Весь стеклянный вход, где стоят тележки, был сметен могучим ударом, все витрины разбиты.
В середине этого хаоса мы видели хвост тягача с прицепом – очевидно, он на большой скорости въехал в магазин и остановился, предварительно снеся несколько касс.
Прицеп был из тех, какие довольно часто встречаются в порту: платформа, на ней грузовой контейнер. Зеленый, с пятнами ржавчины.
Мы все видели его раньше.
Это был АТТО.
Прежде чем я успел задать вопрос, майор Слоун – она говорила по телефону – глянула на Блевинса и сказала:
– Подтверждаю. Мы потеряли связь с ним практически сразу, как он выехал с нашей территории. Очевидно, его угнали.
«Полицейские сообщают, что несколько рослых голых мужчин европейской внешности выскочили из контейнера и берут заложников», – говорил комментатор.
Грайне первая сложила два и два.
– Магнус! – прошипела она и разразилась потоком яростных фраз, надо полагать, на гэльском. Грайне всегда была довольно эмоциональна, но прежде ни разу на моих глазах не теряла контроль над собой. Будь Магнус здесь, она бы когтями порвала его в клочья.
– Майор Слоун, немедленно отправляйте к «Уолмарту» НОГ и всех, кто у вас есть, – распорядился Блевинс.
Все побежали каждый в свою сторону, а я вышел из здания, свернул за угол… и дал стрекача. У меня просто было чувство, что это самое верное решение.
Вот тогда-то я и перестал быть гиком на самой крутой работе, о какой может мечтать выпускник МТИ, и стал предателем. Серьезным предателем. «Анонимус» нервно курит в сторонке.
Так мы все оказались здесь, в доме Ребекки и Фрэнка. Даже не знаю, как сам Фрэнк сюда добрался. Сейчас идет спор, не надо ли нам всем просто свалить отсюда и затаиться, но (1) затаиться трудно, (2) мы не можем просто так бросить Фрэнка и Ребекку, (3) мы не нарушили ни одного закона, и у кембриджской полиции не должно быть к нам никаких претензий.
Ребекка (натурально) заваривает нам чай. Я не знаю, когда ее челюстные мышцы расслабятся настолько, чтобы она снова произнесла хоть слово, но это вовсе не значит, что она собирается нас вышвырнуть.
Мы ждем, что Блевинс очень скоро отправит кого-нибудь нас замочить, по крайней мере фигурально. Вот почему я хотел записать и загрузить это все как можно быстрее.
ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА (продолжение). Часть 2 написана шариковой ручкой на бумаге для принтера и найдена на развалинах «Уолмарта» в пригороде Бостона, штат Массачусетс, после кровавого налета лиц, которых СМИ объявили бандой метамфетаминовых наркоманов, связанной с русской мафией.
Ингебьёрг и иные вещуньи
Меня и Магнуса переносили
В бессчетные вимены. Двадцать и двух
Обрели богатырей, бойцов прославленных.
У скал Свердвика стояли соратники,
Собирались твердить сказания Токи,
Сто раз повторенные со слов Магнуса,
Подкрепляясь медом из полных рогов.
Вещал он с ладьи, с настила высокого:
«Корабль, что на Тучный край мы направим,
Всего-то без весел сундук, АТТО по названью,
На телеге. Туда Ингебьёрг переносит.
Викингам любо ладьи выволакивать
На брег обреченной округи.
Так и наш АТТО сокрушит
Стеклянные створы Вольмарта.
Подобно кинжалу, прорвемся внутрь,
Синюю стражу сметем, сбирателей мзды,
Раздавим товары, разнесем тележицы,
Путь проложим сквозь все преграды.
Яростная Ингебьёрг, ясновидица,
Переносит Сторольфа». Меч Магнуса,
Описав дугу, на того указует,
Седого, свирепого, великанов сражателя.
Сторольф торопится: «Внутри, в АТТО,
Жуткие штуки вокруг натыканы.
Не вижу в упор. Вперед бросаюсь,
Сквозь осколки стеклянных створ.
Тишина мне знак рвануть в дверь.
Вижу к востоку проход просторный,
Взор влекут волшебные вещи. В упор не вижу.
Вождь мой Магнус. Путь мне указан.
К востоку викингов ждет победа.
В широком проходе с востока на запад
Считаю склады товаров.
У шестого стою. Над ним образ:
Дева любезная, кудри льняные,
Как Линдальфаллет, льют водопадом,
Локоны вьются, улыбка блещет,
Зубы, как снег Снайфедльсйёкюдля.
Держит в перстах сосудец настойки,
Хитро варенной для холи волос.
Ниже, что ратники, рядами такие же,
Нам это знак налево направиться.
Длинный проход посреди припасов.
Руна его: как Беркано, береза.
Ниже цифры: двадесять пять.
Следую к северу, как сначала.
Шесть шагов, не больше, и там
Что моих рук алчбою стало,
Чуть я очнулся в Тучном краю
Нагой: ножи, остро отточены».
«Яростная Ингебьёрг, ясновидица,
Переносит Бранда». Меч Магнуса,
Описав дугу, на того указует:
Берсерк из Зеландии быка сборет.
Бранд без запинки: «Влекут волшебные вещи.
Спешу по стопам Сторольфа. Он встал,
Бранд дале бежит, отсчитал три будки еще.
Девятая – для детей-ползунов.
Куклехи лыбятся глупо
В коробках. Бранд направо берет.
Ровно, рядами добыча уложена,
Владельцы визжат. Не замечаю.
Поезд тележиц помехой не будет –
Перепрыгнет викинг, берсерк разбросает.
Бранд бежит до стены, до упора.
Множество молотов, кучей. Топоров тоже.
Лопаты, серпы на шестах, годное
Для смертоубийств, рядами на полках,
Иль на полу, поленьям подобно.
Бери тележку, коль надо – с боем.
Все, что к убийству пригодно, грузи,
Ничего не оставь, чем головы рубят,
Рассекают мышцы и жилы рвут».
Так сказал берсерк ясноглазый, до крови падкий.
«Яростная Ингебьёрг, ясновидица,
Переносит Хальфдана». Меч Магнуса,
Описав дугу, на того указует:
Гроза ярлов белобородый, легенд любимец
Хальфдан вещает: «Взор влекут волшебные вещи.
Не гляжу на них, жду. Ингебьёрг новых шлет.
К этому часу ножи Сторольфа,
Бранда топоры, молоты руки мои укрепили.
Четверо нас в отряде. Трое со мною:
Торольд, Бильд и Глама. Двинем к десятой будке,
Дальше налево. До потолка детской дряни,
Не позволяй глазам отвлекаться.
Ровно, рядами добыча уложена
Улицы для боев удобны,
Прямее дорог шлемоносных римлян,
Вдоль-поперек, как уток и основа.
Трудно торгующим помнить порядок,
Кабы руны не разумели,
Не завладели бы римской азбукой,
Как арифметикой у арабов.
Каждый участок склада сокровищ
Римскими рунами сверху означен,
Проход поперек арабской цифирью
Ниже подписан, для тех, кто знает.
Иные их руны нашим подобны,
Другие отличны. Единица – гарпун.
Указует северо-восточный угол склада,
Северной родины нашей добрая снасть.
Лес удилищ вдали виден,
Вервия, крепить паруса. Секачи,
В чащу врубаться и в бой… Эх! Ладно.
Дальше сплошь стекло. За блестящей гладью
Коробки́ кирпичами уложены, все в рунах,
под потолок.
Гламе стекло нипочем. Молотом машет,
Полки ломит, гребет коробки́, тащит в тележки.
Дальше бегом до стены волшебных окошек.
Хальфдан, спеша в стеклянном проходе,
Уперся в преграду: поперек прилавок,
За ним туземцы Тучного края
С громовыми жезлами, изумленные.
Только они нам одни и опасны.
Не смотри, что нет мечей у них сбоку.
Громовые жезлы мечут мелкие камушки
Быстрей, убийственней стрел с тетивы.
Смертельны издали. Бежим ближе.
Битве лицом к лицу, топор с топором,
Не учат их. Бросаюсь прямо,
Коль пусты их руки – а то падаю на пол.
Скорчился, прикусив язык,
Пока голос Хейд не услышу – она одна
К стражам способна вплоть приступить.
Когда дева-боец их отвлечет,
Самое время бешено броситься».
Смолк Хальфдан, за выдержку выбранный,
Магнусов меч, туда-сюда указуя,
Каждого вызвал бойца, каждую боевицу.
Один за другим оттвердили записи Токи,
Повторили то, что сбудется вскоре,
Что постигнет туземцев Тучного края,
Что каждый свершит воин, в каком порядке.
Под навесом ладьи, пустой покамест,
Ингебьёрг, испивая настой мухомора,
В полусне, но пока еще в нашем мире,
Пальцами перебирает путаницу нитей.
Магнус вступил к ней в тень,
Запах вдохнул зелья заговоренного.
Все мы, вдоль борта стоя, чуяли чары.
Ингебьёрг перенесла его, словно в смерть метнула.
Сторольфа, стали носителя, следом послала.
Бранда-берсерка, Хальфдана мудрого,
Хейд, деву боев, Гламу, Бильда, Торольфа.
Токи взяла. Ладья исчезла из глаз.
Я внутри сундука, сталь сияет.
Верно, это АТТО. Бросаюсь в дверь.
Взор мой влекут волшебные вещи. В упор не вижу.
Вождь мой Магнус. Путь мне указан.
На север от носа телеги, АТТО несущей,
Где, сокрушив стену, она застряла,
Груды вещей, как нам ране вещали:
Обилье одежд для мужчин и женщин,
Больше любого базара. Дальше дивное диво,
Что Магнус помянул, в слова невместимое:
Высокая стена волшебных окошек,
Гордость Тучного края: стекло превосходное.
Не то, что за ними, кажут,
Но чудеса, предсказания, лики,
Изображенные светом и красками,
Рдеют как вишни, пламенем пышут.
Точно витражи в христианских храминах,
Солнца сияньем насквозь пронизаны,
Но не как те, навсегда застывшие, –
Образы движутся, мелькают и меркнут.
Токи здесь, чтоб забрать сокровища,
Руны прочтя в волшебных окнах.
К северу шел я, спеша по следам
Хейд-боевицы. Волна волос,
В косу сплетенных, низко спускалась,
Ягодиц касаясь. Идя за ней,
Взгляд я тешил. С большой охотой
В битву ходил бы за этакой Хейд.
Взмахнув руками, всю себя открыла,
Спугнула торговку, тучную бабу
С тонкими тканями. Хейд, нахально
Расставив локти, затылка коснулась ладонями.
Нож там скрыт у нее, добыча Сторольфа,
Вплетен в косу, никем не замеченный,
Где пряди на шее соединяются,
Ждет, нужда в нем скоро настанет.
Как Магнус указывал, Токи штаны
Сдернул, походя, с полки, и снова спешит
К северу, к чудным окнам. Хейд на восток.
Токи глазеет невольно. Вот она бросилась в бег.
Вопль она издает, не угрозы врагу,
Но ужаса. Не ведает Хейд
Наречия англов. Не важно. Те, кому надобно,
Слышали, насторожились. Хейд нацелена
На жезлы громовые. Здесь в углу
Вооружение Вольмарта. Трое стражей
Вместе в ум не возьмут, что творится –
Тележки сшибаются, вопят торгаши, туземцы мечутся.
Тревога вокруг. А тут девка голая,
Мчится на них, голося о помощи.
Что с бедолагой? Прямо в объятия
Первому Хейд бросается.
Из косы она извлекает лезвие,
Сзади ему вонзает в шею. Он еще падает,
Она на второго возносит руку.
Третий хватается за громовик, готов стрелять,
Топор разрубает этому голову,
Брошенный Торольфом из банды Хальфдана,
Бегущей из бокового прохода,
Руной гарпуна помеченного.
Свершено, что для начала намечено.
Новые ратники из АТТО ринулись.
Асмунд, исландский берсерк славный,
Грани, швед, кораблей строитель.
Ангрим, Хьёрвард, Ингвар, Снорри,
Торд могучий. Магнус
Туда и сюда мужей рассылает,
Туземцев согнать в толпу и стеречь.
Листы деревянные широкие
Ограждают новое укрепление,
Синей парусиной накрыто, обернуто,
Веревками опутано сверху донизу.
В западном краю Вольмарта
Что есть на земле съестного, собрано.
Пиво в бутылках – грузить в трюм,
Молоко и мяса мороженные.
Готовясь биться на баррикадах,
Викинги тащат пищу, одежу несут.
Штаны турецкие с ширинкою,
Что мудреной застежкой смыкается.
Мелкие зубчики, что многоножки,
Скрипя, сопрягаются, скрывают голое тело.
«Молния», как называют здешние,
Гунфасту, горемыке, гребешок петушка ущемила.
Цепи с замками, стальные вервия
По пути прихватили в лавках.
Пленникам на шеи накручиваем.
Вдруг все на звук обернулись.
Грохот, словно древо громадное рухнуло,
Бурей сломано, оглушил всех.
Туземец, почти уже было спутанный,
К стене укрепления прикован,
Выхватил маленький громобой,
В одежде скрытый, выбросил камень,
Сразил Семундра, сына Ингварова,
Брата-бойца, на весло налегавшего, меченосца.
Некогда он одолел тролля в окрестностях Эйдара,
Осилил в битве один на один.
Гром-камень пронзил легкое,
Кровь-жизнь Семундра из уст хлынула.
Пал он, как древо. Магнус схватил секач,
В руку героя вложил, проводил в Валхаллу.
Еще раз грохнуло. Торд ругнулся.
Руку ему поранило.
Третий раз грянуло, когда Торд ударом
На пол свалил убийцу Семундра,
Труса, который разит издали.
Никого не задев, камень дыру пробил
В деревянной стене, прорвав парусину.
Лежа ничком, житель Тучного края
Встать не смог. Лютый убийца Магнус
Ярый мститель, топором с размаху
В спину стрелка поразил,
От позвоночника отделив ребра.
Примерившись, рубанул снова,
Раздирает грудную клетку руками.
Вой стрелка замолк, захлебнулся,
Сквозь раны сквозные свищет воздух.
Прекратились корчи. Магнус вскрыл тело,
Как крылья орла распахнул кровавые.
Легкие обнажены, на виду.
Опрокинув тележку, опростали,
Свалили в нее останки убийцы.
Магнус выкатил их за стеклянные створы.
Визжат туземцы в страхе, воют сирены.
Возвращается Магнус в новую крепость,
Толпимся вокруг волшебных окошек.
Прим. переводчика. На этом месте «Сага о Вольмарте» обрывается. Согласно записям видеокамер и свидетельским показаниям выживших заложников, дальше автор, Токи, принялся осваивать извлечение картографических данных из компьютеров в отделе бытовой электроники.
