Ральф ответил ему:

– Делай как хочешь, а я буду делать, как я захочу. Если даже она убила твоего родича, то она заслуживает лишь, чтобы её взяли в плен.

– Правильно, – согласился капитан. – Но, сэр Ральф, прошу, поверьте старому воину. Она не убивала его. Ни она, ни какая-либо другая женщина.

Клемент сказал:

– Хорошо, пусть так, но скажи мне, лорд Ральф, раз уж ты снова пришел в себя, что ты будешь теперь делать?

Ральф ответил:

– Я обыщу каждую скалу в округе на случай, если девушку спрятали в каком-нибудь ущелье, живую или мёртвую.

– Хорошо, – согласился Клемент. – Тогда вот что я предлагаю. Раз уж Бык собирается хоронить брата, а лорд Ральф искать девушку, и, кроме того, раз уж здесь недалеко до воды, а солнце почти село, то давайте разобьём лагерь и переночуем. Может быть, за ночь мы что-нибудь придумаем? Что скажете?

Никто не возражал, и все занялись палатками и кострами, на которых собирались готовить пищу. Бык сразу же начал копать могилу для своего брата. А Ральф с капитаном и четырьмя другими воинами обыскали окрестности. Они заглядывали во все расселины в скалах, но не нашли ни девушки, ни какого-нибудь признака, что она там была. Искали они долго, и когда вернулись в лагерь, уже наступила ночь и взошла луна. Бык стоял у могилы своего брата Быка Носатого. Он сделал высокую насыпь над местом, где нашёл его мёртвым.

Увидев Ральфа, Бык повернулся к нему и сказал:

– Мой хозяин, сын королевского рода, я сделал то, что должен был сделать. Теперь убей меня за мой проступок или позволь и дальше служить тебе верой и правдой, пока кровавая вражда не разлучит нас.

Ральф ответил ему:

– Служи мне, будь верен и помоги найти того, кто убил твоего брата и украл девушку. Я думаю, что всё произошло именно так. Мы не нашли никаких следов её, живой или мёртвой, и завтра, до того, как все отправятся в путь, я продолжу поиски.

– Хорошо, – согласился Бык, – и я помогу тебе в поисках.

Затем они легли спать, и Ральф, против своего обыкновения, долго не мог заснуть, размышляя о том, что произошло. Наконец он подумал, что девушка, которую он называл Дорофеей, жива и знает о его поисках. Ему казалось, что сквозь пелену тёмной ночи он видит её, видит, как она в зелёном, расшитом цветами платье, в котором была, когда они впервые встретились, оплакивает свою неволю и ждёт освободителя. Вот она ходит взад и вперёд по большому мраморному залу, украшенному золотом и расписанному яркими красками. Прежде чем заснуть, Ральф решил, что это, скорее, видение того, что происходит сейчас, чем воспоминание о том, что было раньше, и это видение согрело его душу.

Поутру Ральф встал рано и разбудил Быка и капитана. Они обыскали те места, где не были прошлым вечером и даже довольно далеко прошли назад по дороге, но ничего не нашли. Ральф не стал расстраиваться, потому что после ночного видения осознал, что поиски бессмысленны.

Всю дорогу его не покидало чувство стыда перед спутниками за то, что они стали свидетелями его внезапного безумства. Всё же юноша был в лучшем, чем вчера, расположении духа. Ехал он рядом с Клементом. Вниз под гору продвигались быстро. Места вокруг уже казались менее пустынными. Временами попадалась трава, и то тут, то там торчали кусты. Вскоре после полудня отряд прошёл ущелье, которое проложил быстрый и когда-то более широкий поток. Потом взобрались на крутой кряж, пересечённый дорогой, с вершины которого можно было видеть на много миль вперёд. Но это было не то, что путники наблюдали с вершины близ Торгового холма – у Белого Города горы, те самые, через которые отряд только что проехал, стеной окружали равнинную местность. Здесь же земля внизу простиралась без единого возвышения на очень большое расстояние. Только вдалеке ряд холмов слегка нарушал это однообразие. Посреди них находилось что-то, ярко выделявшееся на прочем фоне. Клемент объявил, что это и есть Золотой Город, построенный на невысоких, но довольно крутых холмах. Да и равнина, сказал он, была не такой уж плоской и ровной, как казалось сверху. Земля там горбилась, образуя небольшие возвышенности. Торговец также рассказал Ральфу, как Золотой Город прекрасен. Основавший его лорд, чтобы город получился как можно более великолепным, привёл из-за гор каменотёсов, плотников и других ремесленников. При этом лорд ни денег на работу не жалел, ни угроз. Он верил в то, что найдёт Источник на Краю Мира, испьёт его воды и на долгие годы останется юным. И построил Золотой Город, чтобы тот стал местом его неизбывной радости.

Некоторые говорят, что он нашёл Источник и испил из него. Другие отрицают это. Но все соглашаются в одном: ещё прежде, чем строительство Золотого Города было завершено, лорд погиб во время мятежа. Тогда всё, что ещё не успели достроить, было сколочено на скорую руку, как обычно бывает в окрестных городах.

Более того, по словам Клемента, после смерти счастливого лорда дела в городе пошли не так хорошо, как ожидалось. Конечно, желанием лорда и целью, с которой он возводил Золотой Город, было процветание всех его жителей, как тех, кто работал, так и тех, на кого работали. Но всё пошло не так, и в итоге бедных в городе стало много, а богатых мало.

Клемент рассказал также, что хотя среди землепашцев и работников Золотого Города меньше невольников и рабов, чем в тех горных городах, что их отряд уже миновал, всё же они не сильно преуспевают. У них нет хозяина, который кормил бы их. Его поля они могли бы возделывать для своего пропитания, а на его пастбищах – пасти свой скот. Нет у них и защиты от любого жестокого угнетателя. Крестьяне здесь работают, страдают и умирают, и никому нет до них дела, разве что ценят дешевизну их работы. Даже об упряжных лошадях заботятся здесь больше, ведь за них платят деньги, и их кормят, а эти бедняки работают, словно рабы, и очень многие умирают с голоду, но каждый раз, когда умирает один, на его место приходит другой, чтобы как-то прокормиться.

Ещё одну ночь провели в горах, а вернее, у подножия холмов перед ними. Наутро же спустились на равнину, и Золотой Город, который был ещё далеко, пропал из виду. Четыре дня подряд путники шли вдоль обработанных полей и покосившихся домов. На местности попадались низенькие холмы, лощины и возвышенности. И вот, наконец, вновь показался большой, сверкающий под солнечными лучами город. Он стоял на трёх холмах на краю длинного кряжа, который огибала широкая река, но часть домов была построена на самом кряже и даже на плоских берегах реки с обеих её сторон. Город над рекой опоясывала большая белая стена, похожая на мост. Со стороны равнины она была выше, чем в остальных местах. Это было сделано для того, чтобы зубцы её там были на одном уровне с зубцами над кряжем. По этой причине, даже когда путешественники подошли близко к городу, они ничего не могли разглядеть, кроме этой огромной стены. Разве что кое-где над ней поднимался шпиль или крыша какой-нибудь башни.