Вултон медленно поднялся с кресла и подошел к обзорному экрану. Долго наблюдал за рассеивающимся дымом. Потом повернулся ко мне. На его лице отчетливо было видно недоумение.

– Почему? Почему ты так сделал?

Я грустно усмехнулся.

– Вы все равно не поймете. Просто я решил остаться человеком. Человеком, а не чудовищем, Вултон.

– Но ты не мог… я лично закладывал в тебя программу… ты не мог освободиться…

Я еще раз оглядел теперь уже пустой космос.

– А я и не освобождался. Я просто вас простил. Пусть Бог будет вам судья, если вы в него верите. Но не я. Я не хочу. Я понял, что жизнь слишком ценная вещь, чтобы растрачивать ее на такую никчемную вещь, как месть. Мои родители этого не одобрили бы. Тут Виктор Семенович был прав. И еще в память о Стархе. Считайте, что в этом моем поступке есть заслуга и Старха. Думаю, что для вас еще не все кончено, если есть такие люди, как Старх.

– Если ты решил всех простить, то зачем здесь я? – с некоторым раздражением поинтересовался Стронхуф. – Зачем надо было меня тащить сюда?

– Вы обещали мне координаты той планеты, где поселили кроамцев.

– Если ты согласишься с нашим предложением.

– То есть если бы я оставил эту станцию нестись к планете хоргов, где погибло бы около двух миллиардов человек, то вы за это дали бы мне координаты?

– Ты не так понял! – За своей сердитостью Стронхуф попытался скрыть растерянность, что от меня не укрылось. – Мы вовсе не хотели подобного! Как я уже говорил…

– Я слышал, что вы говорили. Вы предлагали мне убивать хоргов по вашему заказу, как раньше хорги предлагали мне убивать вас. Каждый из вас предлагал мне одно и то же. Только условия были чуть разные. Однако в данном случае вам скрывать координаты нет никакого смысла. Теперь, когда об этом знают хорги, – при этих словах Стронхуф покосился на Вултона, – они рано или поздно обнаружат ее. Опять там разгорится битва двух сил. На этот раз за влияние на кроамцев. А это вам надо?

– Все равно ничем не могу помочь. С хоргами мы сами разберемся.

– Жаль. Тогда предлагаю обмен. Эстреду на планету кроамцев.

– Ха! В каком смысле Эстреду в обмен на планету кроамцев?

– В самом прямом. Вы мне координаты, а я вам способ, которым можно снять предел вокруг Эстреды.

– Ты хочешь сказать, что знаешь, как его снять? Знаешь, хотя до этого лучшие наши специалисты пытались его разрушить?

– Вот именно. Пытались разрушить. Разрушить барьер, созданный цивилизацией на несколько сотен тысяч лет старше вашей.

– А ты знаешь другой способ?! – В голосе Стронхуфа отчетливо слышался сарказм.

– Точно не уверен, – признался я. – Однако кое-какие слова Тигара натолкнули меня на одну мысль. Что вам сказали представители расы хайо, когда появился предел? Вы знаете это?

– Конечно, знаю. Они сообщили, что барьер исчезнет в тот миг, когда мы заплатим высокую цену за свои действия. Какую цену надо платить, они не сказали. А нам даже представить страшно, что они подразумевают под высокой ценой.

– О да, пожалуй, цена действительно высокая, – грустно усмехнулся я, медленно прошел к своему креслу и сел.

– Ты знаешь ее?

– Догадываюсь. Так как?

Стронхуф задумался.

– Если ты действительно можешь помочь, то я согласен.

– Отлично.

– И какая, по-твоему, цена устроит ту расу? – ехидно поинтересовался Стронхуф. – Неужели ты думаешь, что мы не выдвигали никаких предложений? Мы чего только не предлагали им.

– Да? – Я задумчиво посмотрел на космос. – А вы извиниться пробовали?

В первое мгновение Стронхуф даже не понял, что я предложил. Потом посмотрел на меня как на сумасшедшего.

– Это и есть твое предложение? И ты думаешь…

Я поднял руку.

– А что мешает попробовать? Вы ведь имеете полномочия от правительства? Мушкетер, давай к любой планете хайо.

Космос в обзорном экране опять померк. То, с какой скоростью Мушкетер среагировал на мое предложение, говорило, насколько сильно его заинтересовала моя теория.

– А ты можешь объяснить свои рассуждения? – неожиданно вмешался Вултон.

– Объяснить? Вряд ли. Скорее это моя интуитивная догадка. Видите ли, один человек… мой друг… у меня на родине говорил, что по его представлению истинный разум и то, что у нас считается примитивизмом, это одно и то же. Просто разум прошел долгий путь познания и вернулся к корням, набравшись опыта. Разум – это когда человек живет в гармонии. С собой, с миром. Те, кого мы называем примитивными народами, так и живут. Они берут от природы только то, что им надо для жизни. Они не будут убивать ради развлечения, как это делают охотники. Они не будут набивать карманы деньгами. Да они и не поймут, что это такое. Для нас это признак примитивного народа. А может, это и есть настоящий разум? Просто не окрепший и подверженный соблазнам. Всегда находятся люди, которые хотят большего. И вот такие люди и начинают то, что потом называют прогрессом. Начинается охота за благами. Я не говорю, что это зло, но зачем хватать столько, когда ясно, что до конца жизни не растратишь? Я видел, как цветущие планеты были превращены в пустыни добывающими компаниями. Они экономили на всем, чем можно, ради прибыли. Зачем? Чтобы заработать лишний миллион? Ну заработали – и что? У владельца компании на счету появился лишний миллиончик, а он и с теми деньгами, что у него уже есть, не знает, что делать. Но все равно надо больше, еще больше и еще больше!

– И к чему ты клонишь? Покороче можно? – раздраженно поинтересовался Стронхуф.

– Постараюсь, – вздохнул я. – Просто я подумал, что если эти хайо уже прошли свой путь и они действительно разумны… По-настоящему… – Я замолчал, а потом тихо добавил: – Просто мне очень хочется верить, что они гораздо лучше нас. Тогда для них материальные блага ничего не значат. И любые ваши предложения им просто неинтересны. Так что для них может иметь ценность?

Я замолчал. Стронхуф недоуменно смотрел на меня. Вултон был задумчив. Я же повернулся к Стронхуфу.

– Те, кто находится на пути познания, вы, хорги, мы – земляне… мы любим приписывать чужим собственные стремления и любим много кричать о превентивности своих поступков. А если вдруг потерпим неудачу, то вместо того, чтобы оценить свои поступки, сразу крик: «Вот видите, как мы были правы!» Как будто получить по зубам от тех, к кому сами лезли, уже жуткое преступление для тех, кто осмелился дать сдачу так называемым цивилизованным народам. Возможно, я все же еще принадлежу к достаточно примитивной цивилизации, чтобы понять, что в жизни может быть нечто более ценное, чем миллионы на счету.

– И ты хочешь сказать, что извинения и есть та самая высокая цена?! – довольно едко спросил Стронхуф.

– Да. Если это не так, то почему вы не хотите их принести? Вы готовы заплатить чем угодно, но не принести извинения. А ведь я специально узнавал. В тот раз вы сами нарвались. И будь на месте хайо другая раса, то так легко вы бы не отделались. На их месте я бы вас вообще в порошок стер. Ваше счастье, что не я принимал решение.