— Ты веришь в приметы?

Дик в приметы верил, но мертвый ворон, так и не разжавший когтей, и синеглазый человек в черном с непроницаемым лицом…

— Нет, монсеньор, не верю.

— Я тоже. К сожалению.

К сожалению?! Кансилльер прав, Рокэ ходит по грани безумия, если только не шагнул за эту грань. Наверное, это отразилось у Дикона на лице, а может, маршалу просто захотелось поговорить.

— Странно, что ты все еще полагаешь смерть страшной. Будь это знамение, я бы радовался. Ворону не справиться с золотым орланом, но этот был слишком глуп и молод, и ворон своего не упустил. Должен был умереть один, но погибли двое. Не проиграть, когда победить невозможно! Лучшей приметы нет и быть не может.

Ричард промолчал. Черная птица могла улететь, а не бросаться на противника, который был крупней ее чуть ли не вдвое. Зачем ворон кинулся на орлана? Господин Шабли учил, что все живое поступает разумно, жертвуя жизнью лишь для спасения детенышей, и только люди… Только люди! Не этим ли они и отличаются от животных? Тем, что ценят жизнь меньше, чем честь, любовь, власть, золото?

Моро и Сона шли голова в голову, топча подмерзшие травы. Рокэ сначала молчал, а потом вполголоса запел о море. Кэналлийский напев странным образом сочетался с лошадиной рысью, хрустом ломающихся стеблей, круженьем редких маленьких снежинок. У подножия гряды они встретили адуанов с собакой — первым к ним бросился Лово, но полковник Коннер от своего любимца отстал ненамного.

— И куда это вас понесло, монсеньор?

— Так, — неопределенно махнул рукой Алва, — захотелось глянуть, оба или один?

— Оба?

— Да… Там кусты кишмя кишат ызаргами.

— Расплодились, значит, жабу их соловей, — Клаус покачал головой, — не к добру, когда погань эдакая плодится. Монсеньор, вы б того, побереглись бы… А то все одно к одному — старуха наворожила, выезжали — ветер в лицо, конь под вами оступился, Лово каждую ночь воет, а теперь еще птицы эти. Не будет вам дороги, переждать надо! Отпишите королю, так, мол, и так, зазимовали в Варасте с армией, и кошка не ходи. Да что вы молчите, прости Создатель, навроде истукана?

— А того, что я еду в Олларию вместо Манрика, а в Тронко пусть Вейзель с Жаном распоряжаются. Юноша, — синие глаза дерзко блестнули, — пиши?те сонеты для своей дамы. Венок сонетов! Я обещал вам белую лошадь и барсовый чепрак? Шкуры есть, а лошадь купим по дороге. Посмотрим, так ли мудра премудрая Гарра.