Президент Клинтон так и не приехал в ЦРУ, чтобы отдать дань уважения погибшим и раненым. Вместо себя он направил жену. Трудно представить, сколько ярости это вызвало в штаб-квартире агентства. Когда летом того же года Фред Вудруф, действующий шеф резидентуры в Тбилиси, тоже нарвался на шальную пулю и был убит в случайной перестрелке во время экскурсионной поездки, Вулси счел для себя обязательным пролететь полмира, чтобы забрать тело своего сотрудника.

26 февраля 1993 года, спустя месяц после стрельбы у ворот агентства, в подземном гараже Всемирного торгового центра взорвалась адская машина. Шесть человек были убиты, и более тысячи получили ранения. ФБР сначала заподозрило в теракте балканских сепаратистов, но спустя неделю стало ясно, что исполнители этого злодеяния являются пособниками проживающего в Бруклине слепого египетского шейха по имени Омар Абдель Рахман. Его имя сразу же насторожило штаб ЦРУ. «Слепой шейх» в свое время принял под свое крыло сотни арабских боевиков и бросил их воевать против Советов в Афганистане под знаменем исламской радикальной группировки «Гамаа аль-Исламийя». Представший перед судом по обвинению в покушении на египетского президента Анвара эль-Садата, но все же оправданный в 1981 году, Абдель Рахман тем не менее оставался в Египте под домашним арестом до 1986 го да. Как только он вышел из заключения, то стал предпринимать попытки переехать в Соединенные Штаты. В 1990 году это ему удалось. Но как? Шейх ведь был известным мятежником-подстрекателем и еще, как оказалось, духовным лидером заговора, направленного на убийство тысяч американцев.

Визу ему выдали в столице Судана, и сделал это «сотрудник Центрального разведывательного управления в Хартуме, – рассказал Джо О’Нейл, поверенный в делах в американском посольстве. – Агентство было в курсе, что он путешествует в этих местах, что хочет получить визу, но так нам ничего и не сообщило». Это, должно быть, произошло по ошибке, думал О’Нейл, «ведь его имя должно было прозвучать как гром среди ясного неба». Фактически сотрудники ЦРУ рассмотрели ни много ни мало семь заявлений Абделя Рахмана на въезд в Соединенные Штаты – и шесть раз ответили согласием. «Я даже не могу вам объяснить весь ужас происшедшего, – сказал О’Нейл. – Это было просто отвратительно».

14 апреля 1993 года Джордж Буш прибыл в Кувейт, чтобы отметить победу войск коалиции в Войне в заливе. Его, помимо прочих лиц, сопровождали жена, двое сыновей и бывший госсекретарь Джим Бейкер. Во время этой поездки кувейтская тайная полиция арестовала семнадцать человек и обвинила их в заговоре против Буша и попытке взорвать начиненный смертоносным грузом автомобиль террористов. Во внедорожник «тойота-лендкрузер» было заложено не менее 200 фунтов пластиковой взрывчатки. Под пыткой некоторые из подозреваемых признались, что за покушением стоит иракская разведывательная служба. 29 апреля ЦРУ сообщило, что в результате экспертизы на элементах конструкции адской машины обнаружены иракские надписи. Несколько дней спустя к допросу подозреваемых подключилось ФБР. Двое признались, что их сюда направил Ирак. Единственной частью этой головоломки, которая никуда не укладывалась, были, как ни странно, личности самих подозреваемых. Как оказалось, большинство из них были контрабандистами, торговцами гашишем и контуженными на войне ветеранами. Но ЦРУ в конечном счете сделало вывод, что именно Саддам Хусейн пытался убить бывшего президента Буша.

В течение всего следующего месяца президент Клинтон раздумывал над достойным ответом. Около 1:30 ночи 26 июня, в священный для мусульман день отдохновения, двадцать три ракеты «Томагавк» поразили штаб иракской разведки и прилегающую территорию: комплекс из семи крупных зданий, окруженных стеной, в самом центре Багдада. По крайней мере, одна из ракет угодила в жилой дом и убила несколько невинных жителей, в том числе видную иракскую художницу и ее мужа. Генерал Колин Пауэлл, председатель Объединенного комитета начальников штабов, заявил, что целью бомбардировки был «адекватный, пропорциональный ответ на покушение на президента Буша».

Директор Центральной разведки был потрясен президентским чувством пропорции. «Саддам пытается убить бывшего президента Буша, – сказал Вулси несколько лет спустя, – а президент Клинтон посреди ночи запускает дюжину крылатых ракет в пустое здание в Багдаде, тем самым принимая эффективные ответные меры против… иракских уборщиц и сторожей. Меры, которые оказались не столь эффективными против Саддама Хусейна».

Вскоре после этого он заметил: «Наши вертолеты были сбиты в Могадишо… Как и в Бейруте десятью годами ранее, откуда мы просто ушли».

Не раз вспоминая, как мертвых американских рейнджеров злорадствующие дикари волокли по улицам Могадишо, Клинтон тем не менее задумал восстановить власть избранного президента Гаити, сторонника левых, священника Жана-Бертрана Аристида. Он искренне считал Аристида законным правителем гаитянского народа и хотел, чтобы там свершилось правосудие. Подобное стремление требовало упразднения военной хунты, которая, собственно, и сместила Аристида. Многие из ее лидеров в течение долгих лет являлись надежными платными информаторами ЦРУ. Этот факт стал для Белого дома неприятным сюрпризом. Равно как и открытие, что именно агентство и создало гаитянскую разведывательную службу, руководство которой преуспело в торговле колумбийским кокаином и уничтожении своих политических противников. Все это помогло хунте сохранить власть в столице, Порт-о-Пренсе. ЦРУ теперь было поставлено в неловкое положение, ведь предстояло разрушить собственную агентурную сеть.

Это привело к открытому конфликту Клинтона и ЦРУ. Масла в огонь добавил и прогноз ЦРУ о том, что Аристид отнюдь не образчик политической воли или добродетели. Вулси представил этот конфликт в идеологическом свете. Президент со своими помощниками «отчаянно хочет, чтобы мы в ЦРУ заявили, будто Аристид сможет стать эдаким гаитянским Томасом Джефферсоном, – вспоминал он. – Мы несколько брезгливо отказались от этого, указав на его недостатки, но не забыв и про ряд положительных качеств. Такой анализ, конечно, не добавил нам популярности».

Вулси оказался прав лишь отчасти. Белый дом счел неуместным анализ слабостей Аристида, сделанный ЦРУ. Но он также напрочь отверг старых союзников агентства в Гаити…

Разъяренный тем, что ЦРУ схлестнулось с ним по поводу Гаити, парализованный собственной неспособностью ясно формулировать внешнюю политику страны и потрясенный жестокой гибелью спецназа в Сомали, президент хотел на некоторое время отвлечься от злоключений в странах третьего мира. Но как только американские солдаты и шпионы начали в смятении покидать территорию Африканского Рога, куда их направили с «гуманитарной миссией», они были отправлены спасать жизнь несчастных беженцев в Руанде, где между двумя племенами развязалась кровавая бойня.

В конце января 1994 года Белый дом намеренно проигнорировал исследование ЦРУ, согласно которому в Руанде на грани жизни и смерти находилось до полумиллиона несчастных. Вскоре этот конфликт вылился в одно из крупнейших бедствий ХХ столетия. «Получалось, что никому нет дела до того, что там происходит. Никто толком не оценил, насколько серьезная назревает ситуация, пока она не вышла из-под контроля, – рассказал Морт Холперин, в то время член Совета национальной безопасности при администрации Клинтона. – Информация из Руанды поступала крайне скудная. Видеорепортажей вообще не было». Не желая ввязываться в события в стране, положение дел в которой не освещалось по телевидению, администрация Клинтона отказалась назвать одностороннюю резню геноцидом. Президентский ответ на события в Руанде заключался в решении резко ограничить американские национальные интересы в отдаленных нестабильных государствах, крушение которых не будет непосредственно затрагивать Соединенные Штаты. Это касалось таких мест, как Сомали, Судан и Афганистан.