подобных лиц. Сорваны планы противника по созданию новых легальных и нелегальных церковно-сектантских формирований.

...В результате принятых мер предотвращено группирование на нелегальной ревизионистской основе отдельных научных работников институтов истории, философии, социологии и экономики АН СССР, а также некоторых литераторов, художников, музыкантов, кинематографистов, выступавших против партийности и идейности в литературе и искусстве.

Сорваны намерения Сахарова и его единомышленников взять на себя роль связующего звена различных групп враждебных элементов внутри страны, а также между ними и подрывными центрами за рубежом».

Эта обширная цитата из отчета КГБ за 1975 г. типична для других отчетов КГБ, составленных в 70-х — начале 80-х гг. и отражающих деятельность этой организации21.

Реформы политические

Вторая половина 70-х гг. стала временем принятия новой Конституции СССР. Эта Конституция должна была прийти на смену не только старой, сталинской, принятой еще в 1936 г., которую пытались заменить в последние годы правления Хрущева, но и в известной степени проваленной окончательно Программе КПСС, принятой на XXII съезде партии, обещавшем построить коммунизм через 20 лет, то есть к началу 80-х гг.

Конституция СССР 1977 г. провозглашала построение в СССР «развитого социализма». «Начался всемирно-исторический поворот человечества от капитализма к социализму,— заявлялось в Конституции.— Одержав победу в гражданской войне, отразив империалистическую интервенцию, Советская власть осуществила глубочайшие социально-экономические преобразования, навсегда покончила с эксплуатацией человека человеком, с классовыми антагонизмами и национальной враждой... Утвердились общественная собственность на средства производства, подлинная демократия для трудящихся масс. Впервые в истории человечества было создано социалистическое общество».

Конституция характеризовала СССР как «социалистическое общенародное государство, выражающее волю и интересы рабочих, крестьян и интеллигенции, трудящихся всех наций и народностей страны». «Основу экономической системы СССР,— по Конституции,— составляет социалистическая собственность на средства производства в форме государственной (общенародной) и колхозно- кооперативной собственности. ...Никто не вправе использовать социалистическую собственность в целях личной наживы и в других корыстных целях». Государственная собственность объявлялась общим достоянием всего советского народа, основной формой социалистической собственности. Кроме того, в СССР признавалась колхозно-кооперативная собственность (заметим: во многом декоративная, практически малоотличимая от государственной).

Впервые в Конституцию была включена специальная статья, провозглашавшая КПСС «ядром политической системы». Нетайная всегда роль партии как важнейшей государственной структуры СССР стала абсолютно явной. Это положение было подкреплено изменениями в Уставе КПСС, ставившими деятельность любых учреждений и предприятий под контроль их партийных организаций. В результате в стране как на дрожжах стали расти партийные учреждения — здания обкомов, райкомов, домов политического просвещения, высших партийных школ, партийных архивов и спецполиклиник.

КПСС пыталась контролировать все стороны жизни страны и руководить ими. Принять любое сколько-нибудь важное решение без одобрения местной парторганизации было невозможно. Как следствие этого, быстро увеличивалась численность членов КПСС. Это была обратная сторона существования государственной партии. Так как членство в партии становилось необходимым условием, в ней на различных уровнях оказывались прагматики, равнодушные к коммунистической риторике. Так было и раньше, но численность такого слоя в партии возрастала. Членство в партии становилось необходимой деталью любой карьеры. Стремясь руководить, партия должна была принимать в свои ряды, прямо рекомендовать стать коммунистами не только по идеологическим, но и по самым обычным, технологическим соображениям, для того чтобы не упустить контроля над любыми управленцами. Вместе с тем ясным становился отрыв большинства рядовых коммунистов от партаппарата.

Катившееся по рельсам заседаний Политбюро ЦК КПСС обсуждение новой Конституции и принятие на ее основе новых конституций союзных республик неожиданно натолкнулось на серьезные проблемы. Во вновь принятой Конституции СССР отсутствовала запись о государственном языке. Это соответствовало теоретической посылке о сближении наций и народностей СССР, о «создании новой общности — советского народа».

Однако в Конституциях Азербайджанской, Армянской, Грузинской ССР, а также Нахичеванской АССР уже имелись статьи о государственных языках. Угроза исключения записи о грузинском языке как государственном привела к открытым проявлениям протеста, прежде всего в среде грузинской интеллигенции и студенчества.

«Нельзя исключать, что изъятие из конституций Закавказских республик, особенно Грузинской и Армянской ССР, статей о государственном языке, которые были в них с первых дней установления Советской власти, может вызвать негативное реагирование со стороны определенной части населения, а также и на международной арене. Настороженность в этом вопросе высказывали в беседах в ЦК КПСС и руководители данных республик»,— писали 23 декабря 1977 г. в ЦК КПСС идеологи партии Б. Н. Пономарев, К. У. Черненко, И. В. Капитонов, М. В. Зимянин.

Конституцию приняли. В стране объявили о создании «развитого социалистического общества». По кухням злословили: «Ждали к 1980 г. коммунизма, а дождались Олимпиады».

Конец экономической реформы

Н. И. Рыжков, предпоследний премьер-министр СССР, работавший в 60- 70-х гг. инженером на Уральском заводе тяжелого машиностроения в Свердловске, вспоминал: «Реформу начали откровенно и резко скручивать в конце 60-х. Опять-таки внизу, на производстве, это чувствовалось особенно отчетливо и больно: только вздохнули, как кислород вновь перекрывают... Те, кто сразу усмотрел в экономических преобразованиях угрозу политической стабильности, только повода дожидались, чтобы эту реформу придушить. И повод подоспел. Весна 68-го, пражская весна, не на шутку перепугала столпов и охранителей догматической идеологии»22.

Отказ от проведения экономических реформ был зафиксирован в решениях декабрьского (1969 г.) Пленума ЦК КПСС. Там содержались привычные требования — об улучшении использования резервов производства и усилении режима экономии в народном хозяйстве. На место экономических рычагов управления вновь выходят командные методы, призывы к борьбе с нарушителями государственной и трудовой дисциплины, против бесхозяйственности, к усилению контроля за соблюдением дисциплины.

Страна получила мощный и, по сути, неожиданный источник валютных поступлений. После открытия в 1960 г. на севере Западной Сибири громадных запасов нефти и газа появились дополнительные средства, избавлявшие от необходимости лечить экономические болезни. Нефть стала наркотиком советской экономики. Страна все более оказывалась в зависимости от экспорта нефти и газа. В период с 1970 по 1980 г. добыча нефти в Западной Сибири выросла с 31 млн. до 312 млн. т; добыча газа за этот срок — с 9,5 млрд. до 156 млрд. куб. м23 Громадные нефте- и газопроводы гнали топливо на Запад за валюту, на которую закупались продукты питания для страны, высокотехнологическое оборудование.

Кризисные явления в сельском хозяйстве СССР, опередившие общий экономический кризис в стране, вынудили политическое руководство закупать продовольствие за рубежом. Для этой цели расходовались запасы золота и валютные ресурсы страны (см. табл. 2).