Впрочем, внимание в основном было направлено на Роберта и Джимми — именно в таком порядке. Голосу Роберта помогло общее понижение тональности выступления. По-настоящему впечатлял теперь его чудовищный внешний вид. Я почти ожидал некоего щеголя, делающего нам одолжение, красующегося за счет Пейджа. Но он, наоборот, всячески показывал, что воспринимает события так же серьезно, как и самый отъявленный фанат Zeppelin, становясь тем самым звездой выступления. Джимми, хотя и не столь откровенно самоуверенный, играл лучше, чем кто-либо слышал за последние, возможно, тридцать лет. Определенно, лучше, чем во время ужасного американского тура 1977 года, лучше, чем на большей части нэбвортских выступлений, и точно лучше, чем в любое время за три десятилетия, прошедших с момента падения Zeppelin с небес на землю.

Играли они, в основном, хиты вроде ‘Black Dog’, ‘Trampled Underfoot’, ‘Nobody’s Fault But Mine’, ‘No Quarter’, ‘Since I’ve Been Loving You’, ‘Dazed and Confused’, ‘Stairway to Heaven’, ‘Kashmir’, а также несколько неожиданных композиций: ‘Ramble On’, ‘In My Time Of Dying’, ‘The Song Remains The Same’, ‘Misty Mountain Hop’ и то, что никогда раньше не играли — ‘For Your Life’. На бис, естественно, исполнялись ‘Whole Lotta Love’ и ‘Rock And Roll’. Сыграть все любимые песни, само собой, не удалось, но так бывает всегда. Но все же разочаровало отсутствие небольшого акустического сета. Особенно учитывая столь любимое Джимми чередование «света и тени». И, конечно, почти не было импровизаций, песни, как и настаивал Роберт, были максимально приближены к оригинальным записям. Если это означало значительно более короткое, чем раньше, соло в ‘Dazed and Confused’, то пусть так и будет.

Когда все закончилось, толпа около минуты или двух стояла, хлопая, крича и топая ногами, а потом зашагала на выход, где всегда любезный персонал пожелал всем «хорошей ночи и удачной дороги домой». Не было чувства эйфории или волнения, опасности, восторга. Лишь чувство довольства. Несмотря на назойливую рекламу, реальность, как и всегда, оказывается пресной и падает вниз, словно лопнувший шарик. Я задавался вопросом, что же я вынес с этого концерта, и в итоге был вынужден заключить, что, чем бы оно ни было, это было совершенно не похоже на Led Zeppelin семидесятых и даже на Live Aid 1985-го. И, конечно, не так ярко и впечатляюще, как DVD 2003 года. Я чувствовал, словно побывал на очень подробном туре по пирамидам. Замечательная вещь, хоть я и начал зевать и посматривать на часы, когда пошел второй час. Насколько же иначе все, должно быть, было в настоящие времена фараонов, тогда, когда титаны ступали по Земле…

Единственным моментом, когда показалось, что действительно происходит нечто значительное, когда снова разгорелась искра этой старой телепатии, по крайней мере, между Магом и его адептами, стало представление со скрипичным смычком, когда Джимми, погруженный в эту мистическую пирамиду зеленого света, доказал, что он все еще может останавливать время, стоя в позе Пендерецкого и извлекая из своей гитары леденящие душу, истошно вопящие антиаккорды. Самым же менее убедительным моментом, как ни странно, стала ‘Stairway to Heaven’, начатая без вступления, словно старая леди из высшего света, у которой украли ее гордость, а голос Роберта звучал настолько очевидно фальшиво, как в эмоциональном, так и в музыкальном плане, что все это казалось каким-то… бездоказательным. Соло Пейджа, напротив, звучало лучше, каждая нота была идеальна, как и в любое время с момента первой записи песни. «Мы сделали это, Ахмет», — сказал Плант в конце, но это граничило — в первый и единственный раз — с высокомерием и подчеркнуло единственную фальшивую ноту того концерта.

После шоу была устроена VIP-вечеринка на 700 человек в помещении, вмещавшем только 200. Среди гостей были Мик Джаггер, Пол Маккартни, Присцилла и Лиза-Мария Пресли, Джереми Кларксон, Ричард Хаммонд, Крис Эванс, Джефф Бэк, Лиам и Ноэль Галлахеры, Мэрилин Мэнсон, вокалист Def Leppard Джо Эллиот, Пинк, актрисы Розанна Аркетт и Джульетт Льюис, супермодели Наоми Кэмпбелл и Кейт Мосс и многие, многие другие. На следующий день в газетах — всех, от серьезных политических изданий до таблоидов, забитых пустой болтовней, — огромное место было отведено рассказу о шоу и бесконечным спискам знаменитостей, его посетивших. Сколько из них смогли бы отличить Houses of the Holy от In Through The Out Door, было спорно. Но суть, конечно, уже была не в этом. Из-за недостатка появлений на публике концерт Led Zeppelin привлек больше известных людей, чем даже шоу The Stones, состоявшиеся ранее в тот же год в том же зале, и больше, чем любой из двадцати одного концерта, с которыми за несколько месяцев до этого выступил там Принс. На тот момент, даже больше, чем кто угодно.

Судя по разговорам, казалось, никто в O2 не верил, что Zeppelin выступят только с одним этим концертом. «Пойдете снова?» — спросил меня какой-то незнакомый человек, очевидно, решивший, что теперь мы все стали братьями. Я задумался на секунду, а потом ответил честно. «Вероятно, нет». Он ошеломленно посмотрел на меня. На следующий день все задавали мне тот же вопрос для прессы, радио, интернет-отчетов — фотографии с шоу появлялись в Сети прямо во время концерта — и телевидения. И я вспомнил кое-что, что сказал мне Роберт Плант, когда мы в последний раз разговаривали, еще до того, как каждый из нас узнал, что грядет впереди. Мы обсуждали воссоединение, и он недовольно ответил: «Всегда были эти разговоры, мол „О, понимаете, я не знаю, почему бы им не собраться снова, ведь все остальные делают так“. Но, боже мой, как же вы собираетесь соткать ту магию, которая наполняла группу раньше?»

На концерте в O2 был найдет ответ на этот вопрос: это невозможно. Через полгода, давая интервью The Guardian, Плант выразился лучше, описав шоу как «крайне посредственный опыт» и сказав, что после него он «расплакался». «Потому что это (чем бы оно ни было) сработало как и должно было. Великий подвиг организации — в основном, общественной организации. Проблема теперь была в том… что все приобрело такие масштабы, что потеряло то, что некогда было великолепным в своей исключительности, мимолетности и иногда некоторой мрачности, и в этом был свой мир, куда никто не мог попасть». Когда его спросили, не упустил ли он затем возможность снова собрать Zeppelin на постоянной основе, он с напускной скромностью ответил: «Не в моей власти решать за всех». Zeppelin, по его словам, «всегда действовали напористо и манипулировали музыкальной историей — и это, должно быть, было совершенно правильно». Точно так же и он теперь принимал решения, так как «хотел быть в напряжении, хотел рисковать». А возрождение Led Zeppelin без Джона Бонэма, как, казалось, предполагал он, точно не собиралось быть дерзким.

Вместо тура с Led Zeppelin, спланированному в секрете, Роберт Плант провел большую часть 2008 года на гастролях с Элисон Краусс, продвигая их все еще продававшийся альбом Raising Sand. Выиграв в феврале Грэмми в номинации «Лучшая совместная вокальная работа в стиле поп» за сингл ‘Gone Gone Gone (Done Moved On)’, пара собирается получить еще больше наград на церемонии в начале 2009 года, когда альбом еще может претендовать на награды за 2008-ой. Теперь дуэт планирует записать следующий альбом, подготовив его выпуск к 2009 году, и в этот раз, может быть, даже сочинить несколько треков вместе, снова под контролем Ти-Боуна Бернэта. На октябрь 2008-го запланирован также тур по Великобритании, от которого, по собственным признаниям, директора звукозаписывающей компании ожидают подъема продаж альбома до 800 000 копий — потрясающая цифра для участника Zeppelin без группы. Назвав на сцене Краусс «самым одаренным музыкантом из тех, кого я знаю», Плант ясно дал понять, где он хочет быть — и в жизни, и в карьере. Даже если это означает исполнение в своем новом обличье вместе с Краусс нескольких песен Zeppelin — включая ‘Black Dog’, ‘Battle Of Evermore’, ‘Black Country Woman’ и ‘When The Levee Breaks’.