимоторного самолета-гиганта АНТ-20 «Максим Горький» 18 мая 1935 года, предлогом для ареста и осуждения знаменитого конструктора А.Н. Туполева и многих других инженеров и руководителей ЦАГИ в 1939 году. – Б.С.)

Обратимся к положению в Японии: научно-исследовательские органы раздроблены – есть институт армии, институт флота, Мицубиси, Накадзима, «Айци Токэй». Каждая из авиационных фирм вынуждена закреплять за собой лучших инженеров, каждая должна покупать за границей прототипы самолетов и моторы. В итоге нужно вести кропотливую исследовательскую работу в своей маленькой лаборатории, иначе говоря, нет возможности использовать наличные силы в определенном направлении. Опытные самолеты, на которые затрачены большие средства, приходится переделывать, если они не удовлетворяют требованиям армии на армейских испытаниях. Опытные самолеты требуют громадных затрат. Между тем все фирмы – это коммерческие предприятия, которые не могут не считаться с подобными затратами. Следовательно, в конечном счете, расходы на экспериментальную работу отражаются на себестоимости самолетов. От этого очень страдают и правительство, и авиационные фирмы. Я считаю, что без объединения всех этих научно-исследовательских органов в один мощный японский авиационный научно-исследовательский институт, который был бы в ведении государства и в котором была бы выстроена аэродинамическая труба, вмещающая целый самолет и дающая скорость ветра 500–700 км, мы не в состоянии будем угнаться за русским ЦАГИ. Мы не поспеваем за ними не только в отношении улучшения качества, но у нас недостаточно и количество самолетов, и весь наш народ поистине виноват перед нашими дорогими товарищами – офицерами и молодыми унтер-офицерами авиации, которые через каждые день-два отдают свои жизни на посту. Я особенно остро ощущаю это, ибо я видел мощное развитие ЦАГИ в Москве. Решить эту проблему одна армия не может, необходимо, чтобы вся нация единодушно приложила усилия к развитию авиации. (Сталин подчеркнул те места доклада, где говорилось о преимуществе советского метода организации научных исследований в сфере авиации. Правда, объективности ради, надо отметить, что наличие нескольких авиапроектных фирм в Японии создавало конкуренцию и тем самым работало на повышение качества создаваемых опытных образцов. – Б.С.)

Есть еще один вопрос, связанный с этим. Пополнение авиации и прогресс авиационной техники зависит от строительства новых заводов и сосредоточения научно-исследовательских органов, но в мирное, а особенно в военное время наиболее важный вопрос – это подготовка и пополнение летных кадров. В России при нынешнем положении подготовкой кадров занимается, конечно, и армия, но существует и гражданский воздушный флот, который осуществляет подготовку гражданских летчиков, хотя это не выражается в больших цифрах (Сталин выделил мысль японского дипломата о необходимости заблаговременной подготовки летных кадров. – Б.С.).

Однако наибольшего нашего внимания требует та работа по популяризации и обучению авиации, которая проводится Осоавиахимом. На съезде Советов в ноябре прошлого года начальник штаба ВВС Хрипин заявил: «Германия заявляет, что имеет 70 000 летчиков. Если так, то мы должны иметь 100 000». Это было встречено бурными аплодисментами собрания, и на следующий же день со стороны рабочих одного ленинградского завода последовал призыв: «100 000 мало, подготовим 150 000». Это перешло на практические рельсы, и в настоящее время Россия готовит 150 000 летчиков (это место Сталин подчеркнул. – Б.С.). Это массовое обучение началось примерно с начала прошлого года, под руководством штаба ВВС через систему гражданских аэроклубов Осоавиахима.

Такие клубы существуют повсюду. Еще в конце позапрошлого года их было 137; каждый из них имеет примерно по 10 учебных самолетов и постоянно по 20 учащихся. Занимаются преимущественно рабочие или крестьяне, которые при этом не бросают своей основной работы. Таким путем Осоавиахим к концу позапрошлого года подготовил 2850 летчиков, соответствующих пилотам 3‑го класса.

По данным, опубликованным в июне прошлого года, число аэроклубов всего за полгода выросло на 30 и дошло до 167, а число гражданских пилотов Осоавиахима к лету прошлого года достигло 7250. По цифрам, которые я получил непосредственно перед моим отъездом из Москвы, Осо-авиахим имеет сейчас 9500 пилотов. Таков темп роста – с 2850 до 9500 за каких-нибудь полтора года. Если они будут продолжать идти тем же темпом, то задача подготовки 150 000 человек отнюдь не будет невозможной.

Относительно роста аэроклубов: от Москвы в сторону Казани и в сторону Ленинграда идут шоссе. И вот, когда едешь по этим шоссе на автомобиле, на протяжении 200–300 км видишь через каждые 10–20 км аэродромы, расположенные в стороне от шоссе. Аэродромы невелики и представляют собой простые посадочные площадки с примитивными ангарами. На них имеется по крайней мере по 7, иногда 40–50 самолетов У-2 с 100‑сильным мотором. Все это появилось за прошлый год, и молодежь, действительно, усиленно учится.

Я преклоняюсь перед руководителями Советского правительства, которые обратили свои взоры на эту проблему. В Японии сегодня смотрят на самолеты так – если полетишь, так упадешь, и считается странным, если серьезные люди занимаются полетами (этот абзац Сталин подчеркнул. – Б.С.).

Вы меня простите, но, вероятно, и среди здесь присутствующих есть люди, которые навряд ли полетят даже на пассажирском самолете. Мне неловко