Книга обладает многими внешними признаками научности: факты и цифры даны со ссылками на источники, один лишь перечень которых занимает 14 страниц убористого текста. Примечательно, что в числе почти 500 названий использованной литературы указано 230 книг советских авторов и, кроме того, 192 публикации из нашей периодической печати.

Однако более глубокое знакомство с книгой Солсбери показывает, что она – яркий образец необъективности и предвзятости. Антисоветская направленность ее очевидна.

Автор тщательно отобрал и охотно описал самые мрачные, тяжелые и отрицательные факты и эпизоды. В конечном счете создается впечатление бессмысленности и ненужности жертв, принесенных жителями Ленинграда и войсками Ленинградского фронта ради победы. О самой победе книга, по сути дела, не рассказывает. Не раскрывается в ней и значение 900-дневной героической обороны города Ленина для всего хода войны.

Общеизвестные факты, заимствованные из опубликованных советских источников, господин Солсбери преподносит западным читателям с видом первооткрывателя. Благодаря этому неосведомленный человек может подумать, например, что в книге впервые публикуются сведения о страданиях, причиненных блокадой населению Ленинграда, о количестве погибших.

С исключительной недобросовестностью Солсбери излагает сведения о потерях. Он утверждает, будто «советское руководство преднамеренно преуменьшает данные об умерших от голода».

Тут Солсбери явно и умышленно вводит в заблуждение читателей. Мы совершенно не собирались скрывать число жертв преступлений немецких фашистов. Мы об этом никогда не забудем! Просто установить сразу после войны подлинные цифры жертв осады оказалось делом нелегким. В страшную блокадную зиму 1941/42 года детально подсчитать умерших от голода было некому. Но впоследствии Чрезвычайная Государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков установила, что во время блокады Ленинграда погибли от голода около 642 тысяч человек и от налетов фашистской авиации и артобстрелов пали около 21 тысячи человек.

Так в чем же состоит «открытие» господина Солсбери? Очевидно, что его «глубокомысленные» рассуждения о фальсифицированных и действительных потерях ленинградского населения не стоят ломаного гроша.

Авторы подобных книг бессильны изменить факты истории. В величии подвига ленинградцев, как в зеркале, отразились высота советской морали, мужество и стойкость советских людей, их преданность идеалам социализма, превосходство нашего военного искусства над военным искусством гитлеровского вермахта. Без признания этой аксиомы невозможно ни понять, ни объяснить ход Второй мировой войны в целом и узловых, исторических битв, например, таких, как борьба за Ленинград.

О героической обороне Ленинграда написано много. И все-таки, мне кажется, о ней, как и обо всех наших городах-героях, следовало бы сказать еще больше, создать специальную серию книг-эпопей, богато иллюстрированных и красиво изданных, построенных на большом фактическом, строго документальном материале, написанных искренне и правдиво.

Думаю, у каждого советского человека нашлось бы дома заветное место для подобной книги. Пусть наша молодежь за новыми кварталами, площадями и проспектами нынешних городов разглядит окропленные кровью минувшей войны улицы и переулки, разбитые и черные от пожарищ стены, вздыбленную землю, с которой руками советских людей, их дедов, отцов и матерей был сметен жестокий враг. Это стоило бы сделать, пока живы очевидцы и участники героических событий великого прошлого.

И если верно, что нужно как можно скорее стирать с лица земли следы войны и разрушений, не омрачать ими жизнь живущих, то также необходимо передавать поколениям облик и дух героического времени войны.

5 октября 1941 года из Ставки передали:

– С командующим фронтом будет говорить по прямому проводу товарищ Сталин.

Из переговорной штаба Ленинградского фронта я передал по «Бодо»:

– У аппарата Жуков. Ставка ответила:

– Ждите.

Не прошло и двух минут, как бодист Ставки передал:

– Здесь товарищ Сталин.

Сталин. Здравствуйте.

Жуков. Здравия желаю!

Сталин. Товарищ Жуков, не можете ли вы незамедлительно вылететь в Москву? Ввиду осложнения обстановки на левом крыле Резервного фронта в районе Юхнова Ставка хотела бы с вами посоветоваться. За себя оставьте кого-нибудь, может быть, Хозина.

Жуков. Прошу разрешения вылететь утром 6 октября.

Сталин. Хорошо. Завтра днем ждем вас в Москве.

Однако ввиду некоторых важных обстоятельств, возникших на участке 54-й армии, которой командовал Г. И. Кулик, и высадки десанта моряков Балтфлота на побережье в районе Петергофа 6 октября я вылететь не смог, о чем доложил Верховному.

Вечером в Ленинград вновь позвонил И. В. Сталин:

– Как обстоят у вас дела? Что нового в действиях противника?

– Немцы ослабили натиск. По данным пленных, их войска в сентябрьских боях понесли тяжелые потери и переходят под Ленинградом к обороне. Сейчас противник ведет артиллерийский огонь по городу и бомбит его с воздуха. Нашей авиационной разведкой установлено большое движение моторизованных и танковых колонн противника из района Ленинграда на юг. Видимо, их перебрасывают на московское направление.

Доложив обстановку, я спросил Верховного, остается ли в силе его распоряжение о вылете в Москву.

– Да, – ответил И. В. Сталин. – Оставьте за себя генерала Хозина или Федюнинского, а сами завтра немедленно вылетайте в Ставку.

Простившись с членами Военного совета Ленинградского фронта А. А. Ждановым, А. А. Кузнецовым, Т. Ф. Штыковым, Я. Ф. Капустиным и Н. В. Соловьевым, с которыми в критические дни обороны Ленинграда мы исключительно дружно работали, я вылетел в Москву. В связи с тем, что генерала М. С. Хозина пришлось срочно послать в 54-ю армию, временное командование Ленинградским фронтом было передано генералу И. И. Федюнинскому.

В Москве меня встретил начальник охраны И. В. Сталина. Он сообщил, что Верховный болен и работает на квартире. Мы тотчас же туда направились.

И. В. Сталин был простужен, плохо выглядел и встретил меня сухо. Кивнув головой в ответ на мое приветствие, он подошел к карте и, указав на район Вязьмы, сказал:

– Вот смотрите. Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Я не могу добиться от Западного и Резервного фронтов исчерпывающего доклада об истинном положении дел. А не зная, где и в какой группировке наступает противник и в каком состоянии находятся наши войска, мы не можем принять никаких решений. Поезжайте сейчас же в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в положении дел и позвоните мне оттуда в любое время. Я буду ждать.