- Но ведь это означает, - оторопело пробормотал Николас, - что бандиты вовсе и не ожидают, что те, кто участвовал в маскараде, пригонят фургоны к Шингази.

- А еще того вернее они заранее позаботились, чтоб фургоны ни в каком случае не добрались до пристани, - кивнул Гуда.

Николас соскочил с козел и помчался к фургону, возглавлявшему караван. Лошадьми правил Тука. Маркус сидел рядом с ним и рассеянно обрывал листья со своей ветки.

- Тука! - позвал Николас.

Возница глянул вниз, и его узкое лицо осветилось улыбкой:

- Слушаю, энкоси!

- Вспомни, есть ли где-нибудь неподалеку от "Пристани Шингази" место, подходящее для засады?

Тука сосредоточенно сдвинул брови и потер переносицу. Через несколько мгновений он с уверенностью кивнул:

- Есть, энкоси. Отсюда до этого места примерно полдня пути. И ежели там укроется даже небольшой отряд, то его и целой армии будет не одолеть.

- Все ясно, - вздохнул Николас и приказал Маркусу: - Остановите своих лошадей. Нам надо кое-что обсудить сообща, прежде чем мы тронемся дальше.

Маркус и Тука натянули вожжи, и Николас подбежал к третьему фургону, на козлах которого сидели Калис и Гарри.

- Тука говорит, - сказал он им, - что в полудне пути отсюда есть место, где можно устроить засаду, а Гуда почти уверен, что там засели те бандиты, что уплыли на лодках.

Калис кивнул и молча соскочил на землю. Гарри остановил фургон. Полуэльф бегом бросился в хвост каравана и передал Амосу и Бризе распоряжение Николаса об остановке. В фургоне, которым правил адмирал, находились раненые, а с ними - Накор и Энтони. Траск тяжело соскочил на землю и буркнул:

- Что ж. Гуда знает свое ремесло.

- Как мало кто другой, - поддержал его Накор, успевший к этому времени выбраться из фургона и подойти к остальным. Щуря на солнце свои и без того узкие глаза, он с усмешкой добавил: - Ему бы командовать отрядом, но у бедняги для этого недостает честолюбия.

Исалани огляделся по сторонам и подозвал к себе Энтони:

- По-моему, место вполне подходящее. Лучшего и не сыскать.

- Для чего? - настороженно спросил Николас, на уме у которого были сейчас лишь засады и сражения.

Энтони светло улыбнулся:

- Чтобы попытаться определить, где теперь находятся пленники. Я ведь с самого дня кораблекрушения этого не. делал.

Николас кивнул и отступил в сторону. Энтони закрыл глаза и задышал глубоко и часто. Чародей вслушивался в звуки, различить которые мог лишь он один, и всматривался в необозримую даль, куда способен был проникнуть лишь его внутренний взор. Несколько минут прошло в томительном молчании, и наконец Энтони произнес:

- Они там. Я это чувствую совершенно отчетливо. - Он открыл глаза и указал рукой на юг.

- Лучше и быть не может, - просиял Николас. - Ведь как раз туда-то мы и держим путь!

Калис кивком указал вперед:

- Вон где они.

Николас, приподнявшись на локтях, приставил ладонь козырьком к глазам. В багрово-оранжевых лучах закатного солнца он разглядел здание трактира посреди просторного двора, обнесенного низкой каменной стеной. Принц, Гуда и эльф прятались в высокой траве на вершине холма к западу от гостиницы. Те, кого они разыскивали, собрались в дальнем конце двора. Николас принялся считать.

- Похоже, их ровно дюжина.

- Это только снаружи, - уточнил Гуда. - А в трактире - гораздо больше.

Из распахнутых окон трактира доносились возбужденные крики, хохот множества подвыпивших мужчин и женщин, нестройные звуки развеселой музыки. Николас поспешно отполз назад, за гребень холма, чтобы не быть замеченным теми из разбойников, кто остался во дворе и не принимал участия в общем пиршестве. Гуда и Калис последовали за ним. Спустившись с холма, они быстро зашагали к своему лагерю в полутора милях от пыльной дороги, который оставили несколько минут тому назад. Гуда и Николас заранее решили не разводить костер, чтобы разбойники, случись кому-то из них выйти со двора трактира и подняться на холм, не насторожились, увидев вдалеке огонь и почувствовав запах дыма. Ранджана принялась шумно возмущаться тем, что ей и ее служанкам придется довольствоваться холодным ужином, однако похоже было, что откровенное безразличие, которое выказывал к ней Николас, задевало ее гораздо больше, чем отсутствие горячей пищи.

Трое разведчиков перешли дорогу и вновь зашагали по траве. Склонившись к уху Николаса, Гуда обеспокоенно произнес:

- Ох, неспроста эта дюжина мерзавцев слоняется по двору, отделившись от других!

- По-твоему, они опаснее остальных? - догадался Николас.

- Еще бы! Ежели я хоть чуток понимаю в моем ремесле, то эти двенадцать - настоящие профессиональные солдаты. Это они командовали нападением на караваи и рассчитали все по минутам. А что до остальных... Не знаю, кто они такие. Но покуда они пьянствуют в трактире и грызутся меж собой из-за тамошних шлюх, наемники в самом дальнем углу двора о чем-то сговариваются.

- Думаешь, они что-то замышляют против тех, остальных?

Гуда со вздохом пожал плечами:

- Кабы мне знать! Я могу только одно тебе сказать наверняка: те разбойники, что остались стеречь разграбленный караван, уж точно были брошены на произвол судьбы, которая никак не могла оказаться к ним милостивой. Ты это и сам понимаешь.

- Еще бы! - кивнул Николас. - Там их могли перебить и джешанди, и другие бандиты, посильнее этих и числом поболее их. - Он весело усмехнулся. - Вроде нас, например.

- Вот-вот, - без тени улыбки поддакнул Гуда. - Но скажи-ка мне, ежели у тех, кто все это затеял, на уме было только посеять рознь между хозяином Туки и первоправителем, то почему бы им тогда попросту не прирезать всех пятерых девчонок? Или не продать их на невольничьем рынке? Или, если уж на то пошло, не придержать при себе ради выкупа? Почему ж это они не посадили их в лодки да не увезли с собой, а? И вдобавок еще оставили этой Ранджане все ее дорогие тряпки и безделушки. Разве такое в обычае у бандитов? - Гуда поскреб подбородок и решительно мотнул головой, заключив: - Больно уж много тут вопросов. А вот ответа - ни одного.

Путь к лагерю они продолжили в молчании. Неподалеку от повозок их остановил окрик часового:

- Стой! Кто идет?

- Свои, - отозвался Николас.

- Вечер добрый, капитан, - сказал воин, выходя из-за высокого куста.

Заслышав это привычное уже обращение, Николас не удержался от улыбки. Все до единого воины и матросы называли его теперь не иначе как капитаном, не исключая и Амоса, который, произнося это слово, неизменно сопровождал его иронической ухмылкой, а то и шутовским полупоклоном.

У повозок, составленных полукругом на. случай внезапного нападения, разведчиков поджидали Маркус и Гарри. Оба юноши как раз заканчивали скудный ужин, запивая сухари и солонину речной водой. Николас уселся на землю рядом с кузеном и негромко ему сообщил: