На этой белой поверхности их тела переплелись. Жар встретился с жаром, и они глубоко соединились. Ее влажная нежность охватила его, плечи прижались к его плечам, а его бедра двигались медленными круга– ми, поднимавшимися и опускавшимися с нежностью и силой. Майкл лежал на спине, Чесна, расставив ноги, на нем, пружины кровати стонали под ними обоими. Он выгнул позвоночник, поднимая ее, в то время как она держала его глубоко в себе, и на вершине этой дуги их тела одновре– менно задрожали сладкой горячей дрожью, которая вызвала вскрик у Чес– ны и легкие подрагивания у Майкла.

Они лежали вместе, голова Чесны покоилась на плече Майкла, и бе– седовали вполголоса. Война, по крайней мере на короткое время, отсту– пила. Может быть, она потом уедет в Америку, сказала Чесна. Она ни– когда не видела Калифорнию, и вероятно, что это то место, где она сможет начать все с начала. Есть ли у него кто-нибудь, нетерпеливо ждущий его возвращения в Англии? – спросила она, и он сказал, что ни– кого. Но именно Англия – его дом, сказал он ей, и он вернется туда, когда их миссия закончится.

Чесна пальцем водила по его бровям и тихо смеялась.

– Что смешного? – спросил он.

– О… ничего. Просто… ну, ты не поверишь, о чем я подумала, когда увидела, как ты влезаешь в окно.

– Хотел бы знать.

– Это действительно безумие. Я подумала, что мое воображение разыгралось сверх меры, особенно с тех пор, как средь бела дня меня до смерти напугал волк.– Она перевела взгляд на волосы на его груди.– Но я думала – не смейся – что ты вполне мог бы быть…– она заставила себя сказать это слово,– оборотнем.

– Именно таков я и есть,– сказал он и посмотрел ей в глаза.

– О, таков? – она улыбнулась.– Я всегда подозревала, что вы больше животное, чем барон.

Он издал звук рычания, придушенный в горле, и его рот впился в ее.

На этот раз их любовное слияние было более нежным, но не менее страстным. Язык Майкла щедрее ласкал ее груди и игриво и непринужден– но прогуливался по простору ее тела. Чесна прижималась к нему руками и ногами, когда он мягко входил в нее. Она настаивала, чтобы он вошел глубже, и, будучи джентльменом, он удовлетворил ее желание. Они лежа– ли лицами друг к другу, сплав железа и шелка, и прижимались медленны– ми толчками и круговыми движениями, как танцоры под музыку. Их тела вздрагивали и напрягались, чуть розовея от усилий. Чесна стонала, по– ка Майкл, встав над ней на четвереньках, дразнил языком ее нежные складочки, и когда она дошла почти до момента истощения, снова стал входить в нее, ей казалось, что она вот-вот разрыдается от полноты экстаза. Она дрожала, шепча его имя, и его ритм довел ее до состояния предельного восторга, который, тем не менее, продолжал усиливаться, Чесна будто бы спрыгнула со скалы и летела по воздуху, мерцающему всеми цветами радуги. Уверенные толчки Майкла не прервались, пока он не ощутил жаркий спазм, за которым последовало извержение, от которо– го, казалось, его позвоночник и мышцы растянулись почти до боли. Он остался в теле Чесны, угнездившись между ее бедрами, в то время как они целовались и шептались, а весь мир лениво вращался вокруг их по– стели.

На следующее утро доктор Стронберг объявил, что Майкл быстро идет на поправку. Лихорадка исчезла, синяки почти совсем рассосались. Лазарев тоже окреп и мог ходить вокруг дома на пока еще негнущихся ногах. Однако доктор Стронберг обратил свое внимание на Чесну, кото– рая недостаточно выспалась прошлой ночью. Она заверила доктора, что чувствует себя прекрасно и этой ночью уж обязательно проспит не менее восьми часов.

После заката от дома отъехал коричневый автомобиль. Спереди си– дели доктор Стронберг и Чесна, сзади – Майкл и Лазарев, оба в пара– шютных мешковатых, серо-зеленого цвета костюмах. Стронберг вел машину по узкой проселочной дороге на северо-восток. Поездка заняла около двадцати минут, затем Стронберг остановился на краю широкого поля и дважды включил и выключил фары. В ответ просигналили фонарем с проти– воположного края поля. Стронберг повел машину туда и остановил ее возле укрытия, загороженного несколькими деревьями.

На каркас из брусьев была натянута маскировочная сетка. К чело– веку с фонарем присоединились еще двое, все в простой крестьянской одежде. Они подняли край сетки и жестом пригласили гостей пройти внутрь.

– Вот он,– сказала Чесна, и в желтом свете фонаря Майкл увидел самолет.

Лазарев рассмеялся.

– Господи! – сказал он по-немецки, затем по-русски: – Да это же не самолет, а гроб с моторчиком!

Майкл был готов с ним согласиться. Трехмоторный транспортный са– молет, выкрашенный в серое, был достаточно вместителен, чтобы везти семь или восемь пассажиров, но его способность летать вызывала сомне– ния. Машину покрывали строчки пулевых отверстий, капоты крыльевых мо– торов выглядели так, будто их долбили кувалдами, а одна из стоек ко– лес была заметно перекошена.

– Это «Юнкерс-52»,– сказал Лазарев.– Такие выпускали в 1934 го– ду.

Он осмотрел самолет снизу и провел пальцами по замазанным кра– ской стыкам, зло выругавшись, когда нашел дыру размером с кулак.

– Это чертова штука вполне может развалиться на части! – сказал он Чесне.– Вы его не на свалке откопали?

– Конечно,– ответила она.– Если бы он был исправен, то «Люфтваф– фе» до сих пор его использовала бы.

– И он полетит, да? – спросил Майкл.

– Полетит. Моторы немного барахлят, но в Норвегию они нас доста– вят.

– Вопрос на самом-то деле в том,– сказал Лазарев,– полетит ли он с людьми? – Он нашел еще одну дыру с проржавевшими краями.– Пол в ка– бине летчиков вот-вот провалится!

Он подошел спереди к крыльевому мотору, потянулся и засунул руку внутрь, за пропеллер. Пальцы его вымазались в грязном масле и смазке.

– Ну, надо же! В моторе столько грязи, что можно растить пшени– цу! Златовласка, ты что, хочешь покончить самоубийством?

– Нет,– выразительно сказала она.– И я бы попросила вас пере– стать так меня называть.

– Ну, я-то думал, что сказки должны вам нравиться. Тем более, если такую рухлядь вы называете самолетом.– Лазарев взял у одного мужчины фонарь, прошел к дверце на фюзеляже и низко наклонился, чтобы забраться в самолет.

– Это лучшее, что я смогла сейчас раздобыть,– сказала Чесна Май– клу.– Он, может, и не в лучшем виде,– они услыхали, как Лазарев рас– смеялся, когда осветил фонарем кабину,– но может доставить нас туда, куда нам нужно. Независимо от того, что по этому поводу думает ваш приятель.

Нам придется пролететь больше семисот миль, подумал Майкл. Часть этого путешествия пройдет над свирепо холодным морем. Если мотор от– кажет над водой…

– Есть ли, на крайний случай, спасательный плотик? – спросил он.

– Да, есть. Я сама заклеивала в нем дыры.

Из «Юнкерса» вылез Лазарев, ругая все и вся.

– Там сплошная ржавчина и разболтанные болты! – обильно пересы– пая своб речь матом, поведал он.– Если там хорошенько чихнуть, то из кабины вылетят стекла! Сомневаюсь, что эта трухлявая железяка сможет сделать больше сотни узлов, даже при попутном ветре!