Мужчина скрылся в ванной, а Лиля поспешила перелить из кофеварки в свою чашку остатки кофе, прекрасно зная, что вскоре произойдет.

Шаркающие шаги, умиротворенное лицо, полуприкрытые глаза. Маг зашел на автопилоте, потряс кофейником, на дне которого плескалась гуща, и нагло потянулся к чужой чашке.

– О, Лиля! – Он заметил ее после второго глотка и дружелюбно улыбнулся. – Доброе утро. Прости, кажется, это был твой кофе?

– Ничего страшного. Чувствуй себя как дома, – сладко-ехидным голосом предложила девушка.

На самом деле предлагать и не требовалось: маг и так вел себя, словно давно прописался в их квартире, – легко ориентировался, где что лежит, и почти не смущался.

– Как твое самочувствие?

– Спасибо, Мирослав, хорошо. – Сейчас Лиля была сама вежливость. – А ты как? Вчера долго не мог уснуть? Надо было чай заварить от бессонницы.

Сквозь брутальную небритость проступил стыдливый румянец. Рука по привычке потянулась к несуществующей пуговице, и Мирослав покраснел еще больше. Мужчина поспешил сделать глоток, подавился, с трудом откашлявшись, что-то пробормотал и ретировался с кухни.

Лиля удовлетворенно усмехнулась. Выводить его из себя – одна из маленьких доступных сейчас радостей.

В кухню, сияя солнечной улыбкой, вплыла бабушка. «Нет, – мысленно поправила себя девушка, – теперь не бабушка, а Полина, для близких – просто Лина». Весело поздоровавшись с великовозрастной внучкой, омолодившаяся красотка стала собирать на поднос легкий завтрак: бутерброды с ветчиной, сыром и зеленью, сок и большие порции кофе. Видать, кто-то заслужил завтрак в постель.

Лиля зло хмыкнула. Прошло три недели, а она все еще не простила бабушку за подлый, в ее представлении, поступок. Разбив их с Киром пару и не дав толком погоревать, Полина Ивановна на следующий день сообщила внучке счастливую новость – у нее возникли нежные чувства к одному магу. Младшая Макарова сымитировала мрачную радость: деревенский знахарь дед Михей, по поведению и манере одеваться больше похожий на козопаса, ей никогда не нравился. Оставалась слабая надежда, что объект своей влюбленности бабушка в город не притащит, а будет предаваться пасторальной любви на лоне природы.

Надежда скончалась в конвульсиях, когда бабуля (даже мысленно ее так называя, Лиля испытывала дискомфорт) заявила, что воссоединение с любимым состоится через пару часов, и попросила приготовиться к встрече, прогнав с лица унылое выражение.

Журналистка впала в прострацию, когда вечером открыла двери… Мирославу. Что это не ошибка, вскоре подтвердил его страстный поцелуй с ослепительно красивой и сексуальной Полиной. Подавив рвотный позыв, Лиля сбежала в свою комнату и провела полночи, воткнув в уши наушники плеера. Она ужасно боялась услышать кроме успокаивающей нервы музыки что-то другое. С того момента подобные ночи стали традицией, и Лиля всерьез начала подумывать, чтобы съехать на съемную квартиру.

– Ты спешишь? Если нет, Мирослав может подбросить тебя на машине, – звеня посудой, предложила старшая Макарова.

– Спасибо, на метро удобней, – вежливо отказалась внучка. – Да и не хочется его напрягать.

Не хватало только сделать из бабушкиного любовника извозчика! День будет испорчен окончательно.

– Как знаешь, Мирослав сам предложил. – Полина подхватила поднос и оставила внучку в одиночестве.

Лиля проводила ее взглядом, покачала головой, отметив нарочитую грациозность походки. Короткий шелковый халат нежно-фиолетового цвета не скрывал идеальных форм и молочно-медовой кожи старшей ведьмы. Светлые волосы, впопыхах сколотые на макушке, отдельными прядями вились у лица, придавая ему игривый вид. Бабушка, то есть Лина, была чудо как хороша и могла дать хмурой внучке фору. И при этом, следует отметить, что полночи не спала. Впору начинать завидовать. Кажется, нехорошее чувство постепенно запускало свои коготки в Лилино сердце. Но самыми первыми пришли негодование и злость. Как бабушка посмела творить подобное?! После стольких лет вдовства закрутить роман с парнем едва ли не в два раза моложе себя? Как же так?!

Спустя несколько дней негативные чувства сменились изумлением и любопытством. Как же она все-таки решилась круто изменить свою жизнь? Откуда взялось мужество провести древний обряд, дарующий вторую юность? Почему не побоялась осуждения?

Понаблюдав еще несколько дней за воркующими возлюбленными и переосмыслив увиденное, Лиля испытала восхищение и… зависть. Полина подарила себе простое женское счастье, не оглядываясь на прошлое, не беспокоясь о будущем, не боясь косых взглядов и перешептываний за спиной. А вот она так не смогла. Она попыталась изменить мнение бабушки – и потеряла Кирилла. На душе стало тоскливо, слезы подступили, грозя испортить тщательно наложенный макияж. Внутри всколыхнулся жар, маленькая искра хищно вспыхнула – Лиля всхлипнула и метнулась в ванную. Включив холодную воду и закатав рукава блузки выше локтей, подставила запястья под упругую струю. Глубоко дыша, девушка пыталась обрести потерянный контроль.

– Лиля? – В дверь деликатно поцарапались. – Помощь нужна?

Голос Мирослава совсем не выдавал его тревогу, будто маг и не почувствовал всплеск магической активности.

– Спасибо, сама справлюсь.

– Если что, зови, я рядом.

Магичка сдвинула вверх браслет на левом запястье. Под новым блокиратором Силы прятался тонкий красный шрам, оставшийся после магического ожога, когда она чуть не спалила полрайона. Давид предлагал его убрать полностью, но девушка решила, что напоминание о ее несдержанности не помешает. Расставшись с Кириллом, она настолько собой не владела, что чуть не стала убийцей. Если бы не молодая мамочка с сынишкой, она не нашла бы в себе силы сдержаться и обуздать пробужденную стихию. Только ради них она усыпила ревущее пламя, затолкала подальше тоску. Ради них, не ради себя. В тот момент ей жить не хотелось. Впрочем, даже спали она целый город, сама бы отделалась испорченной одеждой и чумазым лицом.

Хаотический всплеск магии почувствовали даже люди, чувствительные к перемене погоды. В новостях потом передавали о нескольких стариках, из-за магнитной бури попавших в тяжелом состоянии в больницу. И это тоже добавило вины в ее копилку самобичевания.

Хорошо, что на место происшествия первым приехал магический патруль с дежурным целителем Давидом – Лиля не подпустила бы к себе никого чужого. Блондину вначале пришлось останавливать истерику, лишь потом он смог заняться ожогами-метками, нанесенными блокираторами. Утешая и успокаивая, целитель провел с ней бездну времени. Несмотря на отстраненно-холодную внешность, в нем было столько сострадания и понимания, что Лиля сама не заметила, как рассказала ему все без утайки. Своеобразная исповедь облегчила душу и на время притупила боль.

Давид не давал советов. Он просто слушал, иногда задавая вопросы. И к концу их общения Лиля приняла решение: ничего не предпринимать, выждать некоторое время, не ссориться с бабушкой, не выяснять отношения с Кириллом. Просто жить обычной жизнью. По возможности, обычной.