Но, как только он изготовился к марафону, как судьба снова изменилась. За ним пришли.

Случилось это в смену «доброго» охранника — обычные крики снизу вдруг смерились громким, почти истошным воплем, в котором юноша различил:

— Сэнтио-сама! Сэнтио-са-а-ама-а-а! — и одновременно — нестройным пением. Дик, лежавший на полу клетки, вскочил и вцепился в решетку обеими руками. Там, внизу, пели псалом:

О, прославляйте Его, все народы!

Превозносите Его, все люди!

Его любовь к нам границы не знает,

А Его верность пребудет во веки…

О, аллилуйя, аллилуйя!

— Том! — заорал Дик радостно. — Остин! Бат! Актеон! — а потом подхватил песню.

Но через секунду песня захлебнулась, и радость Дика сменилась яростью. Ну да, они же пели не просто так… Что там с ними делают? Что им готовят? В чем заключается эта промывка мозгов? Одно Дик знал твердо: его друзья не дадут себе забыть, кто они и откуда… Он сжал пальцы на решетке, как на рукоятках станкового плазмомета и срывающимся то и дело голосом — чертова простуда! — заорал песню синдэн-сэнси, которая считалась чуть ли не гимном сохэев:

Умерший и воскресший, хочешь домой?

Душу свою вознесший, хочешь домой?

Ноги изранишь, силы истратишь, сердце разобьешь.

И тело твое будет в крови, когда до дома дойдешь.

Но голос зовет сквозь годы: «Кто еще хочет свободы?

Кто еще хочет победы? Идите домой!»

Пока он допел, прибежал «добрый» охранник, и по тому, как тот прятал глаза, отпирая клетку, Дик понял, что его ждет что-то нехорошее.

Его ждал Джориан и двое рейдеров, один из них — тот, большой и лысый, что издевался над ним на борту катера. Он шагнул вперед и схватил Дика за руки, заведя их за спину, Джориан защелкнул наручники и сказал:

— Пошли.

Они двинулись вниз. Сердце у Дика колотилось, в горле было тесно и ноги чуть подкашивались то ли от страха, то ли от того, что он столько времени провел сидя и лежа.

«Сейчас…» — металось у него в голове. — «Это будет сейчас! Наверное… Может быть…»

Его тащили вниз по лестничным пролетам и уже ближе к концу пути Джориан сказал:

— Несколько гемов артачатся и сопротивляются программеру. Из-за тебя, щенка. Из-за того, что ты им своим крещением задурил голову. Так вот, сейчас скажешь им, что все это чушь и прикажешь подчиняться, или пожалеешь, что родился на свет…

Дик закусил губы, чтобы не брякнуть глупости, не растратить гнева на такую мелочь пузатую. Открылась железная дверь, его втолкнули внутрь.

Эта комната была просто дном глубокого колодца, который образовался из-за того, что к стенам трюма приварили несущие балки с клетками. Теперь Дик понял почему крики снизу были слышны так хорошо: стены трюма отражали и усиливали их.

В одном из углов комнаты сидели на полу гемы из манора Нейгала, все скованные наручниками попарно. Посередине возвышалось какое-то сооружение, помесь голопроектора и пилотского кресла — Дик опознал в нем орудие пытки, по наитию, но безошибочно. И в этом сооружении, привязанная ремнями, сидела Нанду, крещеная Эстер, серв Нейгала.

* * *

Хоть зеленозадые и думали, что сопротивляться прогаммированию невозможно, а все-таки приходилось их подхлестывать током, чтобы было больше желания верить в то, что у них нет ни имени, ни прошлого. Новой партии пришлось дожидаться своей очереди два дня — машина работала с перегрузками, да и спец на Тэссе был всего один. И вот, когда все уже было вроде как на мази, первая же рабыня заартачилась. Уперлась рогом — нет, я Эстер Нейгал из дома Нейгала и хоть ты тресни. Току подбавили — без толку. Будь она помоложе, Джориан приказал бы бить ее током, пока не перестанет дурить, но ей было уже за сорок. По-хорошему, не стоит возни, такую за хорошую цену не продашь — пристрелить, и вся недолга, но дело же на принцип пошло. Этак все они начнут думать, что могут поставить на своем не мытьем, так катаньем — а все из-за паршивого богомольного мальчишки. Моро придумал хорошую шутку, и Джориан подхватил ее: Апостол крыс. Эй, вы в курсе, что в «детском ящике» у меня сидит крысиный апостол? Да-да, самый настоящий. Проповедовал крысам и крестил их. Смешно — живот надорвешь.

— Сейчас он сам тебе скажет, что все это полная хрень, — сказал Джориан, поставив малого перед креслом. — Ты его звала? Ну, вот он, слушай. Давай, излагай, малый. Права, что Нейгал не сможет быть с ними на этих ваших небесах? Он же не верил в Бога, он попадет в ад.

Мальчишку заколотило крупной дрожью, и он бросился бы на Джориана, не удержи его Сканк. Когда он понял, что дело дохлое, он перестал дергаться и чирикнул что-то гемке на их птичьем языке, и та улыбнулась прокушенными губами. Джориан несильно ударил малого по щеке ладонью.

— Говори по-человечески, — сказал он. — Что ты ей выдал?

— Я сказал, — грудь у пацана ходила, как кузнечный мех, — что мастер Нейгал будет в раю с Господом нашим, потому что он, как Господь, отдал жизнь за друзей.

Дерьмо, подумал Джориан. И ведь ничего с ним не сделаешь, Моро с ботинками схавает…

— Эй, вы, — сказал оператор. — Мой рабочий день не бесконечен. Или мы сейчас заканчиваем с этой телкой, или вынимай ее из кресла, попробуем после смены — только сверхурочные заплатишь мне ты.

Ничего не сделаешь? Что, вот так и позволить ему над собой издеваться?

— А ну-ка, прикуй его к вон той трубе, — велел Джориан. От ярости он сам еле сдерживал дрожь. Когда его приказ был выполнен, он развернулся к рабыне.

— Это в последний раз, слышишь? Не будешь сотрудничать — сдохнешь здесь. Ты никому не нужна, ты не стоишь столько, чтобы на тебя тратить еще полчаса. Так что забудь всю эту херню и сотрудничай.

Гемка бросила на мальчишку взгляд тонущего котенка.

— Кими ва нинген да[39], — прохрипел сопляк и закашлялся. Рабыня почему-то улыбнулась.

Оператор включил наношлем и она перестала улыбаться. Над видеопанелью перед ней затанцевали в бешеном ритме какие-то символы, слишком быстро мелькающие, чтобы Джориан мог их разобрать.

— Не грузится, — сквозь зубы сказал оператор. — Что хотите делайте, не грузится.

— Отключай, — велел Джориан. — Тис, вынимай телку из машины.

Рабыню вытащили, она тут же упала. После пытки электротоком не держали ноги.

Джориан вынул пулевик из кобуры и выстрелил ей в затылок. Двое гемов — помощники оператора — оттащили труп к утилизатору, третий замыл кровь, идя за ними. Пацан упал на колени и уронил голову.