Сообразив, что мне его не догнать, я остановился, пытаясь отдышаться. Спокойно, уговаривал я себя. Спокойно. Я не могу узнать, что произошло с Сивилом. Значит, не будем менять планов и займемся поисками Лодвайна. Почему-то я не сомневался, что при этом мне удастся выяснить и куда торопился Сивил.

Первым делом я решил побывать на рынке. Там я купил красный шарф и приличный нож, при этом постоянно расспрашивая всех подряд, где я могу найти свежее козье мясо для особого джамелийского блюда, которое вдруг потребовал мой хозяин. Я получил несколько указаний, но, главным образом, меня отправляли к фермерам, державшим коз за городом. Только двое из них жили в городе, и один – неподалеку от улицы Кузнецов.

Короткий зимний день уже близился к вечеру, когда я шагал в сторону улицы Кузнецов. Лично меня вполне устраивало, что на город начали спускаться сумерки. Владелец коз, которого мне порекомендовали, держал всего несколько голов, больше ради молока, чем на мясо. Я нашел его дом по запаху и в темноте осторожно к нему подошел. В окно я увидел семью с тремя детьми, занимающуюся вечерними делами. В сарае за домом обнаружил около дюжины коз. К балкам были подвешены головки сыра. Самым отвратительным существом, которое мне встретилось, был старый козел с налитыми злобой желтыми глазами. Я ушел так же тихо, стараясь не привлекать внимания и размышляя над тем, не ошибся ли я. Возможно, звуки, услышанные мной, когда я проник при помощи Скилла в воспоминания Олуха, не имели ничего общего с тем местом, где сейчас находился Лодвайн. Или заговорщики встречаются не там, где поселился вождь Полукровок.

Я обошел еще три небольших домика, расположенных неподалеку, но видел лишь людей, собиравшихся ко сну. Между заброшенным сараем и следующим домом я наткнулся на лошадь Сивила. Она была привязана к забору и еще тяжело дышала. Почему он ее здесь оставил – чтобы она не слишком бросалась в глаза? Я замер на месте. Если я обнаружил место, где прячется Лодвайн, значит, здесь должны быть сторожа – люди или животные, наделенные Уитом. Вполне возможно, что меня уже заметили. От этой мысли по спине у меня пробежал холодок. Впрочем, я понимал, что изменить ничего не могу. Я подошел поближе, стараясь ступать тихо по утоптанному снегу.

Когда я скорчился в тени, я вдруг услышал стук приближающихся копыт. В городе Баккип мало кто ездит верхом. Крутые, выложенные булыжником улицы не слишком удобны для прогулок в седле, а держать лошадь в городе, где от нее не слишком много прока, накладно. Судя по звуку, к дому приближался большой тяжелый конь. У входа грохот копыт стих. И почти сразу же распахнулась дверь. Какой-то грузный человек вышел на крыльцо и приветствовал всадника словами:

– Я не виноват. Не знаю, зачем он сюда явился, а на мои вопросы он отвечать не желает. Сказал, что будет говорить только с тобой.

Я сразу узнал голос из воспоминаний Олуха: к этому человеку его привели в самый первый раз.

– Я разберусь, Пэджет. – Голос Лодвайна.

Его тон пресек все попытки Пэджета объяснить происходящее. Я спрятался за лошадью Сивила и слышал, как Лодвайн соскочил на землю.

– Молот, иди с ним, – приказал он коню, и я мельком увидел тень крупного мужчины, державшего на поводу коня вождя Полукровок, с которым тот был связан Уитом.

Мужчина провел жеребца мимо дома в сторону покосившегося сарая.

Я сразу вспомнил этого человека, он сопровождал Лодвайна, когда они пытались захватить принца. Лодвайн вошел в дом и с грохотом захлопнул за собой дверь. Через несколько минут Пэджет вернулся из сарая и последовал за ним.

Дом был добротным, все щели заделаны, а ставни плотно закрыты, чтобы не впускать внутрь зимний холод. Я не мог заглянуть туда, но прекрасно слышал громкие голоса тех, кто находился за дверью. Впрочем, слов я не разбирал. Тогда, прячась в тени, я прижал ухо к стене и прислушался.

– Ты что, идиот? Зачем ты сюда явился? Я же тебя предупреждал, чтобы ты здесь не появлялся и не пытался со мной встретиться! – В голосе Лодвайна звучала неприкрытая ярость.

– Я пришел сказать, что наш договор больше не имеет силы.

Мне показалось, что я узнал голос Сивила, но он прозвучал слишком пронзительно и был полон страха.

– Ты так думаешь? – Снова Лодвайн, и внутри у меня все похолодело, когда я услышал угрозу в его голосе.

Сивил тихо ответил. По-видимому, что-то вызывающее, потому что Лодвайн громко расхохотался.

– Ты ошибаешься. Я сам решу, когда ты перестанешь на нас работать. И это произойдет только тогда, когда ты будешь больше мне не нужен. Впрочем, ты поймешь, что перестал быть мне полезен, потому что ты перестанешь быть живым. Ты понял мой намек, Сивил Брезинга? Будь мне полезен, мальчик. Ради своей матери, если уж не ради себя самого. Ну, какие новости ты мне принес?

– Ради моей матери я вам отвечу – никаких. Я больше не стану ничего для вас делать. – Голос Сивила дрожал от страха и решимости одновременно.

Насколько я помнил, Лодвайн был человеком прямым. Похоже, он успел научиться неплохо владеть левой рукой. Я услышал, как тело Сивила Брезинги ударилось о стену. А потом прозвучал ласковый голос:

– И почему бы это, приятель?

Ответа не последовало, и я испугался, что он убил юношу одним ударом.

– Поднимите его, – приказал Лодвайн кому-то.

Я услышал, что по полу протащили стул, скорее всего, чтобы усадить на него Сивила. Через несколько мгновений снова прозвучал голос Лодвайна:

– Я задал тебе вопрос, дружище. С чего это ты вдруг решил меня предать?

Голос Сивила звучал не слишком внятно, видимо, удар пришелся в челюсть или зубы.

– Я не предатель. Я вам ничего не должен.

– Неужели? – Лодвайн громко расхохотался. – Твоя мать все еще жива. Разве ты не должен мне за это? Да и ты жив. Разве она не моя должница? Не будь дураком, парень. Как ты можешь верить в фальшивые обещания Горной королевы? Ты думаешь, она хочет нас выслушать, чтобы наша жизнь стала лучше? Она старается заманить нас в западню, точно крыс к отравленному зерну. Ты считаешь, что я представляю для тебя опасность, что я могу предать вас и таким образом убить. Я могу. Но только если ты первым меня предашь. Ты у меня в руках, и я тебя защищаю. Должен сказать, что я гораздо благоразумнее многих других Полукровок. Тебе повезло, что мне удается удерживать их от крайних мер. Так что бросай свои глупости. У нас с тобой слишком много общего, чтобы быть врагами. – Его тон слегка изменился, стал более добродушным. – И вообще, что ты так взбеленился?

Сивил прошипел какое-то обвинение, но я не смог разобрать ни слова. Лодвайн рассмеялся.

– И что? Она женщина, парень, из наших. Я понимаю, тебе трудно думать о матери как о женщине, но это реальность. К тому же она весьма привлекательна. Ей следует принять случившееся как комплимент и напоминание. Слишком долго она старалась держаться от нас подальше, забыв о том, кто она такая, и всячески «ублажала» разных там аристократов, как будто считала нас недостойными своего внимания, а их и себя – выше остальных. Все возвращается на круги своя, Брезинга.