Но биологи – это молодые и подающие надежды яппи, которые предчувствуют свою карьеру и ни за что не втянутся в сомнительные делишки. Они вращаются, как шестеренки и безотказно делают свою работу. Но все же – наслаждаться результатами этой работы будут другие!

Среди ста уличных хулиганов один неминуемо оказывается гением. Он имеет силу ворваться в истеблишмент со своими идеями, произвести переворот и стать миллиардером или классиком. Но все равно его никто не поймет до конца!

Поэтому, как мне кажется, многие настоящие «системщики» или «генералисты» вырастают именно из физиков. Настрадавшись в своих попытках «строго» объяснить мир, они прорываются от мышления к Бытию и становятся его частями, проводниками, водосточными трубами. Как всегда, имеются и исключения – среди известных системщиков есть даже музыканты.

На нынешний момент я прежде всего назвал бы Хауарда Пэти (Howard Y. Pattee) и Артура Кестлера (Arthur Koestler). Они уже указали дорогу к Лестнице в Небо. Это грандиозное сооружение заметил также и Эрвин Ласло (Ervin Laszlo), который смог соединить музыку и науку и благодаря этому весьма искусно и благозвучно зазывает толпы на новогодний аттракцион.

Мне же осталось самое приятное: водрузить Сияющую Звезду на уже наряженную другими елку жизни. Что я с удовольствием и сделаю прямо сейчас.

Итак, по Демокриту, все состоит из навечно разделенных атомов, и говорить о каком-то Целом бессмысленно. Согласно же Пармениду, все есть Целое, и части существуют лишь условно. Что изменилось с тех пор, и что мы можем добавить к этому сейчас?

За прошедшие тысячелетия человечество научилось многому. Мы научились прослеживать потоки взаимодействий до мельчайших деталей и анализировать их с различных уровней причинности. Мы стали понимать, что есть множество уровней описания событий, с которых одно и то же видится по-разному. Также стало ясно, что понятие объекта весьма относительно, и что события – это всего лишь луковая шелуха, а вся суть сосредоточена в неувядающих процессах, с помощью которых жизнь переходит из одной формы в другую. Вот хвост Истины, за который можно надежно ухватиться!

История познания мира закончилась, когда мы научились программировать. После этого началась история созидания миров.

Пока наша чувствительность была мала, мы замечали только самое грубое и жесткое. Вот камни на дороге – они казались независимыми и суверенными объектами. Но пройдя тысячу километров, мы вдруг догадываемся, что это на самом деле – километровые знаки и они являются частью системы навигации. Мы восхищаемся сложностью живой клетки, которую разглядели в микроскоп. И через некоторое время осознаем: дело не в клетке, а в организме, частью которого она является! Но затем и этого становится мало: каждый организм, оказывается, является частью некоторого сверх-организма, который мы называем окружающей средой.

Чем более тонкие взаимодействия мы прослеживаем, тем в большей степени мы становимся способными замечать что-то не только под собой, но и НАД собой. Мы замечаем небо! Состоит ли оно из звезд? А может быть, из галактик? Или из звездных скоплений?

По какой же линии следует разрезать реальность, чтобы выделить из нее объекты, пригодные для научного изучения? До сих пор мы поступали вынужденным образом, выбирая объекты по масштабу своего мышления. По мере того как мы взрослели, в поле нашего внимания попадали и иерархии взаимодействий, обратные связи и процессы управления.

Но вот что до сих пор не научилась делать наука – это платить Природе цену за свои неловкие манипуляции ножом. Ибо всякий раз, когда мы выкраивали нечто из ее бесконечной ткани, мы грешили против Истины, и чтобы скомпенсировать это, нужно было выставлять сигнальный знак. Нельзя было просто делать вид, что вот, отрезали, и ничего страшного не произошло. Это неизбежно приводило к парадоксам, путанице и всякого рода вторым законам. Потому что на самом деле мы понятия не имеем, что в действительности станет важным, если посмотреть с более высокого этажа, чем тот, на котором мы находимся сейчас. Какой-нибудь ничтожный вирус, залетевший с метеоритом, может изменить космическую судьбу целой планеты.

На очень незначительных количествах материи и энергии может скрываться просто чудовищный объем информации. Которая часто оказывается не просто «информацией», но действенным управляющим кодом, программой, взвесить которую можно только по тому влиянию, которое она окажет.

Физика привыкла стерилизовать рассматриваемые ею объекты и обирать их до состояния полной нищеты, оставляя им только форму, массу, разного рода заряды и разрешая иметь энергию. Все остальное конфисковано на границе. Поэтому и остается только шум вместо оперетты.

Так и должно было случиться. Потому что с низших уровней описания виден лишь бессмысленный шум, а с более высоких – мы прослеживаем точные и эффективные сигналы. Повсеместно происходит процесс управления, а мы и не догадываемся об этом! Нам никак не

удается ухватить, почему на международном рынке одна из валют вдруг стала расти или падать. Откуда нам знать, что просто в одном комфортабельном кабинете было принято соответствующее решение. А мы все твердим что-то о свободном рынке и демократии.

Имеет ли смысл вообще изучать изолированные структуры? Такой смысл, конечно же, есть. Делая это, мы узнаем о чувствительных точках таких структур, о тех состояниях, которые порождают в них динамические неустойчивости.

Всякого рода точки разрыва и неустойчивости изрядно досаждают исследователям, которым необходимо описывать реально существующие динамические системы. Математики, наоборот, получают удовольствие от подобных сюрпризов.

В точке неустойчивости бесконечно малое воздействие («шум») может привести к совершенно непредсказуемым результатам. Это считается очевидным. Но действительно ли миром правит случай?

Современные инженеры научились использовать неустойчивости для того, чтобы осуществлять эффективное управление. Например, самолеты с обращенной геометрией крыла позволяют проделывать просто чудеса пилотажа. Восприимчивость системы в точке ее неустойчивости бесконечна. И становится важным не просто величина воздействия, но тот маршрут, которым это воздействие пришло.

Крик альпиниста может сорвать лавину. Является ли этот крик шумом? Если смотреть с точки зрения гидродинамики, то да. А с точки зрения гляциолога это сигнал управления.

Кажется почти очевидным, что окружающая нас природная среда способна обнаруживать или даже организовывать наши собственные критические точки и вызывать направленное воздействие через них. Мы говорим «бифуркация», а с точки зрения окружающей среды это есть канал запуска определенного сценария эволюции.

Части не принадлежат Целому – в том смысле, как банкнота принадлежит нам – сейчас она у нас есть, а завтра мы ее потратим. Нет, Целое СКЛАДЫВАЕТСЯ из своих частей, и поэтому оно никогда не сможет расстаться даже с малой из них, не уронив существенно статуса своего бытия и не упав тем самым с лестницы эволюции.