Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но эта девочка была абсолютно спокойна. И подчеркнуто вежлива. Кошмарный ребенок! О нет, госпожа Ноно не была лишена сочувствия — несмотря на то что всю свою жизнь посвятила делу образования, — однако ж есть приличия, которые нужно блюсти… Госпожа Ноно точно знала, как следует вести себя в подобных ситуациях, но эта девчонка никак себя не вела, поэтому управительница слегка волновалась.
— Э… наверное, тебе хочется побыть одной, поплакать? — подсказала госпожа Ноно, пытаясь направить ход событий в нужное русло.
— А это поможет? — спросила Сьюзен.
Госпоже Ноно это помогло бы. Определенно помогло бы.
— Кажется, ты не до конца поняла то, что я тебе сказала?… — только и смогла вымолвить она.
Девочка долго смотрела на потолок, словно пытаясь решить в уме сложную алгебраическую задачу.
— Я работаю над этим, — наконец отозвалась она.
Она как будто все знала заранее — и заранее все для себя решила. Потом госпожа Ноно попросила учителей присмотреть за Сьюзен, но услышала в ответ, что сделать это будет довольно трудно, поскольку…
В дверь кабинета госпожи Ноно кто-то постучал — нерешительно, словно не хотел, чтобы стук был услышан. Управительница отвлеклась от воспоминаний и усилием воли вернулась в настоящее.
— Войдите.
Дверь распахнулась.
Сьюзен всегда приближалась бесшумно. Это отмечали все учителя. «Жуть какая-то, — говорили они. — Она возникает перед тобой, когда ты меньше всего ожидаешь этого».
— А, Сьюзен, — кивнула госпожа Ноно, и по ее лицу, как нервный тик по пугливой овце, пробежала улыбка. — Присаживайся, прошу тебя.
— Конечно, госпожа Ноно.
Госпожа Ноно переложила пару бумажек с места на место.
— Сьюзен…
— Да, госпожа Ноно?
— С сожалением вынуждена отметить, что тебя снова не было на уроках.
— Я вас не понимаю, госпожа Ноно.
Управительница наклонилась вперед. Конечно, ребенок пережил такое потрясение, однако… в этой девочке было что-то откровенно неприятное. Сьюзен блестяще успевала, но только по предметам, которые ей нравились. Настоящий алмаз — сплошные острые грани и холод внутри.
— Ты опять… за свое? — спросила она. — Ты же обещала, что прекратишь эти глупости.
— Госпожа Ноно?
— Ты снова становилась невидимой?
Сьюзен покраснела. Как и госпожа Ноно, правда та — в меньшей степени. «Совершенно нелепая ситуация, — возмущенно подумала управительница. — Мне-то что краснеть? И… О нет…»
Она несколько раз недоуменно моргнула.
— Да, госпожа Ноно? — сказала Сьюзен буквально за мгновение до того, как госпожа Ноно окликнула:
— Сьюзен?
Госпожа Ноно содрогнулась. Про это учителя тоже рассказывали. Иногда Сьюзен отвечала на вопросы прежде, чем их задавали…
Управительница попыталась взять себя в руки.
— Ты ведь все еще здесь?
— Конечно, госпожа Ноно.
Совершенно нелепая ситуация…
«Невидимость здесь ни при чем, — твердо сказала себе госпожа Ноно. — Просто… она умеет становиться незаметной. Эта девчонка… Она… Но с кем я…»
Управительница перевела дыхание и сосредоточилась. Именно на такой случай она составила памятную записку, которую прикрепила к личному делу девочки.
«Ты разговариваешь со Сьюзен Сто Гелитской, — прочитала госпожа Ноно. — Постарайся не забыть об этом».
— Сьюзен? — наконец отважилась позвать она.
— Да, госпожа Ноно?
Сосредоточившись, госпожа Ноно снова увидела сидящую перед ней Сьюзен. А приложив еще немножко усилий, она даже услышала голос девочки. Тут главное было избавиться от навязчивого впечатления, что она, госпожа Ноно, в кабинете одна.
— Боюсь, у госпожи Гурец и госпожи Греггс есть к тебе ряд претензий, — с трудом выдавила она.
— Я посещаю все занятия, госпожа Ноно.
— Наверное, так. Госпожа Изменна и госпожа Штамп говорят, что ты не пропускаешь ни одного их урока.
По этому поводу в учительской не раз вспыхивали споры.
— А все потому, что тебе нравятся логика и математика и не нравятся уроки по языку и истории?
Госпожа Ноно снова попыталась взять себя в руки. Девочка никак не могла покинуть кабинет. Чуточку воображения, и…
— Не знаю, госпожа Ноно, — раздался едва слышный голос.
— Сьюзен, ты меня крайне огорчаешь. Ведь…
Госпожа Ноно замолчала, потом оглядела кабинет, бросила взгляд на записку, прикрепленную к пачке бумаг, вроде бы даже прочла ее, после чего, мгновение поколебавшись, скомкала листок бумаги и бросила в корзину для мусора. Взяв со стола ручку, госпожа Ноно некоторое время смотрела в пустоту, а затем занялась проверкой школьных счетов.
Вежливо выждав некоторое время, Сьюзен тихонько выскользнула из кабинета.
Определенные события должны происходить раньше других. Боги играют судьбами людей, но сначала нужно расставить на доске все фигуры и найти кости.
В маленьком гористом государстве Лламедос шел дождь. В Лламедосе всегда шел дождь. Дождь был основной статьей экспорта Лламедоса. Тут даже располагались знаменитые дождевые рудники.
Дион сидел под вечнозеленым деревом скорее по привычке, нежели в надежде укрыться от дождя. Вода капала с иголок, ручейками стекала по ветвям — дерево служило своего рода концентратором влаги. Иногда на голову начинающего барда шлепались целые комья дождя.
Ему было восемнадцать, он был исключительно талантлив и совершенно не знал, что делать со своей жизнью.
Он настроил арфу, свою новую прекрасную арфу, и сейчас смотрел на дождь, капли которого стекали по его щекам, смешиваясь со слезами.
Боги обожают таких персонажей.
Говорят, боги, желая уничтожить человека, сначала лишают его разума. На самом же деле боги вручают такому человеку некое подобие шашки с дымящимся фитилем и надписью «Динамитная компания Акме». Так гораздо интереснее и значительно быстрее.
Сьюзен слонялась по воняющим хлоркой коридорам. Ее не особо беспокоило, что подумает госпожа Ноно. Ее никогда не беспокоило, что думают другие. Сьюзен сама не знала, как так выходит, что люди забывают о ней, стоит ей того пожелать. А на ее вопросы никто не отвечал, почему-то все очень смущались, когда она затрагивала эту тему.
Некоторые учителя словно не видели ее. И Сьюзен это вполне устраивало. Обычно она брала с собой в класс книгу и спокойно читала, пока другие ученики изучали основные статьи клатчского экспорта.
Арфа была поистине прекрасной. Таким инструментом мог бы гордиться любой мастер: ничего не отнимешь, ничего не прибавишь — в общем, настоящий шедевр. Человек, создавший его, не утруждал себя всякими завитушками и позолотой, и правильно: на этой арфе любые украшения выглядели бы кощунственными.
А еще арфа была новой — достаточно необычный факт, ведь в основном арфы были старыми. Старыми не в том смысле, что с инструментами плохо обращались, нет, просто… Иногда нужно заменить корпус или гриф, натянуть новые струны, ничего страшного, но сама арфа от этого не молодеет. Опытные барды утверждают, что
