И вдруг это известие: Милдрэд тут, совсем рядом, она укрылась в Девайзесе и пишет родным, что находится под покровительством самого Генриха Плантагенета. Каким же ничтожеством эта девица считает Юстаса, раз так уверена в своей безопасности! Хотя Девайзес и впрямь неприступная крепость. Остановит ли принца такая преграда?

В тот же вечер он собрал в замке Оксфорда своих союзников и стал убеждать, что следует нанести удар на Девайзес. Он видел, с каким подозрением переглянулись графы Варвик и Нортгемптон, как хмуро молчит Дерби. Однако Юстас, когда хотел, мог быть красноречивым и убедительным. И в конце концов эти пожилые ветераны войн Стефана и Матильды дали согласие поддержать его. В войске имелось достаточно осадных орудий, есть осадные башни, а также немало воинов. Да, эти лорды не пожелали принять участие в карательном походе короля Стефана, но взять основное гнездо мятежников им уже не казалось столь невозможным. Тем более что пока Херефорд засел в Фарингтоне, а Генрих, как сообщили, двинулся к побережью, Девайзес и впрямь оказался предоставленным самому себе. Значит… Такие цитадели легко не берут. Но отчего бы не попробовать, раз осажденным неоткуда будет ждать помощи?

Войско принца Анжуйского и впрямь спешным маршем двигалось к южному побережью. Плантагенету наконец-то удалось собрать значительные силы, но передвижение было значительно затруднено разразившейся непогодой. Войско шло под проливным дождем, дороги превратились в болота, кони теряли подковы, седла прели под седоками, телеги увязали и возничие рвали постромки, пытаясь вытащить их из грязи. Утешало только сообщение, что по такой погоде король Стефан сам увяз в болотном краю под Гластонбери и в ближайшее время вряд ли оттуда высунется.

Но утешение выходило слабое, когда вокруг дождь, слякоть и холод. Однако все же они спешили, чтобы успеть до прихода войск, набранных королевой Мод, поскольку это изменило бы соотношение сил в пользу Стефана. И войска мятежников торопились к Бридпорту, несмотря на ненастье, и достигли его раньше, чем прибыл флот из Кента. Да и дождь — хвала небесам! — наконец-то прекратился.

Бридпорт был одной из древних приморских крепостей, построенных еще славным королем Альфредом для защиты от набегов викингов. Удобно расположенный среди холмов, живописных даже в хмурую ноябрьскую пору, он казался крепким орешком. Уже давно тут возвели каменные укрепления, а главенствовало над городом аббатство Серн, монахи которого прославились, кроме всего прочего, тем, что неплохо наживались, если в ближайших водах терпели крушение морские суда. Ныне эта обитель взяла на себя ответственность за оборону города. По приказу местного аббата ворота были закрыты, железные решетки опущены, а на стенах толпилась стража и вооруженные чем попало горожане, которым, впрочем, не в новинку было браться за оружие — кроме разведения овец, они промышляли и пиратством.

И все же, объехав Бридпорт, Генрих к вечеру вернулся в лагерь в приподнятом настроении. Этот городишко, обороняемый какими-то монахами, не казался ему серьезной преградой, а уж захватив его, они смогут отразить атаки любого флота.

Артур принял у Плантагенета повод коня. После долгих часов в седле Генрих шагал несколько тяжело, но держался бодро. У Артура эта неуемная вера принца в себя вызывала неоднородное чувство: смесь восхищения и удивления. И ему нравилось, когда Генрих, даже в моменты поражения, говорил с видом философа:

— Вся жизнь битва. И пока не сдался — битва не проиграна!

Вот и сейчас, окруженный лордами и рыцарями, он толково и даже весело отдавал распоряжения: где назавтра установить баллисты, откуда начать атаку. Этот коротышка в длинной кольчуге и с привычным пучком дрока на шлеме стоял среди своих союзников, внимательно выслушивая каждого. Самый старый из собравшихся, Патрик Солсбери, был силен в оценке боевых порядков, Сомерсет с лету понимал ситуацию и находил те или иные препятствия, а барон Фиц Джилберт неплохо знал здешние края. Но рассмотрев все их предложения, Генрих оставлял выбор за собой. Сказал: не лучше ли им попробовать разбить стену из баллист, там, где ров обмелел и размыт? Многие лорды сочли это разумным.

Артур стоял в стороне, однако через какое-то время не смог не вмешаться:

— Прошу прощения, милорды, но если вы и впрямь собираетесь пробивать брешь в стене, то отчего бы одновременно и не начать штурм со стороны ворот? Это разъединит силы противника, а ведь в Бридпорте не так много людей. Понимаю, что обстрел с башен грозит нанести урон, но можно соорудить защитные мантелеты, благо что лес вон рядом, — указал он рукой. — Там же можно выбрать и дерево для тарана.

Его слова были встречены молчанием. Эти рыцари еще не привыкли к тому, что этот неведомый Артур из Шрусбери имеет такое влияние на Генриха. После того как он пленил барона де Траси, отношение к нему заметно изменилось в лучшую сторону, но все же многие считали его дерзким выскочкой. Впрочем, Артуру было плевать на их мнение: его интересовало, что скажет Генрих.

Но мысли принца было нелегко понять, когда нижнюю часть лица закрывал кольчужный клапан, а верхнюю — личина с прорезями и широким наносником.

— Как скоро могут прибыть корабли из Кента? — спросил он, не обращаясь ни к кому персонально.

Отозвался барон Фиц Джилберт:

— В любой миг, милорд. Надеюсь только, что шторм, — и он махнул в сторону ревевшего невдалеке моря, — принудит их задержаться. Здесь не такое побережье, чтобы можно было безопасно пристать.

— И море на моей стороне, — засмеялся Генрих. — Но, видит Бог, нам и впрямь не стоит тянуть с приступом. Так что совет хорош, — он повернулся к Артуру. — Пусть пошлют людей приготовить таран и спешно сплетают мантелеты.

Когда лорды разошлись, Артур пригласил принца в шатер, который установил для Плантагенета в центре лагеря, выбрав место в низине между холмами, где его не так трепал ветер. Вырыли канавы для оттока воды, соорудили настил из бревен и хвороста, сверху постелили шкуры, и только потом установили шатер. Подняв полог и войдя, Генрих оказался как бы в маленьком покое: воздух обогревали жаровни, на складном столике горела плошка с маслом, широкое походное ложе застелили овчинами, пусть и слегка отсыревшими, но мягкими из-за подложенных снизу сухих листьев и сена.

— Быть тебе стюардом при моем дворе, не иначе, — вымолвил Генрих, восхищенно оглядевшись. — Ты, Артур, любишь уют, как кошка, а с тобой и мне перепадает.

— Ну для начала мне бы было неплохо стать рыцарем, — напомнил Артур, принимая у Генриха шлем и тяжелый кожаный плащ.

Тот ничего не ответил, прошел к ложу и как был в доспехах, рухнул поверх овчин.

— Я так и буду спать — в доспехе. Чтобы быть наготове.

Артур с иронией посмотрел на принца. Бесспорно, тот был на удивление неприхотлив, но спать с таким количеством мокрого железа… В длинной кольчуге из клепаных двойных колец, да еще со стальными наплечниками, в кольчужных чулках и сапогах из твердой кожи. Да, выспишься тут… даже при всей выносливости юного Плантагенета.

— Вот что, милорд, так не годится, — он стал теребить Генриха. — Понимаю, что надо отдохнуть, но вы и так грязны и измучены после перехода, а я нагрел вам теплой воды, есть и душистое мыло. Да и какого черта!.. Вы принц или безродный наемник, у которого только и есть достояния что его кольчуга? И вы должны являть собою пример, выглядеть как должно, чтобы любой мог сказать: это вельможа, на которого я хочу походить, которому готов служить, ибо он лучший!