Однако в распоряжении неустрашимого Клири оставалось всего двадцать шесть бойцов из пятидесяти шести, сброшенных с “С-17”. Сначала их расщелкивали по одному снайперы с баррикады, потом последовал ощутимый пинок под зад от бронированных “снежных котов”. В конце концов и от них удалось отбиться – но какой ценой! Майор тщетно гнал прочь отравляющие душу пессимизм, отчаяние и горечь поражения – мерзейшие чувства, каких он, привыкший побеждать, никогда ранее не испытывал. Попытка штурма казалась безнадежной, но Клири все равно решил попробовать. Не в лоб, конечно, – это не принесет ничего, кроме верной гибели. Но мысль о выходе из боя даже не возникала. Все до одного знали, что если не умрут здесь и сейчас, то все равно погибнут, когда Земля встанет на дыбы. Терзаясь сомнениями и тяжелыми предчувствиями, Клири перестроил остатки своей группы для последней атаки и приготовился отдать последние распоряжения.

Истекали последние мгновения из шестидесятисекундной передышки, милостиво дарованной Карлом Вольфом. И в тот самый момент, когда бой должен был возобновиться, Клири услышал в отдалении что-то похожее на сигнал автомобильного клаксона, только почему-то усиленный до рева пожарной сирены. Рев приближался, становясь все громче, и все, кто еще оставался на поле боя, в удивлении повернули головы на этот непонятный звук.

И тут эта штука вылезла прямо на них.

– Что там происходит?! – пронзительный возглас Лорен перекрыл гудение мужских голосов за столом, когда из динамиков ретрансляции донеслась очень странная мешанина звуков.

Все присутствующие в залах для оперативных совещаний Пентагона и Белого дома автоматически перевели взгляд на мониторы, со статическим изображением территории комбината. Несколько долгих секунд никто не шевелился, оцепенело прислушиваясь к тому, что напрямую передавалось из Антарктиды.

– Боже всемогущий! – придушенно рявкнул адмирал Элдридж.

– Что это за чертовщина? – потребовал ответа Уоллес.

– Понятия не имею, господин президент, – пробормотал генерал Сауз, тщетно вслушиваясь в какофонию голосов трех или четырех десятков бойцов сил специального назначения, которые ни с того ни с сего вдруг подняли неимоверный гвалт, наперебой перекрикивая друг друга. – Понятия не имею!

Происходило нечто поистине невероятное. И бойцы спецназа, и охранники за бруствером баррикады ошеломленно застыли на месте, пытаясь понять, надо ли на это реагировать, а если надо, то как именно? Как будто в гипнотическом оцепенении, не в состоянии шевельнуть даже пальцем, Клири остановившимся взглядом следил за приближением исполинской красной машины, одни только колеса которой возвышались вровень с крышами одноэтажных строений и которая возникла вдруг на поле боя, словно оживший кошмар шизофреника. Все еще пребывая в трансе, майор продолжал автоматически фиксировать развитие событий. А новоявленная колесница Джаггернаута продолжала движение, мимоходом расплющив двух “снежных котов”, имевших несчастье попасться ей на узкой дорожке. От столкновения с десятифутовыми колесами сидевшие в машинах охранники взлетели высоко в воздух. Одного забросило на крышу ближайшего дома, другие попадали на жесткий лед. Двое или трое, поскуливая, расползлись на карачках по углам, остальные не подавали признаков жизни. Взвились языки пламени, облизывая со скрежетом разлетающиеся кабины, измятые дверцы, обрывки гусениц и оторвавшиеся куски брони. А красный великан даже не сбавил хода. Похоже, его водитель и не собирался тормозить, охваченный одним всепоглощающим стремлением сметать и уничтожать все, что попадется ему на пути.

Джейкобс сразу крикнул своим “котикам” убираться прочь с дороги; раненый Шарпсберг едва успел выкатиться из-под колес приближающегося монстра; Гарнет и его люди продолжали таращиться на невиданное зрелище, но в самый последний момент все же успели отпрыгнуть и прижаться к стенам.

Пролетая мимо обалдевших спецназовцев, машина оглушила их пушечной канонадой из выхлопных труб, у которых обломками “снежных котов” оторвало глушители. Этот “салют” скорчившиеся в снегу бойцы не забудут, наверное, до конца жизни. А еще через несколько секунд тридцатисемитонная махина врезалась в ледяную баррикаду и разнесла ее вдребезги, без видимых для себя последствий проломив метровой толщины барьер.

Охранники остолбенели – точно так же, как и американцы, а железный колосс, не удовлетворившись, видимо, сносом баррикады, загрохотал в сторону арочного входа в центр управления, как сошедший с рельсов экспресс.

Среди защитников баррикады началась паника. Наемники сразу ожили и бросились врассыпную, страшась угодить под колеса взбесившейся машины. И в этот миг майор Клири вышел наконец из оцепенения и понял, что спаситель его группы на самом деле не инопланетянин, не демон из преисподней и уж точно не галлюцинация. В мозгу у него что-то щелкнуло, и в ослепительной вспышке прозрения Клири вдруг осознал, что появление на доске новой и ни одной из сторон не учитывавшейся тяжелой фигуры коренным образом изменило соотношение сил. Надежда возродилась как феникс из пепла.

В памяти майора спецназа Томаса Клири навсегда запечатлелся образ залитого солнечным светом гигантского красного вездехода, его водителя с забинтованным лицом, одной рукой крепко сжимающего руль, а другой хладнокровно садящего по охране из кольта образца 1911 года, и смуглого коротышки рядом с ним, с азартом поливающего из автомата разбегающихся людей в черной форме. Такое случается только раз в жизни, да и то потом начинаешь сомневаться – уж не привиделось ли спьяну или от перегрева.

Человек сорок охранников, оставшихся в живых после боя с американцами и наезда на баррикаду чудовищной машины, вскоре оправились от шока, рассредоточились и открыли ураганный огонь. Пули с визгом вонзались в металлические борта и впивались жалящими осами в двенадцатислойную резину протекторов, но красное чудовище не останавливалось, победно трубя клаксонами на крыше, пока их не снесло автоматными очередями. В окнах водительской кабины не осталось ни осколка стекла, но водитель и его напарник по-прежнему продолжали неутомимо палить по охранникам из кольта и автомата.

Подобно неумолимому року, “корабль снегов” всей своей многотонной громадой ворвался в центр управления со скоростью более двадцати миль в час, круша стены и вышибая стальные двери. Проход в главный зал закрывали массивные железные ворота, сложившиеся под таранным ударом, как картонные стенки детского кукольного домика под сапогом пьяного родителя. Но и “корабль снегов” пострадал изрядно. Крышу снесло начисто, кабину покорежило, но все остальное благополучно проскочило, и взбесившееся чудовище слегка прошлось стальным бампером по рядам компьютеров и мониторов, оставляя за собой хаотическое нагромождение металла, пластика, электронных внутренностей, проводов и офисной мебели. В бортах зияли сотни пулевых пробоин, кабина смялась в лепешку, изорванные в клочья шины просели. Машина потеряла ход, врезалась в дальнюю стену и остановилась.

В такие моменты логика и здравый смысл уступают место азарту и безрассудству. Воодушевленные подвигами “корабля снегов”, уцелевшие морпехи, “котики” и армейцы без всякого приказа выскочили из своих жалких укрытий и в едином порыве бросились вперед. Проникнув сквозь брешь, пробитую в баррикаде, они овладели ею, в считанные мгновения сметя ураганным огнем почти всех охранников. Те так увлеклись обстрелом “корабля снегов”, что прозевали момент атаки и были захвачены врасплох.