Его заманили в ловушку.

Шептунья напала сзади. Приподняла его над полом, хотя он трепыхался, как рыба. И распахнув пинком дверь, вышвырнула его на сук. Кристофер и рад был бы отползти подальше, но руки приклеились к дереву, как липучки.

А шептунья остановилась на пороге домика на дереве. На ней было ее лучшее выходное платье – изодранное в клочья, с кровавыми потеками. Затворила за собой дверь. И мертвыми кукольными глазами уставилась на Кристофера.

– Криссстоффферрр. Часссс нассстал, – прошипела она.

Шептунья неспешно подступала к нему. Кристофер вскрикнул.

– НЕТ! ПРОШУ!

Натянув улыбку, она подтащила к себе Кристофера за уши. Потом обхватила его обеими руками и змеей скользнула вниз по стволу.

Кристофер оглядел поляну. Там, внизу, собралось все ее войско. И не сводило с него глаз. Шептунья ползла дальше. Вниз. Они миновали десятки домов на деревьях. Двери всюду заперты. Шторы задернуты. Что там внутри – не видать, зато Кристофер уловил голоса. Детское хихиканье. Тут заерзала одна дверная ручка.

– Не сейчас. Устроим ему сюрприз, – шепнул голосок.

И ручка замерла. Шептунья скользила все ниже. Вот и следующий домик на дереве. С розовой дверью. Откуда слышалось дыхание.

– Из него бы получился чудный домашний зверек, – прошептала маленькая девочка.

Она скребла дверь ногтями, как школьную доску. Они поравнялись со следующим домиком. Занавески сине-белые, как платье сказочной девочки Дороти.

– Он хоть знает, где находится? – раздался тихий мужской голос.

– Скоро узнает, – чуть слышно ответил женский.

Шептунья приземлилась у самого корневища. Прямо перед огромной дверью в гигантском стволе. Она окинула победным взором свое войско. И воздела руки Кристофера. Сонм взревел, как Таймс-сквер в новогоднюю ночь. До Кристофера доносился барабанный бой. Четверо почтарей ухватили его за руки, за ноги. Придавили к стволу. Спиной он чувствовал не кору. А живую плоть. Влажная и теплая. Кристофер испустил вопль.

– Прошу! Не убивай меня! Пожалуйста!

– И не собираюсь, – невозмутимо сказала шептунья.

– Тогда что ты со мной сделаешь? – Кристофер испугался еще больше.

– Не скажу. – Шептунья улыбнулась.

Она запустила длинные грязные ногти себе под кожу. Выдрала из груди ключ. И кистью руки пронзила древесную плоть. Ладонь ее завертелась в утробе дерева, будто там ее перемалывал измельчитель отходов. Вместе с кровью. И с мясом. Наконец она нащупала в трухлявой плоти замочную скважину. И повернув ключ, отомкнула замок…

Щелк.

Наверху тут же заревел сонм обитателей домов на деревьях. Истошный крик ворвался в голову Кристофера. Он обшаривал поляну. В поисках спасения. Но на всех тропах дозором стояли человеки-почтари.

– Час настал! Час настал! – хором взывали голоса.

Шептунья погрузила ключ обратно под кожу, как в жидкий цемент. Кожа тотчас же стянулась. Ключ замурован. Шептунья открыла дверь. Из ствола хлынул свет. Прямо на Кристофера. Его ослепило. По телу пробежал холодок.

– Что это за место?! Где я?! – кричал Кристофер.

– Я-то думала, ты вспомнишь, – произнесла шептунья.

Дерево – Кристофер чувствовал – излучало энергию. Статическое электричество от миллиона воздушных шариков. Он вспомнил, как шел по следам. И дерево ощущалось ладонью как плоть. Вспомнил. Как провел тут шесть дней. Как его согревали. Как выхаживали. Наделили мозгами. Оставили на верхушке этого дерева, чтобы он напитался всем.

Но внутри он никогда не бывал.

– Кристофер, ради твоего же блага, – сказала шептунья.

И подтолкнула его к свету. Слепящему глаза. Из древа пушистыми белыми облаками валил пар. Не переставая кричать, Кристофер упирался ногами. Царапался. Вырывался. Шептунья подняла его над землей. Он брыкался. Различал запахи внутри света. Кухня. Ржавые ножи. Вода в отцовской ванне. Больничный дух.

– НЕТ! НЕТ! – заголосил он.

А сам руками вцепился в ствол. Горячий, будто в лихорадке. Шептунья отодрала руки Кристофера. Но он извернулся. Уперся ногами в дверную коробку. Тут его облепили человеки-почтари. Кристофер отбивался что было сил. Раскидал почтарей во все стороны. С его силой им не совладать. Но Кристофера опять сгребли изрытые шрамами лапы шептуньи. Шершавые, как наждак. Сжав его мертвой хваткой, она притянула к себе его лицо. И буравила взглядом. Горевшим злобой и безумием.

– ЧАС НАСТАЛ!!!!!!!

Кристофер оглядел поляну. Там проступили десятки следов. Хотя сами люди были недоступны его взору. Но они там. Он их чувствовал. Горожане на реальной стороне. С заштопанными глазами. Превращенные в почтарей. Весь мир кричал от боли. Глаза слепило. Размывались границы миров. Воображаемого и реального. Разделявшее их стекло вот-вот грозило разлететься вдребезги.

Кристофер запрокинул лицо к небу. Падали звезды. На миллионы кусочков разбивались созвездия, точно рассыпанный по полу пазл. До полуночи оставалось шесть минут. Шесть минут до Рождества. Кристофер закрыл глаза. Успокоил рассудок. И прошептал:

– Молю, Господи. Помоги мне.

Откуда ни возьмись на горизонте замаячило облако. Облако-лицо. Заполонявшее собой все небо. И тотчас по телу Кристофера разлилось спокойствие. Шумы вокруг умолкли, будто на пульте выключили звук. Он слышал только собственное сердцебиение. Пиканье медицинских аппаратов. Голос ветра.

– Кристоферрррр, – позвал ветер.

Шептунья подтолкнула его вперед. Кристофер почувствовал, как его левая ступня пересекла границу света и тьмы.

– Не преступай светового порога, Кристофер. Сразись с ней, – шептал голос.

Не могу. Она сильнее.

Руки Кристофера налились свинцом. Теперь и правая нога переступила ту же черту. Он хотел одного: уснуть. Крепко-крепко.

– Надо убить ее до полуночи! – завывал ветер.

Мне не справиться с ней в одиночку.

– Почему же не справиться? Ночной кошмар – это всего лишь сон наизнанку. Повтори, Кристофер!

– Ночной кошмар – это всего лишь сон наизнанку, – произнес Кристофер вслух.

Шептунья перевела на него взгляд.

– Ты с кем там болтаешь?! – возмутилась она.

– Еще разок повтори! – шептал ветер.

– Ночной кошмар – это всего лишь сон наизнанку, – возвестил Кристофер.

И тут шептунья заверещала.