Посреди комнаты, почти в той же самой позе, в какой Джерри впервые увидел его, восседал Рикардо в саронге и «браслетах ЦРУ». На его мускулистой обнаженной груди сверкал золотой крест. Борода была не такой окладистой, как в прошлую встречу, видимо, ее подстригли девушки. Он был без шляпы, вьющиеся черные волосы схвачены на затылке небольшим золотым кольцом. Широкоплечий мускулистый торс маслянисто блестел, загорелая грудь поросла густыми волосами.

Рядом с ним стояла бутылка шотландского виски и кувшин с водой, но безо льда-электричества не было, и холодильники не работали.

– Снимай пиджак, Вольтер, – приказал Рикардо. Джерри послушался. Летчик со вздохом поднялся, взял со стола автоматический пистолет и медленно прошелся вокруг гостя, внимательно осмотрев его и ощупав в поисках оружия.

– В теннис играешь? – спросил он из-за спины, осторожно проводя рукой вдоль позвоночника Джерри. – Чарли говорит, у тебя мускулы, как у гориллы. – На самом деле вопросы Рикардо не требовали ответа, он задавал их скорее самому себе. – Я очень люблю теннис. Играю отлично. Всегда выигрываю. Здесь, к сожалению, не с кем. – Он снова сел. – Иногда приходится прятаться у врагов, чтобы держаться подальше от друзей. Я занимаюсь верховой ездой, боксом, стрельбой. У меня есть звания, я летаю на самолете, знаю о жизни очень много, я очень умен, но из-за непредвиденных обстоятельств вынужден жить в джунглях, как обезьяна. Как по-твоему, Вольтер, это и называется паранойей? Когда кажется, что все кругом – враги?

– Думаю, так.

Ткнув пальцем в бронзовую намасленную грудь, пилот изрек избитую остроту:

– Так вот, у этого параноика есть настоящие враги, – произнес он.

– Имея два миллиона баксов, – произнес Джерри, оставаясь на прежнем месте, – можно, по-моему, избавиться от многих из них.

– Должен честно сказать тебе, Вольтер, что считаю твое деловое предложение полной ерундой. – Малыш Рикардо рассмеялся. Он продемонстрировал белоснежные зубы на фоне свежеподстриженной бороды и слегка втянул мышцы живота, но глаза его, когда он пригубил стакан виски, неотрывно смотрели прямо в лицо Джерри.

Его проинструктировали, понял Джерри, точно так же, как и меня. Если он появится, дайте ему высказаться,» – наверняка говорил Тиу. А когда Рикардо выслушает его – что дальше?

– Как я понимаю, Вольтер, с тобой произошла какая-то неприятность, – печально сказал Малыш и покачал головой, словно сожалея, что его плохо информировали. – Хочешь выпить?

– Я сам налью, – ответил Джерри. Стаканы, все разного цвета и величины, стояли в шкафу. Джерри неторопливо подошел и выбрал высокий розовый бокал, на наружной стороне которого была нарисована одетая, на внутренней.– голая девушка. Он плеснул виски на пару пальцев, добавил воды и сел за стол напротив Рикардо. Тот с интересом разглядывал eго.

– Занимаешься спортом, поднимаешь тяжести или что-то вроде этого? – доверительно спросил он.

– Разве что лишнюю бутылку, – ответил Джерри. Рикардо преувеличенно рассмеялся, все так же впиваясь в него мерцающим похотливым взглядом.

– Ты знаешь, что ты очень плохо поступил с маленьким Чарли? Мне не нравится, что ты выматываешь душу из моего друга, когда он в темноте корчится без привычной дозы. Чарли не скоро оправится. Так ты не сойдешься с друзьями Чарли, Вольтер. Говорят, ты даже обидел мистера Ко. Пригласил на ужин мою крошку Лиззи. Это верно?

– Я ужинал с ней.

– Ты ее трахнул?

Джерри не ответил. Рикардо снова расхохотался, оборвав смех так же резко, как начал. Он отпил большой глоток виски и вздохнул:

– Надеюсь, она тебя отблагодарила, вот и все. Я ее прощаю. Ясно? Когда опять увидишь Лиззи, скажи: я, Рикардо, ее прощаю. Я ее выучил. Наставил на путь истинный. Рассказывал ей массу интересного об искусстве, культуре, политике, бизнесе, религии, научил заниматься любовью, вывел в свет. Где бы она была без моих связей? Где? Жила бы в джунглях, как обезьяна. Она обязана мне всем. «Пигмалион» – помнишь это кино? Так вот, профессор – это я. Я ей многое рассказывал – понимаешь, о чем я? Я ей рассказывал то, чего не знает никто, кроме Рикардо. Семь лет во Вьетнаме. Два года в Лаосе. Четыре тысячи долларов в месяц от ЦРУ. В придачу я – католик. Думаешь, я ничему не мог ее научить, такую вот английскую шлюху из ниоткуда? У нее есть ребенок, ты не знал? Мальчик, живет в Лондоне. Она его бросила, можешь себе представить? Вот какая она мать. Хуже шлюхи.

Джерри не нашелся, что сказать. Он смотрел на два больших золотых кольца, сидевших рядом на пальцах тяжелой правой руки Рикардо, и мысленно соизмерял их со шрамами на подбородке Лиззи. Удар был нанесен снизу, решил он, справа по косой – она же ниже него. Странно, что он не сломал ей челюсть. А может быть, и сломал, просто все удачно зажило.

– Вольтер, ты оглох? Я сказал, обрисуй свое деловое предложение. Я настроен непредвзято, сам понимаешь. Правда, не верю ни единому твоему слову.

Джерри глотнул еще виски.

– Я подумал, если вы мне расскажете, чего хотел от вас Дрейк Ко в те дни, когда вы летали для него, Лиззи сведет нас, и мы раскроем все карты; мы смогли бы неплохо потрясти его.

Сейчас эти слова прозвучали куда более неубедительно, чем тогда, когда он их разучивал, но Джерри не особенно расстроился.

– Вольтер, ты с ума сошел. Чокнулся. Строишь замки на песке.

– Ничего подобного. Ведь Ко просил тебя летать для него в континентальный Китай, верно? Пусть он владеет хоть всем Гонконгом, мне дела нет, но если об этом небольшом приключении узнает губернатор, сдается мне, он перестанет с ним целоваться. Это для начала. Есть и еще кое-что.

– Ты о чем, Вольтер? Какой Китай? Что за чушь ты мелешь? Континентальный Китай? – Рикардо пожал плечамии отпил виски, ухмыльнувшись в стакан. – Вольтер, я тебя не понимаю. Ты несешь чепуху. С чего ты взял, что я летал для Ко в Китай? Просто смешно. Обхохочешься.

Про ложь, подумал Джерри, тут и говорить нечего. – Лиззи даст Рикардо сто очков вперед.

– С того, что так сказал мой редактор. А редактор – очень проницательный тип. У него масса известных и влиятельных друзей. Они ему дело говорят. Сейчас, например, сильно подозревает, что вскоре после твоей трагической гибели в авиакатастрофе ты продал чертовски большую партию опиума-сырца одному доброжелательному американцу, который занимается тайными поставками опасных наркотиков. У него есть еще одно подозрение – в том, что это был опиум Ко, а не твой собственный и что предназначался он для перевозки в континентальный Китай. А ты решил увильнуть. – Джерри шел напрямик. Рикардо пожирал его глазами поверх стакана виски. – А теперь, если все так и было и если в намерения Ко действительно входило, скажем так, возродить в континентальном Китае привычку курить опиум, медленно, но верно создавая себе новые рынки сбыта – ты следишь за моей мыслью? – так вот, полагаю, он многое отдаст для того, чтобы эта информация не попала на первые страницы газет во всем мире. Но и это не все. В этом деле есть еще одна сторона, куда более прибыльная для нас.