Да, теперь у него были руки, они выпростались из-под толстой куртки. Но меня это не заинтересовало. Заинтересовало меня то, что дверь заперли. А я находился тут, внутри.

Она смотрела на меня, и все они смотрели на меня.

Бармен произнес:

— Так как же насчет выпить, приятель?

— Не сегодня. — Я поднялся, точнее, попытался встать. Ноги у меня тряслись. Что-то с ними было не то. И со зрением у меня было что-то не то.

— В чем дело? — противно растягивая слова, произнес бармен. — Боишься, что в виски окажется наркота?

— Нет! — Говорить было трудно. Получались только вздохи. — Ты и так уже подсыпал мне какой-то дряни в предпоследний стакан. Когда она вошла и подала тебе знак.

— Умный парень, а?

— Да! Я сумел развернуться, быстро, достаточно быстро, чтобы схватить со стойки бутылку с виски, и вскинул ее над головой. Я опирался на свободную руку.

Бармен пожал плечами. В его стеклянном глазу не отражалось ни страха, ни злобы.

Мои собственные глаза остекленели. Я пытался сфокусировать взгляд на бармене, старался не смотреть на подбирающихся ближе, подползающих уродов, которые все теснее сжимали круг, размахивая палками и костылями, бормоча что-то, хныкая и постанывая.

— Отоприте дверь! — велел я, пока они подбирались все ближе и ближе, протягивая руки и напрягаясь, чтобы броситься.

— Хорошо-хорошо, приятель!

Это был сигнал для остальных, чтобы кинуться на меня. Кто-то замахнулся костылем, кто-то подполз мне под ноги. Я начал падать.

Махнул бутылкой, описав круг, и они отпрянули, но всего лишь на мгновение. Бармен прицелился и нанес мне удар, поэтому я снова замахнулся бутылкой.

И тогда они снова бросились. Это было все равно что сражаться под водой, сражаться во сне. Это и был сон, ползучий кошмар, кошмар вцепляющихся в меня, напирающих бесформенных тел, тянущих меня вниз.

Бармен снова ударил меня, поэтому я поднял бутылку и опустил ее. Она с приглушенным стуком вошла в его голову.

Секунду он стоял на месте, его стеклянный глаз выскочил из глазницы и покатился по стойке бара. Я смотрел на бармена, наблюдая, как он медленно оседает.

А потом его глаз уставился на меня, когда человек с искусственной рукой ударил меня крюком по шее.

Я ощутил удар, от которого у меня растаял позвоночник.

Стеклянный глаз смотрел, как я проваливаюсь в ревущую темноту, а когда я упал, он моргнул.

Когда я очнулся, она гладила меня по голове.

Недурно. Любой мужчина охотно поменялся бы со мной местами в тот момент — лежишь в прохладном полумраке, на удобной кровати, а прекрасная блондинка гладит тебя по голове.

Скверно было то, что никто из этих любых не показывался, а я бы махнулся с ним местами в тот же миг.

И задаром отдал бы ему головную боль, от которой череп раскалывался, и вкус во рту, похожий на вкус чикагской канализации.

Однако никто не спешил занять мое место, поэтому я остался там, где был. Когда она сказала: "Выпей это", я выпил. Когда она сказала: "Закрой глаза и подожди, пока боль пройдет", я закрыл глаза и стал ждать.

Боль чудесным образом прошла. И мерзкий вкус во рту исчез. Я снова открыл глаза, пошевелил пальцами рук и ног.

Я лежал на кровати в затемненной комнате. Кругом была тень, однако света хватало, чтобы вселить живой огонь в бриллиантовое колье, бриллиантовое кольцо и бриллианты ее глаз. Бриллиантовые глаза посмотрели на меня простодушно.

— Теперь лучше?

— Да.

— Хорошо. Значит, беспокоиться не о чем.

Как она права. Не о чем беспокоиться, кроме того, где я и почему. Наверное, некоторая горечь чувствовалась в моем ответе.

— Спасибо, — сказал я. — Спасибо за все, что для меня сделали. Включая и то, что вышибли из меня дух.

— На это не стоит обращать внимания, — ответила блондинка. — В конце концов, я же спасла вам жизнь.

— Вы хотите сказать, что те нищие собирались меня убить?

— Нет. Но полиция вполне могла бы.

— Полиция?

— Да. — Она тяжело вздохнула. — Вы же все-таки убили бармена.

— Что?

— Вы ударили его бутылкой. Он мертв.

Я сел быстрее, чем мне казалось возможным.

— Ладно, выведите меня отсюда, — отрезал я.

— Вас будут искать, — сказала она мне. — Выходить сейчас вам небезопасно. А здесь вы среди друзей.

— Друзья?!

— Не поймите меня неправильно. Но если бы вы послушали меня сразу и пошли добровольно, ничего этого вовсе не случилось бы.

На это мне нечего было ответить. Все, что я знал: если она говорит правду, значит, я убийца. А я знал, что делают с убийцами. Их сажают на стул, включают ток и поджаривают их. Слабый запах паленой плоти заполнил мой нос.

— А откуда мне знать, что он не живой? — спросил я.

— Доказательства я смогу представить вам немного погодя. А прямо сейчас я хочу, чтобы вы встретились с одним другом. — Она положила руку мне на плечо, и даже сквозь рубашку я почувствовал, что ее плоть холодна, как айсберг. Она была холодная и твердая, как бриллиант.

— Пока я тут встречаюсь с друзьями, мы могли бы заодно прояснить некоторые факты, — предложил я. — Вы знаете, как меня зовут. А как зовут вас? И где я нахожусь?

Она улыбнулась и встала:

— Меня зовут Вера. Вера Лаваль. Мы в одном доме на Саут-сайд. И хотя об этом вы меня не спросили, сейчас вечер понедельника. Вы провели без сознания почти двое суток.

После чего я поднялся. В этом представлении не было ничего увлекательного. Я оглядел себя в тусклом свете, и то, что увидел, было так себе.

— Может быть, хотите пойти в ванную и привести себя в порядок? — предложила мне Вера. — А я выйду, куплю еды. Вы можете перекусить перед встречей.

Не дожидаясь моего ответа, она вышла. Вышла и заперла дверь.

Это уже превращается в дурную привычку. Все, с кем я встречаюсь, норовят меня запереть. Конечно, именно так и поступают с преступниками. Они слишком опасны, чтобы позволять им болтаться где попало. К примеру, вечно убивают барменов. И если я убийца…

В этом я сомневался. Все это было подстроено с самого начала. Со мной просто не могло произойти ничего подобного. Я от природы застенчив. Даже полевых цветов топтать не стану.

Однако же…

У меня на костюме кровь. Кровь на рубашке. Кровь на шее сзади, запекшаяся кровь в том месте, куда угодил стальной крюк.

Я отправился в ванную комнату, наполнил ванну, разделся, вымылся. В ванной оказался отличный выбор мыла и полотенец, все разложено, все дожидается меня. Я даже нашел, куда воткнуть электробритву. Я почувствовал себя гораздо лучше после того, как вымылся.