– Джервейс родил Герберта, Тимоти, Джона и Чарльза, – повторил Эплби[93]. – Герберт родил Руперта. Тимоти родил Герберта, Чарльза и Джона. Джон родил Тимоти и Ричарда. Чарльз родил Арчибальда. Продолжайте.

– И вот что примечательно, сэр, – Боулз бросил на Эплби настороженный взгляд, словно собирался поделиться действительно щекотливой информацией. – Титул и усадьба так поздно сошлись друг с другом, что юристы не сумели в положенный срок оформить все нужные документы. Но сэр Джервейс сумел удержать Раст за собой, как и его сын сэр Герберт, а потом, в свою очередь, сэр Руперт вырос в Расте, рассчитывая в будущем стать его владельцем. Не сомневаюсь, что именно этот момент представит для вас особый интерес, мистер Эплби. – В голосе Боулза послышался оттенок иронии, но продолжил он вполне серьезно: – Хотя на самом деле, насколько я понимаю, тут и владеть-то было особенно нечем. К тому времени поместье пришло в полное запустение.

А вот что было дальше, мистер Эплби. Когда владельцем Раста стал сэр Герберт, а его сын Руперт еще не дорос даже до Итона, почил в бозе брат сэра Герберта – Джон. Он к тому времени овдовел и сильно нуждался материально, оставив после себя двух мальчиков-сирот: Тимоти и нашего мистера Ричарда. Сэр Герберт взял мальчиков к себе и воспитал в Расте вместе с собственным сыном Рупертом. Все трое были примерно одного возраста. В те времена у мистера Ричарда и надежды-то не возникало, что Раст когда-нибудь достанется ему. Первым по очереди значился Руперт как будущий баронет. Затем шли три кузена, Герберт, Чарльз и Джон, сыновья старшего брата его отца – Тимоти. А потом наступал черед старшего брата Ричарда, которого тоже звали Тимоти. И тем не менее Раст со всеми потрохами достался мистеру Элиоту. Кузены умерли бездетными, как и брат мистера Элиота. А Руперт, как ни горько упоминать об этом, был лишен наследства своим отцом, сэром Гербертом.

Эплби резко вскинул голову:

– Минуточку. Вы хотите сказать, что у сэра Руперта нет законнорожденных детей?

– Ни одного, сэр.

– Тогда, если молодой мистер Тимми, сын мистер Элиота, вдруг умрет, титул баронета должен будет перейти к сэру Арчибальду как единственному отпрыску младшего сына Джервейса – Чарльза?

– Именно так, мистер Эплби. С вашего позволения, вы необычайно хорошо ориентируетесь в подобных вопросах.

– И тому же сэру Арчибальду причиталась бы тогда, по крайней мере, крупная доля в имении, не так ли?

Боулз колебался.

– Здесь у меня нет твердой уверенности. Землевладение, вероятно, должно переходить от наследника к наследнику по мужской линии. Как обычно бывает. Вот только, когда речь заходит о Расте, где мы с вами находимся сейчас, то и дом, и земля достанутся, представьте, мисс Белинде.

В голосе Боулза вновь зазвучали нотки сомнения. Становилось окончательно ясно, что разговор зашел дальше, чем разрешали ему здоровые инстинкты дворецкого.

– А сэр Руперт, как вы упомянули, был лишен наследства?

– Увы, но это правда, мистер Эплби. – Руперт, который сейчас ведет себя как безупречный джентльмен, сильно разочаровал когда-то своего отца. Он не совершал буйных поступков или, боже упаси, преступлений, но умудрился вовлечь себя в какие-то крайне серьезные неприятности, хотя я всегда намеренно избегал расспросов, в какие именно. И кончилось тем, что его отец, обладавший и властью, и соответствующим темпераментом, в наказание отправился вместе с сыном в какую-то далекую колонию, оставив владения попечениям своего брата Тимоти. И, как я уже сказал, после череды безвременных кончин во владение Растом вступил мистер Ричард. Руперта вынудили покинуть Англию еще до того, как ему исполнилось девятнадцать, и о нем никто ничего не слышал до тех пор, когда успех книг мистера Элиота превратил нашего хозяина в богатого человека. Вот тогда Руперт неожиданно вернулся в Раст, где и поселился. Выражаясь вульгарно, можно сказать, что он живет теперь целиком за счет мистера Элиота.

– А сэр Арчибальд? Как нетрудно догадаться, он появился здесь примерно таким же образом, верно?

– Это необычайно проницательная догадка с вашей стороны, мистер Эплби. Сэр Арчибальд тоже предстал однажды перед нами, приехав из неизвестного мне места. Он надеялся воспользоваться доброжелательностью мистера Элиота – и не был в ней разочарован. Хотя имел совсем уж ничтожные права рассчитывать на гостеприимство в Расте. Потому что мистер Ричард и сэр Руперт хотя бы воспитывались здесь вместе, как уже было мною сказано, и мистер Ричард считал естественным принять его как родного. А вот со своим кузеном Арчибальдом мистер Ричард встречался едва ли несколько раз за всю жизнь, пока тот не прикатил сюда с горой чемоданов и – прошу прощения, если снова лезу не в свое дело, – с кипой неоплаченных счетов. Разумеется, я ни в коем случае не считаю сэра Арчибальда человеком недостойным звания истинного джентльмена. Ему просто не повезло по технической части. Он, вероятно, напрасно избрал для себя профессию инженера. Его подлинная страсть – литература, что сделало его, несомненно, превосходным собеседником для мистера Элиота. Впрочем, в семье ему придумали прозвище Повелитель мостов, и это, как я понимаю, не слишком ему по душе. Интересная, скажу вам, тема – домашние прозвища и шутливые титулы.

– Но лично вам не кажется, – спросил Эплби, – что все изломы семейной истории, о которых вы рассказали, могли вызывать враждебное отношение одних ее членов к другим?

Боулз мгновенно закрылся, как створки раковины.

– Право же, сэр, справки по столь деликатному вопросу лучше наводить непосредственно в семейном кругу.

Он повернулся и посмотрел на часы, стоявшие на каминной полке и как раз начавшие бить.

– Неужели только десять часов? Бог ты мой, мистер Эплби. – Он замер, с недоверием глядя на циферблат. – Я был уверен, что часы сейчас пробьют двенадцать! В эти дни в Раст-Холле ничто не работает как должно. Если мне дозволено дать вам совет, сэр, то вам будет полезно свести знакомство и поговорить с миссис Элиот.

– С миссис Элиот? – переспросил совершенно сбитый с толку Эплби.

– Да, с вдовой Тимоти, второго сына сэра Джервейса. Она носит фамилию Элиот, поскольку приходится дочерью брату сэра Джервейса. В свое время она многие годы жила вместе с нами в Расте.

– Не думаю, что прежде слышал о ней хоть что-то, – заметил Эплби.

– Весьма вероятно, что не слышали. Если начистоту, то в доме мы стараемся даже не упоминать о ней. Она не появляется здесь и обычно никого не принимает. Престарелая леди, по выражению мистера Элиота, целиком погруженная в свои мрачные размышления, несколько отстала от быстротечного времени, уж простите за столь высокопарное выражение. Но в том, что касается семейной истории, она может оказаться для вас бесценна. Сумейте ее разговорить, и получите все необходимые вам сведения. – Боулз на долю секунды позволил себе чуть заметную улыбку. – И, быть может, даже более того. У миссис Элиот свои апартаменты на верхнем этаже в «Кэролайн-сайде». Я не осмелюсь сопровождать вас туда, поскольку миссис Элиот не допускает к себе никого из прислуги, кроме миссис Дженкинс. Но если вы решите отправиться к ней…