«Повсюду стояли конные статуи императоров, сделанные из бронзы. На spina ипподрома стояли статуи мужчин, женщин, лошадей, быков, верблюдов, медведей, львов и всяких других зверей – все из меди, сделанные так хорошо и естественно, что ни в языческих, ни в христианских странах не найдется мастера, который мог бы лучше воспроизводить образы… Вот Беллефон верхом на раскрывшем крылья Пегасе; вот Геркулес великого ваятеля Лизимаха в своей львиной шкуре… вот сфинксы с берегов Нила…»

Неужели это те же самые памятники, которые стояли здесь в V–VI веках? Или они сохранились от веков «до н. э.»? Но они же должны были разрушиться от старости или пострадать от войн или религиозных фанатиков! Почти полтора столетия (с небольшими перерывами) здесь шла гражданская война 726–843 годов, названная эпохой иконоборческих войн. Неужели памятники, установленные еще за тысячу лет до этого, устояли?

Наконец, их давным-давно сбросили бы на землю землетрясения. Летописцы зафиксировали опустошительные землетрясения в 438, 450, 525, 528 (29 ноября), 536, 554 (16 августа), 557 (7 октября) 558 (14 декабря), 582-м годах, а в 599–600 годах в сопровождении эпидемии чумы. Это, конечно, даты традиционной истории. Были землетрясения и в VIII веке, – одно произошло незадолго до кончины императора Льва III Исаврийца, и в IX веке они были, а в 989 году почва колебалась столь сильно, что частично обрушился даже храм Св. Софии.

Сами же историки уверяют, что между 404 и 960 годами только Константинополь пережил 18 тяжелейших землетрясений. На периферии империи они также вели к гибели материальных ценностей. А потому, если в XI–XII столетиях европейские крестоносцы обнаруживают на этих землях античные статуи, то, очевидно, их должны были установить после землетрясений!

Историкам следует принять тяжелое решение. Если средневековые крестоносцы в своих записях описывают не крестовые войны, а античность, то придется делать выбор. Или 1) о так называемых крестовых войнах нет в действительности ровным счетом никаких данных, и нужно выкинуть всю эту эпоху из истории, или 2) крестоносная эпоха – это и есть античность, а хронология требует серьезной реконструкции.

Повторим изумительную фразу С. Лучицкой:

«… Хронисты на самом деле излагают античную историю».

Новой хронологии пока еще нет. Ее только предстоит создавать. Но мы, в соответствии с любым из двух выше означенных пунктов, получаем возможность заявить, что войны турок с монголами конца XIII–XIV веков – это и есть знаменитые римско-парфянские войны I века до н. э. Трудно с ходу разобраться, кто скрывается в «древней истории» под именем римлян (так же, как кто в истории средневековой скрывается под именем варваров). Это могут быть воины императора, занимающего Константинопольский (Царьградский) престол, или никейского императора, или бойцы, прибывшие из Южной Италии, до середины XV века входившей в состав Византийской империи. Это могут быть и войска турецкого султана, императора Румской (Римской) империи. Почему нет?

Судить о ходе событий, – о направлении, так сказать, процесса, – можно отнюдь не только на основе фраз типа «Парфяне, которых мы неверно называем турками», или «Турки – народ персидский». Это «направление» показывает нам анализ стилей искусства и литературы, то есть сравнение описаний, в том числе войн, а также и анализ применяемой в войнах тактики и стратегии.

В истории древних парфян знаменито сражение с римлянами в 53 году до н. э. при Каррах. Место боя историки установили недалеко от Эдессы (Урфы). Возможно, археологи нашли там наконечники стрел и решили, что это и есть Карры; ведь каждому из них хочется найти место, упомянутое в древней истории.

Если приложить к этому сражению нашу синусоиду («римской» волны), то дата ляжет на линию № 5, это XIII век. А на северо-востоке Турции есть город Карин, расположенный у истоков Евфрата. В XIII веке здесь, как и по другую сторону реки, проходили бои между турками и монголами (а где они не проходили?). Ф. И. Успенский, основываясь на средневековых текстах, описывает их так:

«Чормагун с 4 туманами вторгся в Армению и Грузию, взял богатый Гандзах (Елисаветполь)… Преемником ему был назначен его сотрудник Бачу, начавший с разорения Карина (Эрзерум). Теперь не могло быть и речи о греческом влиянии на Кавказе… Могущественного Ала ад-дина Кейкубада сменил слабый преемник Гиас ад-дин Кейхозрев (1236–1245 или 1238–1246), вместо войн и управления возлюбивший магию, редкостных зверей, вино и женщин. Его покинули лучшие полки, и, когда приблизились монголы Бачу, [то] подчиненные Конии (то есть Турции. – Авт.) государи – между ними и трапезундский – заняли выжидательное положение. В окрестностях Сиваса (Севастии) Кейхозрев разбит был наголову монголами (1244) и бежал к греческому никейскому царю Иоанну Ватаци».

Нет, мы не утверждаем, что эта битва и парфяно-римское сражение – одно и то же, несмотря на схожесть географических названий (Карры – Карин, Сивас – Сиваш, или, например, Севастия – Севастополь). Нам важно показать вам, насколько трудно разобраться в средневековой картине, – каждый «государь» воюет за кого хочет, а точнее только за себя, – кто из них за греков? кто за турок? – в отличие от античной древности, в которой все ясно и понятно. Чтобы объяснить средневековые сложности, историки придумали термин «феодальная раздробленность», а до феодализма – что, разве раздробленности не было? Каждый знал своего хозяина и отличался высокой дисциплиной?

Вот теперь перейдем к сражению парфян с римлянами при Каррах (53 год до н. э.), по книге Е. А. Разина. В этом случае автор описания берет за образец «древнее» сообщение. Казалось бы, чем раньше происходило событие, тем беднее должен быть язык, тем меньше деталей. В конце-то концов, и писать особо размашисто было не на чем, за отсутствием даже бумаги. Но нет:

«Парфяне накапливали свои силы и в то же время, искусно маневрируя специально выделенными отрядами, изнуряли римлян и заманивали их в пустыню, где могли использовать своих конных лучников. Когда римские легионы подходили к реке Баллис, южнее Карры, парфяне перешли в контрнаступление. Сурен правильно оценил обстановку и хорошо использовал время для подготовки контрнаступления. Момент для перехода в контрнаступление он также выбрал удачно – начал его тогда, когда римская армия была изнурена длительным переходом по безводной пустыне и морально подавлена неясностью обстановки…

Парфяне завязали бой, применив незнакомую римлянам тактику.

Первый этап боя – уничтожение парфянами римского отряда разведчиков, построение Крассом боевого порядка и уклонение парфян от общего боя.

Первые сведения о переходе парфян в контрнаступление Красс получил от своих разведчиков, спасшихся бегством после того, как их отряд был окружен и почти полностью уничтожен противником. «Вслед за этим он построил свое войско двойным фронтом в глубокое каре, причем с каждого из боков его выставил по двенадцати когорт, а каждой когорте придал по отряду всадников, дабы ни одна из частей войска не осталась без прикрытия конницей» (Плутарх. Марк Красс, 23). Командовать одним из флангов Красс поручил Кассию, другим – своему сыну, а сам стал в центре. Подойдя к реке Баллис, Красс отдал приказ, чтобы воины утоляли жажду и голод, не покидая строя. Но затем он двинул свое войско вперед, даже не дав закончить обед, шел быстро и безостановочно до тех пор, пока не увидел неприятеля. Войска противника показались римлянам не многочисленными и не грозными, так как Сурен прикрыл свои главные силы передовыми отрядами.