После того как новая тактика была понята и усвоена, парни с бомбардировщиков снова занялись Руром.

Настоящая воздушная битва разыгралась над Эссеном. Заводы Круппа подверглись 3 массированным налетам и были практически уничтожены. Один за другим под удар попадали Нюрнберг, Кёльн, Дюссельдорф и другие города. Немцы наконец сумели найти ответ. Как только немецкие пожарные замечали опускающиеся с неба TI, они немедленно мчались туда, так как находиться прямо под маркером было совершенно безопасно, и тушили их.

Новый год принес германскому народу немало печальных новостей, помимо усиления воздушных налетов. Новости, которые сообщало берлинское радио, были очень тревожными. Русские развернули общее наступление. 31 января германская 6-я армия под командованием генерала Паулюса капитулировала в Сталинграде. В Берлине были вывешены черные флаги.

В Тунисе британская и американская армии тоже начали наступление на позиции немцев. Было похоже, что силы Оси вскоре будут сброшены в море. Но так как они не имели сильного флота, им не следовало надеяться на благополучную эвакуацию, подобно той, которую мы провели в Дюнкерке.

В Касабланке проходила конференция верховного командования союзных сил. Было решено потребовать от противника полной и безоговорочной капитуляции. А после Касабланки немцам было подготовлено еще кое-что. Летчики генерала Икера начали дневные налеты на Германию, используя «Летающие Крепости». Американцы выиграли свою битву, и теперь будущее Люфтваффе стало выглядеть сомнительно. Немцы знали только, что американцам удался дневной налет на Вильгельмсхафен, однако они не сомневались, что Геринг вскоре прогонит прочь этих негодяев. Немцы даже не подозревали, настолько жестоко они заблуждались. Никто не сообщил им, что в марте 1943 года их подводные лодки потерпели крупное поражение в Атлантике. Благодаря использованию новых секретных образцов техники и вооружения на море, в воздухе и под водой, наши корабли теперь приходили в Англию и Северную Африку, практически не неся потерь. Единственное, что немцы знали, — началось систематическое опустошение их страны. Однако они все равно ничего не могли бы изменить, что бы там ни утверждала их пропаганда. Очень быстро Геббельс сменил тон своих выступлений. Вместо того чтобы скрыть размеры разрушений, он стал их преувеличивать, чтобы весь мир начал смотреть на стратегическую авиацию как на оружие убийц. Вот пример статьи из немецкой газеты того времени:

«Мы знаем из собственного печального опыта, что наши города подвергаются террористическим налетам и гражданское население несет тяжелые потери, временами очень тяжелые! Мы не можем выполнить требования общественности, как бы того ни хотели, и опубликовать действительные цифры наших потерь. Дело в том, что противник не должен знать истинные результаты своих налетов. Эти цифры высоки, но мы снова должны подчеркнуть, что они не должны вызывать тревоги и служить подмогой разжигателям паники в Рейхе…

Многие наши города частично уничтожены вражескими террористическими налетами, хотя долгое время они считались в безопасности, так как туман или скрытое расположение или какие-то другие факторы не позволяли противнику вести наблюдение и даже вообще обнаружить их. Но теперь противник сумел найти некоторые из этих городов и нанести удар по ним и их жителям».

Да, мы нашли и разбомбили эти города, несмотря на туман и густые тучи. Мы сломили сопротивление бога погоды, который до сих пор помогал противнику. Настал черед немцев рыдать. Да, теперь они начали кричать и стенать, призывая на помощь даже Папу Римского, чтобы он помог остановить налеты. Однако им следовало бы помнить Варшаву, Роттердам, Ковентри, Бристоль, Плимут, Глазго, Суонси и Лондон. Они уже успели забыть обещание Гитлера сжечь все британские города и уничтожить британский народ. Да, у них оказалась очень короткая память, но это типичная черта характера фрицев.

Год за годом они обрушивали все ужасы войны на беззащитные города Европы, заливая их кровью, удушая голодом, расстреливая жителей. Они проделывали это в течение 150 лет, но никак не могли представить, что их собственные города может постичь та же самая участь. Д ля них война была сплошной чередой побед где-то вдалеке от порога родного дома. Первыми под удар попали те германские города, которые находились ближе остальных к базам наших бомбардировщиков. Но вскоре появились новые приборы, которые позволяли нам точно сбрасывать Т1-маркеры даже на пределе дальности полета «Ланкастеров». Города в долине Рура начали постепенно исчезать. Обычно над речной долиной висел густой туман, но теперь он перестал быть укрытием. Заводы уничтожались один за другим, охваченные паникой рабочие покидали их.

Но уничтожить целый промышленный район трудно даже большому числу бомбардировщиков. Тем не менее, работа началась. Наше командование начало планировать еще один рейд, который должен был полностью остановить производство в долине Рура. Лишь несколько человек знали, что наши ученые начали работу над новым оружием. Были отданы приказы, вскоре должны были начаться испытания, но пока все это хранилось в строжайшем секрете.

Фашистская пропаганда уделяла большое внимание действиям «британских воздушных пиратов». Она не жалела ругательств и грозила самыми жестокими карами нашим летчикам. Но, несмотря на все попытки скрыть истину, в нейтральную прессу из Германии просачивались сведения, из которых становилось ясно, что ущерб от наших налетов достаточно велик. В некоторые заметки трудно поверить, вероятно, корреспонденты дали волю своей фантазии. Может быть, они имели друзей в Польше, Греции и Югославии.

Вот пример такой заметки, рассказывающей о судьбе одного немецкого города, написанной нейтральным корреспондентом:

«Британские бомбардировки превратили народ, привыкший к высоким жизненным стандартам, в троглодитов. Более двух миллионов человек живут в землянках, палатках и развалинах или в жалких деревянных хижинах. Кроме того, десятки тысяч с тревогой ждут того момента, когда и они потеряют крышу над головой. Следует добавить, что эти два миллиона — все, что осталось от пяти миллионов населения. Остальные рассеялись по всей стране. Полмиллиона бежали в Польшу, сотни тысяч — в Померанию и Южную Германию, а еще несколько сот тысяч — в Тюрингию и Чехословакию. Все они живут в страшной скученности, их отчаяние растет. Их угнетает создание того, что они превратились в отверженных, и они перестают верить кому-либо. Они уже давно перестали слушать утешительные заявления пропаганды, которая упорно пытается заставить их поверить в то, что победа еще возможна.

Возникла проблема мародерства. Одежда и мебель исчезают из разбомбленных домов с неимоверной быстротой. Пропадают целые шкафы, тяжелые пианино, буфеты со столовым серебром и фарфором. Власти даже не пытаются оспаривать эти факты, но во имя национальной гордости стараются приписать все это иностранным рабочим. Разумеется, и среди них можно найти паршивую овцу, но как можно спрятать платяной шкаф, буфет или пианино в бараке, где живет подавляющее большинство их них?

Население этих городов живет в постоянном страхе, страхе перед полицией, страхе перед бомбами, страхе перед грабителями, страхе перед иностранными рабочими. Все несчастья, которые иначе нельзя объяснить, приписываются последним. Например, недавно появились банды саботажников, которые ходят по лишенным освещения улицам и снимают крышки канализационных люков. Результаты такой «шуточки» легко себе представить. Потерявшие голову жертвы бомбардировки, группы спасателей, даже полицейские и пожарные проваливаются в люки. Кто-то вычищает уличные телефоны-автоматы. Пожарные магистрали пломбируются цементом».