litbaza книги онлайнСовременная прозаЛюбовь без мандата - Юрий Поляков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 143 144 145 146 147 148 149 150 151 ... 243
Перейти на страницу:

– Что ж, я так примерно и рассчитывал. Это укладывается в бюджет. Согласен, но при двух условиях…

– Каких же? – Я тонко улыбнулся, готовый услышать, что деньги мне будут выплачиваться в течение ближайших пятидесяти лет акциями ООО «Московский дворик». О-о-о, знаем мы вас, предпринимателей!

– В главных ролях должны сниматься Екатерина Вилкова и Кирилл Плетнев, – отчеканил Щеголев. – Если вы не против…

– Не против! – согласился я, тогда еще смутно представляя себе этих двух отличных актеров.

– Договор подпишем завтра. Деньги вам переведут двумя траншами. Первый, двадцать пять процентов, сразу после подписания договора, второй, семьдесят пять, после сдачи сценария. У вас есть режиссер?

– Есть!

– Кто?

– Станислав Митин. Он прекрасно экранизировал мой «Апофегей» с Машей Мироновой, Даниилом Страховым и Виктором Сухоруковым…

– Я видел по телевизору. Достойная работа. Выпьем за сотрудничество!

Утром я проснулся с головной болью и тяжким чувством совершенной бестактности, словно вечор в застолье я не только уронил в декольте чопорной соседке королевскую креветку, но еще и пытался достать ее руками.

«Ну, конечно же, лукавый бизнесмен просто посмеялся над моей пьяной гигантоманией!»

Тут как раз позвонил Димаков:

– Юр, Артем передумал.

– Кто бы сомневался…

– Первый транш – пятьдесят процентов. Завтра подписываем договор. Надо успеть к юбилею фирмы.

К сожалению, Митин так и не поставил «Небо падших», хотя мы с ним и успели написать лихой сценарий. Однако Стас, узнав о размере моего гонорара, возгорелся и потребовал себе такой же, не меньше. Это вдруг задело работодателя: богатые люди бросают деньги на ветер с какой-то загадочной избирательностью. В итоге фильм снял Валентин Донсков. Лента вышла весьма достойная, ее не только показали сотрудникам в день рождения фирмы, но и периодически крутят на ТВ. У Артема оказалось режиссерское чутье на актеров: Вилкова и Плетнев в самом деле классно сыграли свои роли, очень точно поняв и воспроизведя на экране моих литературных героев. Им удалось воплотить драму самоуничтожения талантливых энергичных молодых людей в годы возвратной лихорадки капитализма: кто-то стал «Гаврошем первичного накопления», кто-то – «Манон коммерческой любви». Тема эта сложная и противоречивая, я посвятил ей несколько повестей и романов: «Небо падших», «Замыслил я побег…», «Возвращение блудного мужа», «Подземный художник», «Грибной царь», отчасти – «Гипсовый трубач» и «Любовь в эпоху перемен». Много, скажете? Нет, мало… Преображение «гомо советикуса» в «гомо постсоветикуса», по-моему, – ключевая тема русской литературы конца ХХ и начала ХХI века. Тот писатель, который раскроет ее глубже и обширнее других, шагнет со своими книгами в ХХII век. Не верите? Ладно, подождем. Осталось всего каких-то 80 лет…

Переделкино, март – май 2019

Любовь в эпоху перемен
Мелькнула женщина за облетевшей сливой,
Плач флейты яшмовой затих на берегу.
Туман над озером горчит, как дым пожара.
Грустна любовь в эпоху перемен…
Сун Цзы Ло
1. Шестая полоса

Дымы над широкими трубами Битцевской ТЭЦ были похожи на толстые витые колонны, подпирающие тучное небо. Москву замело и заморозило. Такого марта не помнил никто, только старик-охранник на проходной твердил, что схожая природная невидаль случилась в канун беды.

– Какой беды?

– Убийства.

– Какого убийства?

– Сталина.

– А кто ж его убил?

– Ясно кто. Евреи.

«Вот народ! Ты с ним про погоду, а он с тобой про Сталина и евреев!»

Гена Скорятин, седой апоплексический импозант, стоял у приоткрытого окна и опасливо курил, как подросток, заскочивший на перемене в школьный туалет – «дернуть» по-быстрому, пока не застукала Фаза. «Немка» Фаина Федоровна Заубер обладала уникальным нюхом на табачный дым. Фантастическим! Она могла спокойно заполнять за столом классный журнал, но вдруг ее ноздри хищно вздрагивали, лицо вспыхивало карательным румянцем, а немаловажный зад резво отрывался от стула, и Фаза тяжким командорским шагом безошибочно направлялась к тому «мальчиковому» туалету, где творился смертный грех табакокурения. Сказав: «Ни на кого не смотрю!» – она крепко брала преступника за ухо и тащила через всю школу во двор, проветриться. О, это был путь позора! Под ногами путалась глумливая малышня, гоготали издали жестокие дружки, успевшие спрятать свои окурки, но главное – обидно хихикали ровесницы, чьи форменные юбочки день ото дня становились все короче, а ноги все длиннее! К тому же ухо раздувалось, как ватрушка, и долго потом болело.

Скорятин пощупал мочку, вспоминая стальные пальцы Фазы, и выпустил в приоткрытое окно струйку дыма. Отсюда, с шестого этажа, из редакторского кабинета, было видно, как прохожие, подняв воротники, спешат меж сугробов домой, к теплу, а за ними гонится, извиваясь, поземка. Метель залепила снегом даже огни светофоров. Машины, сгрудившись на перекрестке в безнадежном заторе, жалобно и разноголосо сигналили. На белых лобовых стеклах мятущиеся «дворники» едва успевали выскабливать удивленные полукружия. Толстый регулировщик, стянутый портупеей, как готовая к переезду подушка, размахивал полосатым жезлом и, казалось, дирижировал воем автомобилей.

Сделав последнюю долгую затяжку, Скорятин выбросил окурок, и тот затерялся в косо летящих белых хлопьях.

«Дожил, ёкарный бабай! В собственном кабинете уже и покурить нельзя. Как в школе! Запретили! И кто? Заходырка. Сволочь, тащит все, что под руку идет!»

Но бесился он не из-за воровства, которое стало в Отечестве чем-то вроде обмена веществ в организме. Казалось, перестань люди воровать, брать взятки, откатывать – все сразу остановится, замрет: заводы не будут дымить, поезда стучать по рельсам, самолеты не смогут взлетать и садиться, банки торговать деньгами, а танки вращать башнями, целясь во врага. Казалось, без воровства исчезнет смысл существования, ибо на честные деньги жить неинтересно и утомительно. Злился он по другой причине: Заходырка стала лезть в его дела – нагло и нахраписто. Вот и сегодня, едва поздоровавшись, голосом следователя спросила: «А где же ваша статья?» «Твое-то какое дело? Твое дело, коза, по калькулятору маникюром щелкать и ноги задирать!»

А статья вышла отменная. Одно название чего стоит – «Клептократия»! После многих лет разлуки вдохновение ворвалось в остывшее Генино сердце, как буйная старшеклассница в спальню пенсионера. Утром он перечитал сочиненное в ночной лихорадке и вместо привычного срама за неодолимую приблизительность слов почувствовал сладкое стеснение в горле – верный признак удачи. Но публиковать нельзя! Ни в коем случае! Кио – жуткий человек. Отобьет голову одним щелчком. И не печатать тоже нельзя. Хозяин требует: скорей, скорей, скорей! Хорошо ему: сидит, хорёк, в Ницце, купается в Средиземном море, гуляет по Английской набережной, заказывает по Интернету тёлок и трахается, как тропическая землеройка. Одно слово: Кошмарик!

1 ... 143 144 145 146 147 148 149 150 151 ... 243
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?