и на колониях: в 1836 г. был запрещен ввоз рабов в колонии, окончательно рабство в португальских владениях отменено в 1869 г., после чего колонии приносили Португалии главным образом убытки. Португальское общество по традиции, еще позднесредневековой, рассматривало заморские владения не как колонии в обычном смысле слова, за счет которых растет благосостояние метрополии, а как территории, находящиеся в единстве с континентальной Португалией. Освоение Португальской Африки казалось одним из путей развития Португальской империи, но для этого не хватало капитала, а доходность предприятий в африканских колониях оставалась низкой. Для поддержания в колониях необходимого порядка не хватало ни людей, ни денег. Удалось освоить в основном прибрежную полосу. Это сопровождалось притязаниями (преимущественно экономического характера) европейских государств на португальские заморские владения.

Вопрос о европейских колониях в Африке рассматривался на Берлинской конференции 1884–1885 гг. Историческому праву, которое защищала Португалия (ссылаясь на традицию открытий, на руины своих крепостей как обозначение территории), противопоставлялся действительный контроль над территориями. Португальцы пытались осваивать территории, расположенные между Анголой и Мозамбиком. В 1886 г. была опубликована карта, на которой все африканские земли между Анголой и Мозамбиком были обозначены как португальские. В 1890 г. в связи с расширением сферы интересов британской Южно-Африканской компании (во главе с С. Родсом) Великобритания предъявила ультиматум, который в нарушение всех договоров требовал от Португалии немедленно вывести свои войска с этих территорий и передать их под британский протекторат. Португалия была вынуждена подчиниться, но оскорбительный ультиматум вызвал возмущение в стране: с одной стороны, широкое распространение получили антианглийские настроения, а с другой — это сильно подорвало авторитет королевской власти, обвиняемой в сговоре с Англией. Тем временем началась активная эксплуатация колоний, в которой, ввиду экономической слабости Португалии, принял участие также и капитал других государств, прежде всего Великобритании.

В последней четверти XIX в. в Португалии началось активное формирование политических партий. На португальский республиканизм, распространенный преимущественно в среде интеллигенции, повлияла Испанская революция 1868–1874 гг.; в 1876 г. была основана португальская Республиканская партия. В 1876 г. на основе левого крыла «Возрождения» (прежних хартистов) возникла партия прогрессистов. Установилась двухпартийная система; обе вполне традиционные партии, сменяя друг друга, поочередно возглавляли правительство. Во внутриполитической жизни не смолкала полемика «прогрессистов» и «возрожденцев», озабоченных, как обычно, проблемами собственного места в политической жизни, а не благом отечества. Партийные раздоры сопровождались чехардой политиков на государственных постах. Набирали силу и радикальные политические течения. В 1872 г. Интернационал в Португалии насчитывал не менее 28 секций общей численностью 3 тыс. человек. В 1875 г. возникла Португальская социалистическая партия (просуществовала до 1933 г.). В 1887 г. в Лиссабоне была основана группа коммунистов-анархистов, но уже в 1896 г. они оказались вне закона.

Тем не менее во второй половине XIX в., которая в политическом отношении, по сравнению с первой, оказалась относительно спокойной, Португалия прошла значительный путь общественного развития: были отменены паспорта; в 1852 г. отменена смертная казнь за политические, в 1876 г. — и за прочие преступления. В 1867 г. ввели первый гражданский (действовал до 1967 г.) и административный кодексы. Однако гражданские свободы не принесли с собой социального мира. Карикатуристы изощрялись в журнальных публикациях малоприличных карикатур на короля и наследника престола. Республиканская пропаганда приучала общество к мысли о возможности ниспровержения монархии. В португальской газете «Justifa» была опубликована серия статей под общим названием «Преступления монархии». Для стрел политической критики монархия стала основной мишенью.

В политическом отношении Португалия являла собой конституционную монархию на основании Хартии 1826 г. В конституцию вносились дополнения и исправления в 1852,1885 и 1896 гг. Она гарантировала всем гражданам гражданские и политические права, равенство перед законом, значительную свободу печати и собраний. Король приносил присягу перед объединенными палатами кортесов и в качестве высшего лица в государстве был призван служить балансом в политической системе португальского общества. Кортесы, португальский парламент, были двухпалатными и состояли из палаты пэров и нижней палаты депутатов, избираемых на 3 года. Король как глава исполнительной власти имел право назначать и смещать ответственных перед кортесами министров, командующих армией и флотом, объявлять войну. Наследовавший королеве Марии ее старший сын Педру V (1853–1861), придававший большое значение государственным делам, умер в возрасте 20 лет. Его брат Луиш I (1861–1889) мало интересовался политикой. В 1889 г. его сменил на престоле Карлуш I (1863–1908). Правительство Португалии вплоть до 1879 г., пока к власти не пришли прогрессисты, состояло из «возрожденцев» или возглавляемых ими коалиций.

Положением в стране недовольны были и коммерсанты, и другие представители буржуазии. Сторонники республики в Португалии не имели позитивной программы, но в деструктивной части, в критике монархии были сильны. Основные идеи монархистов мало чем отличались от образа мыслей представителей республиканской буржуазии: собственность, свобода, родина. Главными аргументами республиканцев были патриотизм и антиклерикализм. Антиклерикализм, в отличие от патриотизма, не привлекал к идее республики сторонников из народа, а наоборот, сокращал их число, в первую очередь в провинции. Тем не менее критика церкви была существенной частью credo республиканцев. Они небезосновательно видели в духовенстве опасного соперника и стремились ослабить его влияние.

Мощная волна республиканской патриотической пропаганды прошла в связи с празднованием 300-летия со дня смерти великого португальского поэта Л. Камоэнса в 1880 г. Камоэнс олицетворял собой Родину, следовательно, по логике республиканцев, символизировал и республику. В парадном шествии колесниц с платформами, аллегорически представлявшими величие Родины, первыми шли пожарные, как представители «альтруистической» профессии, рискующие своей жизнью ради других, им вослед — платформа с макетом галеона эпохи открытий, затем аллегории торговли и промышленности. Далее двигалась платформа с олицетворением колоний, а вслед за нею — с макетом замка, олицетворявшего старинное рыцарство и, наконец, следовала колесница со статуей Гуттенберга, символизируя прессу. Галеоны, трофеи, негры, солдаты, визуализация прелестей сельской жизни представляли собой тот символический язык образов, который был понятен большинству. В марте 1894 г. Португалия праздновала еще одну патриотическую дату — 500-летие со дня рождения Энрике Мореплавателя. В общих торжествах принимала участие и королевская семья: король Карлуш I из Брагансской династии, королева Мария Амелия (1865–1951) из Орлеанской династии и их дети — Луиш (21.03.1887-1.02.1908) и младший, Мануэл (15.11.1989-2.07.1932). В 1895 г. праздновали 400-летие открытия Вашку (Васко) да Гамой морского пути в Индию. Обращение к датам, связанным с началом возвышения Португалии в эпоху Великих географических открытий, состоялось в момент, когда Португальское королевство находилось на пороге сильнейших социальных потрясений.

Ответственность за все колониальные и международные поражения республиканцы возлагали на короля; политика монархии рассматривалась как акт национального предательства. При этом свобода печати сохранялась как нечто само собой разумеющееся, и в республиканских газетах постоянно звучала критика центральной власти. В начале 1900-х годов прокатилась волна недовольств военных: республиканские выступления в армии и на флоте (1902); взбунтовались адмиральский