— Я вам позвоню.

— Когда? Сегодня?

— Нет. Через несколько дней.

— Я вас не отпущу.

— Айви, я знаю, вы желаете мне добра, но…

— Никаких «но». Черт побери, ну разве я не чудо? Не задаю ни одного вопроса о вашей личной жизни. Вчера вечером не поднялась к вам, хотя видела, как он уходил. Где еще вы найдете такую преданную подругу?

— Хорошо, я позвоню вам вечером.

— И скажете, где остановились?

— Клянусь.

— Ладно, тогда ступайте.

— Вы понимаете, почему я не могу остаться?

— Потому что вам нужно выбраться из этих четырех стен… которые еще хранят память о Льюисе. Если я буду знать, когда вы вернетесь, то к этому дню переклею обои.

Лена слабо улыбнулась:

— Это уже лишнее.

— Я все равно сделала бы это, если бы была уверена, что Льюис не вернется. Не хочу, чтобы он оставил свой след на новеньких обоях.

— Этого не будет. Скажу вам честно: он женится.

Айви не могла смотреть Лене в глаза и уставилась в пол.

— Ну что ж, — пробормотала она. — Значит, новые обои… Что вам больше нравится, набивной рисунок или полоски эпохи Регентства?

— Полоски, — сказала Лена, вспомнив огромные подсолнухи и райских птиц, украшавших стены Айви.

— Сегодня вечером. До полуночи. Договорились?

— Да, мамочка, — ответила Лена.

Она поехала на вокзал Виктория. Сама не зная почему. Впрочем, выбор был невелик. Либо Виктория, либо Юстон.

Юстон привел бы ее в Ирландию. Лена понимала, что сейчас это опасно. В Ирландию она поедет, когда успокоится и будет готова ко всему, что может случиться. Она посмотрела расписание поездов. Через полчаса отправлялся поезд в Брайтон. Вот куда ей следует поехать. Она прогуляется по молу, пляжу и набережной. Почувствует прикосновение капель дождя к лицу вспомнит их планы и надежды, связанные с ребенком, которого она тогда носила. Может быть, сумеет осмыслить случившееся и составить план на всю оставшуюся жизнь.

Она была наставницей многих девушек, прошедших через агентство Миллара, учила их принимать решения, управлять собственной жизнью, создавать судьбу своими руками. Теперь легендарной миссис Грей предстояло сделать то же самое для себя.

Она сидела в кафе и следила за предпраздничной суетой. Тут были люди, направлявшиеся на корпоративные вечеринки и возвращавшиеся с них. Были любители шопинга, приехавшие из провинции на один день. Бизнесмены, возвращавшиеся домой после трудового дня. У каждого из них была своя жизнь, жизнь, полная надежд и разочарований.

Когда Лена вынимала кошелек, чтобы заплатить за кофе, то с изумлением увидела в сумочке нераспечатанное письмо Кит. Раньше она прочитала бы долгожданное письмо от дочери при первой возможности. Но сегодняшний день был особенным. В мир Кит можно было погрузиться, только сбежав из своего собственного. Огромный многолюдный вокзал был для этого самым подходящим местом.

Дорогая Лена!

Я никогда не думала, что буду с такой грустью читать о Льюисе. О твоем предчувствии, что между вами все кончено и он уходит. Когда-то я мечтала об этом. Хотела, чтобы ты была наказана, чтобы он бросил тебя так же, как ты бросила нас. Но сейчас я не ощущаю никакого удовлетворения. Я бы предпочла, чтобы он остался и вы счастливо жили вместе.

Может, ты ошибаешься, и он вовсе не собирается уйти? Понять мужчин очень трудно. В таких вещах я не знаток, но на квартире у Фрэнки, в кафе и после лекций девушки часами говорят о том, что думают и замышляют мужчины. А потом выясняется, что они вообще ни о чем не думают и ничего не замышляют. Я пишу тебе об этом на всякий случай. Просто чтобы утешить.

Она сидела в вокзальном кафе. Со всех сторон ее окружал мир, полный своих забот. По лицу Лены текли слезы, но она не собиралась вытирать их и читала дальше.

Кит писала о бале, о бесконечных препятствиях, которые им чинят Дэн и Милдред О’Брайены, о своих опасениях, что гости, не дождавшись начала вечера, потратят все деньги в пивной Лапчатого. В результате бар «Центральной» останется без выручки, а пьяные гости начнут дебоширить.

А еще Кит писала о детстве Стиви Салливана, о том, каково ребенку обходиться без ботинок, потому что отец пропил деньги, отложенные на эту покупку. Теперь Стиви Салливан носит модельные туфли из лучшей кожи и всегда будет их носить. Стиви не пьет, не играет в азартные игры, упорно работает, хотя, конечно, все знают, что в прошлом у него были грешки.

Увы, самая ужасная черта ирландского захолустья состоит в том, что никто не может избавиться от своего прошлого. Оно сковывает человека по рукам и ногам. Люди продолжают называть Стиви сыном старого пьяницы Билли Салливана, кобелем, который перепортил всех девушек в округе. Неужели они не видят, как он изменился?

Эти строчки звучали как громкое эхо. Кит защищала Стиви Салливана так же яростно, как сама Лена в свое время защищала Льюиса Грея, не видя в своем любимом никаких недостатков. Дочь своей матери, она была готова пойти по той же дорожке.

Лена долго сидела в кафе, потом с трудом поднялась и купила билет на юг Англии.

— Айви?

— Где вы, Лена?

— В Брайтоне. Тут тихо и тепло.

— Назовите номер вашего телефона.

— Послушайте…

— Нет, это вы послушайте. Я не буду зря вам звонить. Просто успокойте мою душу.

Лена продиктовала ей номер, записанный на стене рядом с телефоном.

— Тут вас разыскивает какой-то мистер Джеймс Уильямс.

— Вы ему ничего не сказали?

— А вы как думаете? Но он очень просил передать вам, что на Рождество остается совсем один и будет рад, если вы сможете…

— Правильно, Айви… Вы очень добры.

— Вам есть с кем поговорить?

— Мне никто не нужен. Я слишком устала.

— Ладно. Когда вы позвоните мне снова?

— Через три дня.

— А что сказать этому Джеймсу Уильямсу?

— Чтобы он поискал себе другого Санта-Клауса.

— На вид он очень симпатичный.

— Спокойной ночи, Айви.

— Спокойной ночи, милая. Жаль, что вы не наверху.

— Льюис, на минутку.

Льюис оторвался от своих заметок по организации визита О’Конноров. Семейка была капризная, к тому же постоянно меняла планы. Сначала их было пятеро, затем четверо, потом двое, а теперь на Рождество приезжало пятеро, но на Новый год оставались лишь трое. С заказом номеров творилась настоящая чехарда. Как будто он и так не нервничал из-за приезда мистера О’Коннора…

Этот господин еще не догадывался обо всех подробностях приближавшегося события. Вряд ли он обрадуется, увидев Льюиса второй раз в жизни и узнав, что это его будущий зять. Но Мэри-Пола уверяла Льюиса, что она сама себе хозяйка. Эта девушка уже давно жила отдельно от родителей. Двадцать восемь лет — возраст солидный.