затрепыхалось в конвульсии, но все-таки справилось и начало издавать один удар за другим, постепенно ускоряя и выравнивая стук, разгоняя кровь по телу, которому дали вторую жизнь.

Олаф, опрокинутый на землю, как и все остальные, от энергетического взрыва, силился подняться на ноги и кинуться к Сету. Оборотень, ничего не смыслящий в магии, осознал, что Князь в ловушке только в тот момент, когда заметил темнеющую кожу, начавшую распадаться. Он не имел ни малейшего понятия, каким образом можно остановить этот процесс, и можно ли вообще. Единственное, что он мог сделать — наброситься на кого-то из магов. Сет, заметив метания друга лишь отрицательно покачал головой, останавливая его. Понимая, что он все-равно ничем не сможет помочь, Олаф вцепился обернувшимися от эмоционального всплеска когтистыми руками в траву и надрывно завыл.

Убедившись, что друг не кинется в эпицентр, бессмысленно рискуя своей шкурой, Сет оглянулся на Селфиса. Встретившись взглядом с опрокинувшимся на землю, растрепанным, разъяренным и озадаченным эльфийским королем, Сет успел улыбнуться уголком рта, ликуя за предоставленный Джастину шанс, прежде чем его тело и сознание распылились на ветру.

Энергия не может уйти в никуда. Юниверсумы, обожженные чистой энергией хаоса спаивались, срастались, образуя разломы и нестабильные бреши, и разлетались по инфинитуму, не в силах рассоединиться. Создания, по прихоти судьбы оказавшиеся рядом с местом катастрофы, падали и соскальзывали в эти дыры, проникая в чужие миры.

От пострадавших вселенных к Атиозесу тянулись ошметки композитума — зачерствевшие от нестерпимого жара клочья граней юниверсумов. В пространстве перед замком проклятых, без каких бы то ни было туч во все стороны гигантскими змеями летали молнии, устремляясь вдаль по всем сторонам света, открывая новые бреши в местах удара о границу мира. Небо то и дело озарялось всполохами света сиреневых, глубокий синих и зеленых цветов. Земля содрогнулась и пошла трещинами, отделяя Селфиса от братьев и почивших магов. Один из парящий фьордов, виднеющийся далеко на горизонте накренился и резко обрушился вниз, намекая, что-то же самое могло произойти и с тайной лабораторией эльфа.

— Признаться, я ожидала нечто менее красочное и увлекательное. Так и было задумано? — невозмутимый голос Клэр вывел Селфиса из оцепенения. Он повернул голову на звук.

Вампирша сидела на содрогающейся земле, прислонившись спиной к большому камню и с ледяным спокойствием на лице отряхивала рукава. Эльф заставил взять себя в руки и тоже присел. Когда почва перестала гулять под ногами, осторожно встал, отряхнулся, и ощутил ментальный импульс, раздавшийся в разуме голосом Силавии, полном ненависти.

«Я вновь увидела тебя, и теперь не забуду. У тебя больше нет власти над моим разумом. Я найду способ открыть глаза и остальным».

Селфис обернулся на Итернитас и увидел, как эльфийка, прижавшись к спине того волчонка, что прилетал в Ксантос, скрывается в облаках на пегасе. Слишком далеко, чтобы можно было их достать.

Брезгливая гримаса, скрывающая беспокойство на миг исказила облик эльфийского короля, но он заставил взять себя в руки, встать и подать руку вампирше.

— Пожалуй, прежде чем приступить к дальнейшим действиям, мне необходимо оценить ущерб и наладить… — Селфис запнулся, явственно ощущая, как поддерживающие его силы тают на глазах. Одной Клэр, остающейся на его стороне, явно было слишком мало для подпитки. Необходимо было срочно добраться до дома. — Вы далее справитесь?

Клэр перевела взгляд на Джастина, открывшего глаза, явно слыша пульсацию крови по его венам.

— Я прослежу… И созову ковены — нужно же отдать почести почившему князю… Что до силы… Я сообщу.

— Благодарю вас за содействие. Но не тяните более трех месяцев — этого вполне достаточно, чтобы определить нового наследника.

— Единственное, в чем я точно уверена — ковенами не может править живой. Если Итернитас изберет это сердобольное недоразумение…

— На ваше усмотрение, моя дорогая. Главное, чтобы энергия оказалась в нужных руках. Засим, прошу меня простить. Я вынужден покинуть вас в этом беспорядке и успокоить свой, наверняка чрезмерно перепуганный случившимся народ.

⋆☽ ◉☾⋆

Флаум брел по коридорам Итернитаса на подкашивающихся и дрожащих от безграничной усталости лапах. «Хозяин слишком крепко уснул. Придется очень долго ждать»… Есения, за месяцы привязавшая к псу, не могла оставить его одного и, несмотря на цветные пятна перед глазами, шла рядом, начиная гладить и шептать ласковые слова, когда тот останавливался и прижимался к ней в поисках поддержки и ласки.

Коридоры Итернитаса были пустынны. Сейчас замок совершенно не интересовался псом. Он не мог перестать поглощать энергию, вырвавшуюся из тел двух бессмертных. И та часть души, что обладала сознанием, оплакивала сына, угодившего в западню.

Пёс непрерывно тихо скулил, тычась во все углы в поисках убежища на ближайшие месяцы, а может быть, и годы. Он предпочел бы прижаться к Хозяину, но понимал, что сейчас это ему недоступно. Для пса оставались досягаемы лишь запахи и собственные воспоминания. Заплетающимися лапами, Флаум упрямо тащился в покои. Не сумев дойти пяти шагов до комнаты, потерял равновесие, упал и поджал под себя лапы, свернувшись почти в клубок, отчаянно скуля и продолжая тянуться носом в сторону кровати.

Есения, понимая, что он хочет, с превеликим трудом помогла псу подняться на лапы и чудом, не с первой попытки, затащила его на постель.

Флаум вновь свернулся клубком, умиротворенно вздохнул, благодарно лизнул Есенину руку. Положил голову и устало закрыл веки, мгновенно уходя в самый глубокий сон, на который только была способна его природа. Есения ещё долго нежно гладила пса, заставляя себя проглатывать слезы и думать, что делать дальше. Когда дыхание у Флаума перестало ощущаться, прикоснулась к его шее, силясь расслышать пульс. Ей чудилось, что кровь еще течет по его венам и сердце бьется… И еще долго не могла заставить себя встать и отойти.

⋆○☽ ✵ ☾○⋆

Краски природы будто бы вывернулись наизнанку, а то и вовсе исчезли из некоторых вещей. Жнецы смерти суетливо дергались рядом с погибшими магами, подбирая их души, но исчезали в долине теней не сразу, а метались в панике рядом, будто бы в какой-то момент потеряв или забыв туда путь. Но все-таки они все ушли. Олаф, схватившийся за голову, стоял на коленях тело одного из своих подопечных, убитого осколком тверди юниверсума. И оплакивал смерть друга. Его смерть… Сет видел свою, сваленную неряшливой кучей одежду, всю в золе и саже, с ненавистным венцом князя проклятых, коронуя место его гибели.

Все, чего касались пылинки останков, впитывали её, и нагромождали разум мельчайшими деталями о себе, будь то камень, капля росы, травинка или зверь, всё более и