В.Д. Сухорукое попытался сузить хронологические рамки события и указал, что казаки достигли Сизеболы «около Петрова дня» и что турецкая эскадра была направлена против казаков, действовавших на Черном море, также «о Петрове дни». Однако это уточнение неприемлемо, так как строится на сообщении в статейном списке русских послов, что «во 137-м году о Петрове дни и Павлове» (29 июня 1629 г.) султан послал свою армию в Персию. Далее список упоминает и отправление эскадры, но без указания конкретной даты; из текста лишь вытекает, что дело было в том же 1629 г.[528].

С весны этого года и донцы, и запорожцы уже находились в море. В.Д. Сухорукой замечает, что угрозы московского царя наложить опалу на Войско Донское и патриарха Филарета отлучить его от церкви в случае продолжения походов на Турцию и Крым[529] «произвели между казаками распрю: одни страшились гнева государева и ужаснулись отлучения от церкви и потому советовали прекратить на время поиски; другие, напротив того, не столь рассудительные, не слушали первых. Сих последних собралось около двух тысяч человек, в числе коих была знатная часть черкас и татар; буйная вольница сия, поссорившись в кругу с старыми и лучшими казаками и пренебрегши советами их, выбрали из среды себя атамана, сели на струги, отправились в море…»[530].

М.С. Грушевский, указывая, что 18 мая в Польшу из Стамбула пришли известия о нахождении казаков в море, рассматривает этот поход как диверсию с целью удержать османский флот от посылки в Крым. Шахин-Гирей, выбитый к тому времени с полуострова, намеревался идти с запорожцами на Крым, и появление там имперского флота послужило бы поддержкой новому протурецкому хану.

Донские историки предлагают два варианта появления отряда донцов и запорожцев в 1629 г. у берегов Румелии и в Прибосфорском районе.

Первый принадлежит В.Д. Сухорукову, который связывает действия в Румелии с предшествовавшим погромом крымских владений. «Непослушные» донцы, соединясь с запорожцами, 1 мая напали на Карасубазар, разграбили его и выжгли многие окрестные селения, потом направились к столице ханства Бахчисараю, жители которого, напуганные вторжением казаков в глубь полуострова, вывезли ценное имущество в соседний Мангуп, а ханши и «знаменитейших вельмож жены» спаслись бегством.

Казаки заняли Бахчисарай, а затем и Мангуп, где захватили богатую добычу. Наконец, собралось до 5 тыс. татар, с которыми казаки упорно сражались два дня, убили до 200 неприятелей и потеряли до 100 своих людей, но из-за превосходства сил врага были вынуждены отступить к берегу моря и вернуться на свои суда. Статейный список русских послов в Крыму, послуживший В.Д. Сухорукову источником, не совсем так излагает детали вторжения и, в частности, говорит, что все казаки были запорожцами в числе 500—700 человек.

«Отсюда (от Крымского полуострова. — В.К.), — продолжает В.Д. Сухорукое, — одна часть казаков возвратилась на Дон, а другая совокупно с черкасами запорожскими на 6 стругах вышла в Черное море и направила путь свой к румелийским берегам…»

Второй вариант находим у И.Ф. Быкадорова, который упоминает крымский погром 1629 г., однако полагает, что вовсе не с ним были связаны действия казаков у Румелии. Согласно этому историку, весной с Дона ушли в поход 33 струга под командованием атамана И. Каторжного, а 3 июня домой вернулись 19 стругов. «Казаки шли под Трапезунд по кавказской стороне. Поход был неудачен. Казаки потеряли в бою 1 струг, причем 30 человек погибло, атаман Каторжный и 5 казаков были ранены. На море осталось 6 стругов с донцами, в числе которых были и запорожцы». Именно эти суда и действовали затем у берегов Румелии.

В отличие от В.Д. Сухорукова И.Ф. Быкадоров при последнем утверждении ссылается на архивные данные, но, как указывалось, относит события к 1625 г. и, кроме того, дает непонятный расчет состава отряда. Если из 33 стругов погиб 1 и вернулись на Дон 19, то в море должно было остаться не 6, а 13 стругов. К тому же далее автор говорит, что у Румелии действовали не 6, а «9 стругов, оставшихся в море из отряда атамана И.Д. Каторжного», чем окончательно запутывает вопрос.

По турецким данным, казачьи суда в эту кампанию беспокоили гавани Килии, Мидье, Измаила, Балчика, Варны и Сизеболы. Обращает на себя внимание «неправильный» порядок их перечисления. Географически сначала должны бы называться Килия и Измаил на Дунае, затем к югу Балчик, Варна, Сизеболы и, наконец, Мидье. Очевидно, турки упоминали крайние северный и южный пункты казачьих нападений, а потом уже по порядку, за исключением разве что Измаила, с севера на юг перечисляли остальные порты данного побережья[531].

Возможно, к 1629 г. относится упоминание Сизеболы в грамоте царя Алексея Михайловича крымскому хану Селим-Гирею от 4 июня 1673 г., где говорилось, что донские казаки в свое время «преславной город Трапезой, Мисервию, Ахенло, Созополи (Трабзон, Мисиври, Анхиало, Сизеболы. — В.К.) и иные поймали и под самый царствующий град Константинополь многожды прихаживали».

Румелийское побережье в результате казачьих налетов 1629 г. пострадало весьма заметно[532]. Главнокомандующий османским флотом Хасан-паша был в то время на Средиземном море, где потерял несколько кораблей, но правительству и командованию пришлось все-таки направить к Румелии против казаков эскадру из 14 галер под начальством везира Кенаан-паши[533]. В отписке русских послов в Крыму говорилось, что «салтан послал на Черное море янычен 15 каторг, а на всякой… каторге янычен по 300 человек (всего, таким образом, 4,5 тыс. воинов. — В.К.), для черкас и донских казаков, которые ходят по морю и карабли и каторги громят».