— Почему же ты пришла ко мне, если вы все же победили?

— Потому что я боюсь, что будут еще такие победы. — Внезапно шаманка опустилась на колени. Ее суставы страшно хрустнули. — Я прошу тебя помочь нам, Оргрим. Посмотри на меня! Миновали века с тех пор, как я становилась на колени перед кем бы то ни было. Я даже не знаю, смогу ли сама подняться. Но на равнине Мордштейна моя гордость обратилась в пепел. Там лежали тысячи наших убитых щенков. Мальчиков, которые заслуживали того, чтобы стать волками и называться воинами. Эльфы слабы. В конце концов мы победим. Но я боюсь цены этой победы. Ты сам зачал целый выводок волчат. Ты знаешь, о чем я говорю. Я прошу тебя, Оргрим, помоги нам! Если нужно, я буду целовать твои ноги. Я сделаю все, что ты потребуешь. Я…

Оргрим схватил ее за плечи и поднял.

— Прекрати, Сканга! Прекрати! Ты же знаешь, я тебя уважаю. Не притворяйся передо мной. В мире людей я обрел покой. У меня хорошие жены, они родили мне восьмерых щенков, которые радуют меня. Зачем мне вести войны в Альвенмарке? Я счастлив здесь.

Дыхание старухи было свистящим от напряжения.

— Ты можешь быть счастлив, но смерть ближе к твоим волчатам, чем ты думаешь. Ты помнишь ритуал на острове в Лесном море? Помнишь, что я создала из двух пленных эльфов?

Этого ему не забыть до конца своих дней.

— Да. Ты угрожаешь мне, Сканга?

— Не я! Эмерелль создала нескольких ши-хандан. А ее замок охраняют ингиз.

Оргрим задумался.

— Это не та Эмерелль, которую я знал, — наконец произнес он.

— Конечно нет. Она сражается не на жизнь, а на смерть, и я боюсь, что она швырнет наш мир в пропасть. Она должна понимать, что ей не выстоять против нас, и она в отчаянии. Если бы я не видела этого сама, то никогда не поверила бы, что она способна разрушить значительную часть созданного альвами. Уничтожение тропы альвов стало началом. Она вызвала в замок Алатайю из Ланголлиона. Если они начнут плести магию вместе, нам нужно быть готовыми к худшему, Оргрим. Ты нужен своему народу! Ты нужен Альвенмарку! Мы должны окончательно победить эльфийскую королеву, пока она не натворила худших бед.

Герцог все еще колебался. Он поклялся себе больше не служить королю. Конечно, Бранбарт мертв, но его душа возродилась, и герцог Нахтцинны не верил, что теперь все будет по-другому. Бранбарт хотел его смерти, посылая сюда, в мир людей. Интересно, темные стороны Бранбарта тоже возродятся в Гильмараке? Герцог не испытывал ни малейшего желания выяснять это. И он хорошо понимал, что Сканга всегда будет на стороне короля. Нет, если он отправится в Альвенмарк, то там ему ничего не выиграть, а вот здесь он может все потерять.

— Ты победишь Эмерелль, Сканга. Ты бесконечно могущественнее, чем я.

Шаманка раздраженно хрюкнула.

— Не льсти мне. Я не полководец. Может быть, победа и будет моей, но я заплачу за нее дороже, чем заплатил бы ты. И что меня беспокоит сильнее, так это то, что потребуется больше времени, чтобы победить Эмерелль. А времени у нас уже нет. Кто знает, что еще сотворит проклятая тиранша. Я не пуглива, Оргрим, но Эмерелль боюсь. Она использует ши-хандан, чтобы наказать князей, которые не смогли решиться выступить на стороне эльфов. И, что гораздо хуже, ее жертвы думают, будто призрачных волков послали мы! Несколько недель назад ее союз был слаб и не представлял для нас опасности. Но теперь она с каждым днем завоевывает все больше сторонников. А тут еще ши-хандан и ингиз. Она знает, что ты опасен. Может быть, она пошлет одного из своих призрачных волков сюда. Ты должен увести своих женщин и щенков из Нахтцинны. И кто знает, что еще планирует Эмерелль. Возможно, она хочет разбудить одного из спящих великанов.

Постепенно Оргрим начал проявлять беспокойство. Мысль о том, что призрачные волки могут прийти к нему, испугала герцога. Но разве не будет лучшей защитой от них невмешательство в войну в Альвенмарке?

— Спящего великана… Разве это не сказка?

— Многие и ши-хандан считали сказкой. Не знаю, существуют ли великаны и действительно ли они помогали альвам строить мир. Но если они — нечто большее, чем просто сказки, которые рассказывают щенкам, то они обладают силой, способной двигать горы. Эмерелль уже не станет перебирать, кого послать в бой против нас.

Герцог посмотрел вниз, на строительную площадку. Каким маленьким и обозримым казался мир совсем недавно…

— Сколько воинов у тебя осталось после сражения под Мордштейном?

— В войске больше сорока тысяч.

— Как же прокормить такое множество троллей?

Сканга хитро улыбнулась.

— Я не полководец, но я и не глупа! Конечно, мы готовы. — И она подробно рассказала о своих планах и союзниках, на которых можно было положиться.

Похоже, это произвело на Оргрима неизгладимое впечатление.

— Какова цель твоей войны, Сканга?

— Мы прогоним Эмерелль с трона. Все дело исключительно в остроухой, но тот, кто встанет у нас на пути, погибнет вместе с ней. Гильмарак должен сидеть на троне в Сердце Страны, а полное ужасов правление Эмерелль должно закончиться. Такова цель похода.

Герцог почесал за ухом и покачал головой.

— Трон Альвенмарка… Не слишком ли это много для щенка? Ты хочешь править, не так ли? Когда ты победишь Эмерелль и отнимешь у нее камень альвов, то станешь самой могущественной колдуньей. И будешь советчицей юного короля, который будет делать все, что ты скажешь.

Мертвые глаза Сканги смотрели прямо на Оргрима. Она казалась очень усталой.

— Я встала перед тобой на колени, герцог, я сказала тебе, как обстоят дела. Я не стану ни умолять, ни принуждать помочь. Ты нужен Альвенмарку. Ты можешь остановить Эмерелль.

Шаманка отвернулась. Костяная палка застучала по неровному скалистому грунту. Старуха стала медленно спускаться с холма.

Два дня назад его ушей достигли первые тревожные известия. Никодемус часто заглядывал к Ганде и доносил на нее. Несмотря на то что Элийю по-прежнему влекло к лутинке, он старался не заходить к ней с тех пор, как в ее палатке появился эльф.

Он знал, что шептали о коменданте Ключике. Всякие глупости о том, что она любит эльфа. Эти слова были словно яд для его души. Но его душа сильна! Она должна быть такой, потому что он поставил перед собой великую задачу. Он не боялся, что эльф будет строить Ганде глазки. Этого никогда не случится! Он знает эльфов! Лисьеголовые лутины для них — не больше чем животные. Скорее тролли откажутся от поедания мяса и станут мирно, как коровы, пастись на лугах. Элийю беспокоило другое: что случится, когда эльф снова наберется сил? Что остроухий успел понять об отношениях между троллями и лутинами? Действительно ли он без сознания? Или просто подслушивает, будучи слишком слабым, чтобы подавать признаки жизни, но достаточно сильным, чтобы понять, что творится вокруг?