Другими словами, наука упразднит сексуальную мораль при общении с клонами и тем самым создаст абсолютную сексуальную свободу. Только при сексуальном общении человека с человеком по-прежнему останутся досадные ограничения, на которые будут соглашаться в крайних случаях безумной любви. А вот наука, которая создаст клонов для сексуальной жизни, – неограниченное количество красивых самцов и самок, мгновенно и восторженно реагирующих на любое прикосновение, любого или любой, – именно наука, освобождённая от пут антисексуальной морали, сможет создать рай на земле, а не на каких-то там облаках, да ещё после смерти, как нудно пророчили лживые религии – человеческие самоделки.

Но меня снова занесло в футуризм. Пора вернуться к представлению, которое идёт в рецензируемой книге. Следующим номером (главой) программы (содержания) выступает история возникновения и процветания массажных кабинетов, описанная параллельно с историей еженедельника Screw (см. с. 405–417 наст, изд.), потому как его владелец, Al Goldstein, регулярно путешествовал по массажным кабинетам, и ему, как большому человеку, давали пробовать услуги бесплатно, а он за это ставил им оценки в своём еженедельнике, который все использовали как путеводитель по злачным местам Нью-Йорка.

Массажные кабинеты навозникали (вовсе не от слов «навоз» и «кал») разные и многие – в одних стены были увешаны образами персонажей литературных произведений, в других антураж был сделан под медицину, и массажистки расхаживали в белых халатах, а в третьих служительницы красовались в туниках под древний рабский Рим. Однако все эти массажные кабинеты были всего-навсего дрочильнями, и это было немало для затюканных семейной жизнью мужиков: молодая и красивая девица держит за хуй его, наконец осознавшего, что «всегда найдётся женская рука». Задроченные одиночеством или семейными обязанностями, мужчины являлись к массажистке боящимися, дрожащими, вспотевшими и нервными, не могущими кончить или эректировать, а выходили они подроченными, уверившимися в своих сексуальных возможностях, для чего психотерапевтствующим массажисткам приходилось в процессе дрочки хвалить, а подчас и ругать или успокаивать клиента, чтобы тот кончил. Впрочем, за дополнительные деньги можно было организовать отсос или обеспечить еблю. Деньги имеют свойство разнообразить сексуальную жизнь.

Сначала в Америке не имелось законов, чтобы прихватывать нежданно-негаданно расцветшие массажные кабинеты, но вскоре моралисты с политиками быстро придумали сволочные законы и стали теснить и прикрывать массаж, как и всё, что даёт сексуальное наслаждение за обыкновенные деньги.

Эпоха Никсона была нашпигована не только политической подлятиной, но и антисексуальной. В 1969 году Никсон назначил главным инквизитором Charles Keating, который своими длиннющими руками стал хвататься за горло порнографии. Аскетическая харя этого иезуита, его высокая тощая фигура сразу говорит любому зрячему, что это за подлое существо. Keating организовал общество Citizens for Decent Literature (Граждане за благопристойную литературу). Так вот, Никсон назначил Китинга в «Президентскую комиссию по непристойности и порнографии». Задачей комиссии было установить связь порнографии с преступлениями, на которые она якобы вынуждает. Такой вывод дал бы основание для запрета порнографии и всего того, что эти крестоносцы решили бы назвать порнографией. Но так как в комиссию вошло несколько умных и честных людей, то выводы её оказались для Китинга ужасными: оказалось, что никакого влияния порнографии на преступность обнаружено не было. Более того, комиссия пришла к выводу, что порнография вовсе не является общегосударственной проблемой, каковой пытался её представить Китинг. (Разве можно вообразить, что в России комиссия, организованная правительством, сделает выводы, которые будут противоречить генеральной линии или вертикали партии и правительства?)

Возмущённый Китинг организовал кампанию, в результате которой отчёт комиссии был запрещён к публикации, а Никсон выступил с заявлением, что отвергает результаты отчёта этой комиссии как предвзятые, и заверил публику, что, пока он президент, он будет бороться за чистоту нравов и против грязи порнографии. Но в США (это же не великая Россия) можно было только оттянуть публикацию отчёта, но не запретить, так как это являлось делом Конгресса и Сената – получить отчёт Комиссии. И отчёт был представлен в правительство, став открытым. Взбешённый Китинг потребовал, чтобы ему позволили издать собственный отчёт (контора пишет). Ему позволили, и он опубликовал писульку на 175 страниц, где отвергал все выводы Комиссии и предлагал свои, известные: уничтожить порнографию и всем, кроме него и его дружков вместе с президентом Никсоном, отрубить хуи, а пизды законопатить. (В 80-х он долгосрочно сел в тюрьму за финансовые махинации – Бог правду видит.)

Но вскоре последовало самое интересное – издатель William Hamling раздобыл и издал отчёт Комиссии по изучению порнографии и присовокупил туда 546 иллюстраций самой злоебучей порнографии, которую изучали члены комиссии в процессе своих исследований. Книга эта разошлась мгновенно стотысячным тиражом с издевательской благодарностью Никсону за предоставление возможности издать такую важную книгу. Вот библиографическое описание этого шедевра порнографии и её апологии:

The Illustrated Presidential Report of the Commission on Obscenity and Pornography. San Diego: Greenleaf Classics, 1970.

В своё время Hamling, хорошо знакомый с Hugh Hefner, отказался финансировать первый номер Playboy, не поверив в правое дело. Через пару лет разбогатевший Hefner приехал к Hamling на новом «кадиллаке» и за разговором предложил не шибко успешному Hamling самому начать издавать журнал с голыми бабами – голодный на женскую плоть рынок заглотит и ещё один журнал. Hamling воодушевился успехом приятеля и решил похерить свой привычный консерватизм. Вскоре Hamling издал первый номер журнала Rogue, но лишь с чёрно-белыми фотографиями. Несмотря на это, к концу 1956 года его журнал расходился тиражом 300 тысяч экземпляров. Попутно Hamling стал издавать эротические paperbacks, нанимал писателей, строчащих легкочитаемые романы, с заголовками, в которых непременно присутствовали слова «грех», «страсть» и «стыд».

Тут американское правосудие взялось за Hamling. Вот ссылки на стенограммы американской инквизиции по борьбе с грехом, со страстью, но за вечный и обязательный для всех стыд:

http://openjurist.org/418/us/87

http://supreme.vlex.com/vid/hamling-v-united-states-19986732

Дело дошло до Верховного суда, как это уже много раз происходило в борьбе моралистов-политиков с издателями (см., например, Человек, который из свободы сделал женщину, с. 64–97 наст. изд.). Огромную часть своего времени Верховный суд Америки посвящал решениям, что есть непристойность, а что нет.

В Верховном суде США заседал интереснейший и редчайший Верховный судья William О. Douglas. Он писал:

Конституция была создана для того, чтобы государство не мешало народу.

Douglas отработал судьёй Верховного суда 37 лет – дольше всех судей. Консерваторы и моралисты пытались трижды организовать импичмент, но все попытки потерпели неудачу. Первый раз – в 1953 году, когда Douglas разрешил отложить (отменить не удалось) казнь супругов Розенбергов, обвинённых в шпионаже в пользу СССР. Второй раз пытались скинуть Douglas за его третий развод. (В 1963 году ему было за шестьдесят, и он женился на женщине, которой ещё не было тридцати. А через три года он женился на другой, двадцатилетней.) Третий раз его пытались сбросить, когда он издал кишу Points of Rebellion, в которой моралисты узрели подстрекательство на бунт, анархию и неподчинение властям.