– Позволь нам помочь, – раздался над головой сильный голос.

Сердце испуганно трепыхнулось. Сильные руки оторвали от земли, заботливо поставили на ноги. Нежелан с удивлением и страхом уставился на двух незнакомцев: оба высокие, статные, муж с шапкой изжелта-белых волос облечен в кольчугу, за плечом рукоять меча; смуглый и черноволосый – в дощатой броне, а в руке копье с широким наконечником.

– А?.. – промямлил бедовик, взгляд метнулся в сторону временной стоянки.

Желтоволосый спросил вкрадчиво:

– Там твои друзья, люди князя Яромира?

– Нет-нет, там вообще не люди, – залепетал Нежелан.

Черноволосый усмехнулся, переглянулся с товарищем, кивнул.

– Что ж, я проспорил, – сказал он, виновато разводя руками. – Ты оказался прав.

Светловолосый отмахнулся:

– Брось, это самая удобная тропа, хоть проходит через глухой лес. Не по реке же им сплавляться.

Нежелан двинулся бочком, но под ногой предательски хрустнула ветка. В шею уперлось острие копья. Черноволосый сказал жестко:

– Отведи нас, пожалуйста, к своим друзьям или господам. Но не кричи.

Острие с хрустом прорвало кожу, кровь показалась неимоверно горячей, шею будто кипятком обварило. Нежелан побледнел, сказал прыгающими губами:

– Щ-щас, щ-щас, только воды наберу, а то Буслай шкуру спустит.

Мужчины переглянулись, посмотрели с уважением.

– Ничего, я потолкую с Буслаем, он ругаться не станет, – сказал желтоволосый ободряюще.

Смуглый повернул за плечо, подтолкнул в спину. Нежелан, качнувшись, двинулся. С сожалением тряхнул пустые баклажки: во рту такая сухость, что стыдно перед краем рек и озер.

Копье периодически тыкалось меж лопаток тупым концом, степняк со смешком подталкивал, желтоволосый шикал неодобрительно: аккуратнее надо, не звери ведь.

Нежелан различил хохот Буслая, сердце отчаянно прыгнуло, зашиблось о ребра… Черноволосый не ожидал от паренька такой прыти, промахнулся.

– Беда, други! – закричал бедовик, мчась по хрустящей ветками земле. – Беда!

В спину жестко ударило, дерево выросло из-под земли, приветило недобро. Смуглый подобрал копье, повернул острием к шее.

– Добить? – произнес он задумчиво.

– И не стыдно? – упрекнул желтоволосый.

– Не очень, – пожал плечами смуглый. Пластины ярыка сухо щелкнули. – Я ведь просил не кричать.

Желтоволосый усмехнулся, пошел скользящим шагом, опустошив ножны. Смуглый, небрежно покачивая копье, заскользил следом. Ломкие ветки под сапогами молчали, даже трава не пригибалась.

Буслай заслышал крик бедового, губы скривились язвительно, дернувшемуся Люту сказал успокаивающе:

– Перестань, баклажки потерял, вот и ноет. Пусть только вернется.

Лют кивнул, но чувство тревоги колыхнулось в груди, на миг затмив тупую боль утраты. Буслай удивленно посмотрел на меч в руке Люта, ладонь согрело шероховатое топорище. Заросли неслышно раздвинулись, гридни настороженно посмотрели на незнакомцев.

Желтоволосый широко улыбнулся: меч опущен, глаза лучатся дружелюбием.

– Здравы будьте.

Лют промолчал: все ясно, чего дурачиться? Но Буслай буркнул в тон:

– И вы будьте здравы.

Копейщик отодвинулся от напарника. Лют выдержал пронзительный взгляд, искривив губы. Буслай провел незримую линию через середку лба половца, покрепче ухватил топор.

– Надеюсь, вы люди Яромира? – продолжал желтоволосый с улыбкой.

– И я надеюсь, – буркнул Буслай.

Половец довольно осклабился, приоткрыл рот, но смуглый оборвал резко:

– Хватит лясы точить, засиделись в лесу!

Лют увидел размытое движение, руку непроизвольно дернуло, в густой листве скрылся металлический звон. Копье крутнулось, окованный железом тупой конец ударил в висок. Витязь изогнул шею – волосы обдул холодный ветерок. Меч вскинулся в защитную позицию, степняк с невероятной легкостью бил, кружил клинок, руку выкручивало до хруста.

Буслай замешкался – слишком туго приходится Люту, – глаза уловили движение, отмахнулся топором. В скулу ударило, мир залился слепящим светом. Сквозь белую стену протаял глумливый оскал, в ушах – вновь звон железа. Половец склонился со злорадной усмешкой: вид такой, будто руку подаст. Буслай зарычал, от ярости и унижения затрясся, кошачьим прыжком вскочил на ноги. Половец содрогнулся от удара.

Лют мельком отметил, что Буслай пока держится, но, стыдно сказать, потому, что неведомый ворог забавляется. А копейщик разошелся: лишь чутьем угадывал направления ударов, рука ныла, мощные выпады отбрасывал, в спину уткнулся шершавый ствол.

Копье в последний момент крутнулось – Лют зря повел меч за широким острием, – на запястье упало окованное древко. Хрустнуло, меч безвольно повис на ременной петле.

В замутненных болью глазах Люта отразилась торжествующая усмешка, широкий наконечник ударил, как ядовитая змея, намереваясь отсечь шею. Витязь прянул в сторону, дерево загудело от удара, зашелестело опадающей листвой. Степняк досадливо поморщился, дернул копье. Брови взлетели, рванул сильнее, но тугая древесная плоть стиснула наконечник железной хваткой.

С коротким свистом стальная полоса пересекла древко, смуглый рванул копье, от неожиданности отшатнулся, запнулся о толстую ветку. Обломок копья взметнулся в защите, но узорчатая сталь мимолетно коснулась колена, чудовищный напор крови отбросил в сторону голень. Степняк вскрикнул жутко, сжав ладони на страшной ране. Лют холодно добил жестоким ударом, плески крови заляпали с головы до ног, по стволам потекли тягучие капли.

Половец дернулся, лицо перекосилось, Буслая унесло в кусты. Лют пошатнулся под натиском, вражий меч мелькал с немыслимой скоростью, резал со свистом воздух, рубашка на плече порскнула клочьями, потемнела. Буслай поднялся, остатки куста разлетелись с жалобным треском, деревья задрожали от грозного рыка.

Держа затылок половца в прищуре глаз, Буслай прыгнул, завел топор за спину, с хеканьем ударил. Половец неуловимо сместился в сторону, отшибая клинок Люта. Буслай нелепо ковырнул землю, в стороны порскнули зелено-черные ломти, полоса стали обидно ударила ниже спины.

Лют обогнул Буслая, меч мелькнул в воздухе. Яростная атака разбилась о скупую защиту: меч желтоволосого едва коснулся клинка, но рукоять начала плясать в ладони, выламывая пальцы.

Буслай подскочил, вдвоем потеснили незнакомого воина. Половец злобно скалился, дышал ровно, в то время как гридни шумно сопели, с висков текли мутные капли.

Топор ринулся сверху – от таких ударов мечи ломаются, как лучины, – но клинок зацепил за скругленное лезвие, дернул так, что гридень подался вперед. Перед глазами мелькнул меч соратника, обдало холодом, уши оглохли от звона, россыпь искр обожгла лицо.