Вот тогда немецкий посол Дирксен и пожал руку принцу. В довоенной Японии император не мог обменяться рукопожатием с иностранным дипломатом…

В Москве считали, что резидентура Зорге «вероятно, вскрыта противником и работает под его контролем». В НКВД завели на Зорге дело как на агента-двойника. По одним данным, он сам хотел вернуться, а ему не разрешали. По другим данным, его, напротив, пытались вызвать в Россию. Здесь его ждала смерть. Зорге ехать отказался и тем самым продлил себе жизнь. Но беда состояла в том, что ему некуда было деваться…

В нацистскую Германию он вернуться не мог, там бы за него взялось гестапо – в архивах государственной тайной полиции он значился активистом компартии. В Советском Союзе его тут же бы расстреляли. Он находился между молотом и наковальней и тянул. А в центре – раз разведчик не возвращается – решили, что он работает на японцев или на немцев, или же на тех и на других одновременно.

В феврале 1941 года новый руководитель военной разведки генерал-лейтенант Филипп Иванович Голиков приказал урезать Зорге смету. Зорге получил такую шифровку: «Считаю необходимым сократить расходы по вашей конторе, потому что большая часть ваших материалов несекретны и несвоевременны…»

«В показаниях радиста группы Макса Клаузена и других разведчиков указаны суммы, которые они получали, – говорит журналист Андрей Фесюн, написавший серьезное исследование о работе Зорге. – И это большие суммы. Да и сам Зорге себя не ограничивал, он был светским человеком, жил на широкую ногу. И вот он остался без денег. И если бы не та фирма, которую организовал Клаузен и которая давала доход, то группа рассыпалась бы сама по себе».

2 мая 1941 года Зорге, информируя Москву о возможности скорого начала войны, сообщил мнение германских военных:

«Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель».

Начальник разведывательного управления генерал-лейтенант Голиков распорядился ознакомить с информацией Зорге руководство страны, но этот, ключевой абзац, вычеркнул.

Когда я сделал на телевидении большую передачу о судьбе Зорге, мне позвонил Леонид Митрофанович Замятин, бывший заведующий отделом международной информации ЦК, близкий к Брежневу человек. Он пересказал мне разговор с генералом Иваном Ивановичем Ильичевым, который одно время возглавлял военную разведку.

По словам генерала Ильичева, Сталин, услышав, что сведения получены из Японии от Рихарда Зорге, резко сказал:

– Это двойной агент, больше мне сообщений от него не показывайте.

Да разве могли в такой ситуации в Москве верить сообщениям Рихарда Зорге о том, что Германия готовится напасть на Советский Союз, а потом о том, что Япония, напротив, не нападет на Советский Союз и поэтому сибирские дивизии можно перебрасывать на немецкий фронт?

Все его шифровки считались дезинформацией и изучались с той точки зрения, чтобы понять: что японцы и немцы хотят нам внушить? Вплоть до начала войны его предупреждения воспринимались как попытки немецкой разведки обмануть Советский Союз… Сам Зорге, конечно же, не знал, что на его счет думали в Москве. Но отношение к себе чувствовал.

Он всегда прилично выпивал. Андрей Фесюн полагает, что первоначально алкоголь, застолье было просто формой расслабления, получения удовольствия. В первые годы разведывательной работы Зорге был уверен в правоте собственного дела. Потом настроение его изменилось. Он страдал от одиночества, стал мрачным, лишился прежней легкости в общении, перестал весело шутить. Он пил, ощущая безвыходность своей ситуации. Напивался до чертиков, страдал от тяжкого похмелья. В последние месяцы до ареста он напивался так, что стал терять контроль над собой.

22 июня 1941 года, в день, когда Германия напала на Советский Союз, Зорге, крепко выпив в баре токийской гостиницы «Империал», позвонил в немецкое посольство и попросил соединить его с послом. Когда трубку взял германский посол генерал-майор Ойген Отт, Зорге мрачно сказал ему:

– Это война уже проиграна!

Любому другому такая фраза дорого бы стоила. Но немецкий посол неодобрительно сказал жене, что Зорге, похоже, спивается. Зорге был главным советчиком и помощником посла. А что касается жены германского посла, то у нее был роман с Рихардом Зорге.

Американские разведчики, которые после 1945 года изучали дело Зорге, пришли к выводу, что у него в Японии были три десятка любовниц. Можно ли назвать его красивым мужчиной? Возможно, только в юные годы. Но он был настоящим мужчиной, женщины это ощущали и влюблялись в него. Он не был бабником, он никого не обольщал.

Не только женщины, но и мужчины влюблялись в Зорге, разумеется, не в прямом смысле этого слова. Он был необыкновенно обаятелен. И все это помогло ему стать одним из самых выдающихся разведчиков XX столетия.

Зорге принадлежал к тому типу людей, которые следовали словам Ницше: живи опасно. Он был чем-то похож на другого знаменитого разведчика – англичанина Кима Филби. Оба занимались смертельно опасным делом не ради денег, не ради карьеры, а потому что им нравилась такая авантюрная, полная приключений жизнь. Они наслаждались своей способностью водить за нос целые спецслужбы, минипулировать людьми и заставлять их делать то, что им было нужно.

Рихард Зорге родился 4 октября 1895 года в Баку. Шведские фабриканты братья Нобели начали нефтедобычу в Баку и пригласили туда иностранных специалистов. Одним из первых приехал прусский инженер-технолог Густав Вильгельм Рихард Зорге. В Баку он устроил и свою личную жизнь – женился на русской женщине, Нине Семеновне Кобелевой. Рихард был пятым ребенком в семье.

Когда мальчику было всего три года, семья вернулась в Германию. Он получил чисто немецкое воспитание и ощущал себя немцем. В 1914 году, когда началась Первая мировая, Рихард Зорге добровольцем ушел на фронт, как сделали это многие его сверстники, которым война казалась упоительным приключением. Уже в ноябре 1914 года он получил боевое крещение. Он участвовал в прорыве во Фландрии, эти кровопролитные бои (особенно за Лангемарк) потом героизировали.

Летом 1915 года в боях за Бельгию Зорге был ранен в правое плечо. Он получил отпуск и сдал выпускные экзамены в школе. В его аттестате зрелости такие оценки: история, география, математика, физика, химия – хорошо. Немецкий, французский, английский, закон божий – удовлетворительно. Он поступил было на медицинский факультет берлинского университета, но понял, что медицина не его призвание.

Не догуляв отпуска, он вернулся на фронт и получил нашивки ефрейтора. Теперь его отправили в Галицию воевать с русской армией. Он опять попал в госпиталь, раненный осколком снаряда. Его произвели в унтер-офицеры и наградили железным крестом второй степени за храбрость. В 1916 году 43‑й артиллерийский полк, в котором служил Зорге, был брошен в бой под Верденом. Это был опорный пункт французской обороны. Бои шли три месяца, огромные потери несли обе стороны. Зорге был ранен осколками в обе ноги, и три дня пролежал на колючей проволоке без медицинской помощи прежде чем его доставили в лазарет. Ему грозила ампутация ноги. После нескольких операций ногу сохранили, но она стала на два с половиной сантиметра короче. Зорге прихрамывал, но это нисколько не портило его в глазах женщин…