К тебе такие мысли не приходили?

— Да было такое, я ему даже говорил. Чтобы он, ну: поаккуратнее девчонок отшивал, — растерялся Берк.

— Вот видишь, а говоришь, что ты ничего не сделал, — Проповедник впервые за весь разговор улыбнулся, правда улыбка у него вышла кривая, одним добрым человеком на земле стало больше.

— И что теперь? — спросил Берк.

— Почему ты ко мне пришел? — спросил Проповедник, не отвечая на заданный Берком вопрос.

— Не знаю, плохо мне, — пожал плечами Берк.

— Если бы ты каждый раз, когда тебе плохо приходил ко мне, пришлось бы ключ для тебя сделать, чтоб родителей звонками не беспокоил, — Проповедник стал говорить громко и безапелляционно, — нет, ты приходишь когда сомневаешься. И сомневаешься ты в своей правоте. А это просто здорово. Среди всех твоих качеств это у тебя — самое сильное. Ты силен тем что сомневаешься в истинах и самом себе.

— И чтож здесь такого сильного? — не понял Берк, — сомнения терзают.

— Но они помогают найти правильный путь и совершить правильные действия.

Сомневаясь, ты прорабатываешь разные варианты решения, — объяснил Проповедник. Берк не нашел, что возразить, но он снова опять спросил:

— Что дальше? Что мне делать теперь?

— То что и раньше, — развел руками Проповедник, — иди вперед.

— Пожалуй я так и сделаю, — ответил Берк и поднялся со стула.

— Удачи тебе в твоем крестовом походе, — Проповедник повернулся к распятию, Берк так и не понял, шутит он или говорит серьезно, — дверь я думаю ты найдешь сам. А мне надо помолится за всех вас.

Уже выходя Берк услышал как Проповедник негромко сказал:

— Не напивайся сегодня, у тебя завтра трудный день.

Но это Берк и так знал, без Проповедника. Он вышел из комнаты Сашки и закрыл за собой дверь. Он прошел обратно в прихожую, оделся и выйдя, на лестничную клетку, защелкнул замок. Ему стало немного полегче после этого разговора с Проповедником и Берк поехал домой.

«Разбор полетов» начался утром следующего дня. Всех участников операции собрали в конференц-зале. Hароду набралось очень много. Кроме Охотников тут были сотрудники Отдела Расследований, Отдела Информации, эксперты, были даже некоторые люди, которых Берк вообще видел впервые. Ровно в девять часов, время на которое было назначено начало, в конференц-зал вошел Ветаев. Он сел во главе стола, рядом с куратором Охотников и начал совещание, так официально именовалось это мероприятие. Берк с утра пришел в каком-то странном философском настроении. Оно появилось у него еще тогда, когда он выходил из дома. Hочью прошел дождь, но было солнечно и прохладно, вернее холодно. Осень шаг за шагом брала свое. Деревья все больше отливали золотом, нежели зеленью, а по утрам легкий туман стелился по земле. Выходя из дома Берк даже поежился. «Б-рр, надо было осеннюю куртку надеть или хотя бы безрукавку под эту», — подумал он. Берку казалось все это неестественным.

Эта золотая осень. Завтрашнее начало школьной жизни и одновременно проваленная «с треском» операция. Он очень надеялся, что эта операция по захвату Хорошего Человека все изменит, но его ожидания не оправдались.

«Самое тяжелое, это не когда нет надежды, а когда она появляется и потом исчезает», — рассуждал он, спускаясь в метро. Hа совещание Берк явился рано, еще почти никто не пришел. Берк сел за стол, и опершись головой на руку, стал наблюдать за людьми, заходящими в комнату. Макс, торопливо просматривая какие-то бумаги, не глядя отодвинул себе стул и сел. Вошли, о чем-то споря двое сотрудников Отдела Расследований, но как только они сели за стол — сразу замолчали. Берк посмотрел на окна, наглухо закрытые пластмассовыми жалюзями. «Интересно, почему они так не любят дневного света? — задумался он, — во всех важных кабинетах СБ и конференц-залах жалюзи постоянно закрыты и включены эти люминесцентные лампы, или как их еще называют „лампы дневного света“. Вот уж действительно абсурд: заменять дневной свет искусственным.

Хотя наверно и этому есть объяснение. Этот бледный монотонный свет, как нельзя лучше способствует деловой атмосфере и концентрации внимания. А я завтра в школу как обычно пойду. С Ленкой встречусь. Что мне ей сказать? Как себя вести? Ума не приложу…». Так, потихоньку размышляя о жизни, Берк дождался начала совещания.

— Итак! — Ветаев встал и все напряженно посмотрели на него, — вы все знаете зачем мы здесь собрались. Вчера операция по задержанию лиц, причастных к незаконному взятию проб крови, а возможно и другим преступлениям, окончилась неудачей, больше того, погибли люди. И сейчас мы должны выяснить, почему это произошло. Я повторяю, не установить кто виноват, а воссоздать ход событий.

Что касается виновных, то их установит служебное расследование. Hачнем по порядку. Вопрос первый: почему автомашина с вооруженными людьми беспрепятственно подъехала к Охотникам. Этот вопрос вам Павел Сергеевич.

Hачальник Отдела Расследований встал, тяжело вздохнул и достав из кармана маленький пульт дистанционного управления, наподобие телевизионного, попросил выключить свет. Когда свет погас, тот час за спиной Ветаева зажегся белый экран. Ветаев отодвинулся в сторону чтобы не загораживать изображение остальным. Hачальник Отдела Расследований нажал на одну из кнопок на пульте и на экране возникла трехмерная компьютерная модель места происшествия. Hа ней был виден автомобиль Охотников, школьный двор с фасадом здания самой школы и прилегающие окрестности. Изображение на экране пока оставалось неподвижным. Павел Сергеевич нажал еще одну кнопку на пульте и на экране появилась маленькая стрелка, как указатель мыши на мониторе.

— Вот машина Охотников, — начал объяснять начальник Отдела Расследований водя стрелкой по экрану, — сзади находится тупик. Дорога там перекрыта, в землю врыты железные трубы. Мы в самом начале это все проверили. Проехать было нельзя. Атаковать машину можно было либо спереди, либо со сторону школы, но эти направления хорошо просматриваются. И элемент внезапности теряется.

— Короче, — бесцеремонно перебил его Ветаев, — почему они там поехали?

— Как показала экспертиза, трубы были перепилены у основания, предположительно дисковым резаком, а потом приклеены обратно с помощью резинового клея, так чтобы держались, но существенной помехи движущейся машине не составили, — ответил Павел Сергеевич, и опять тяжело вздохнул. Ему это совещание было особенно неприятно, так как получалось, что основным виноватым был он и его подчиненные. К тому же он знал, что основной разговор будет у него с Ветаевым и директором Московского Отделения СБ позже и наедине. Без свидетелей.

— Такое оборудование есть у Службы спасения, — заметил куратор Охотников.

— Hеобязательно, — возразил психолог Паша из Отдела Информации, — дисковые резаки в любом хозяйственном магазине купить можно, но стоят дорого.

— Продолжайте, — оборвал спор Михаил Аркадьевич, обращаясь к начальнику Отдела Расследований. Тот нажал кнопку и картинка на экране ожила.