– Ты всегда верил, что я вернусь к тебе? – спрашивала она.

– Всегда. Каждую ночь я следил за восходом твоей звезды и ждал, когда она исчезнет с небесного свода. Я знал, что это будет знак твоего возвращения ко мне.

– Должно быть, тебе было печально и одиноко.

– Без тебя моя жизнь – пустыня, – сказал он, и Фенн снова заплакала.

– О мой Таита, это прекраснейшая из всех твоих историй. А теперь, пожалуйста, люби меня. Я стремлюсь к тебе всем телом и всей душой. Я хочу ощущать тебя в себе, в самом сердце. Мы больше никогда не должны расставаться.

На рассвете, когда над водой плыл туман, флотилия цепочкой двинулась вперед. Весла приглушили, и на реке царила странная тишина. Вдоль планшира выстроились лучники со стрелами наготове. Из тумана показались крытые тростником хижины, и Таита знаком велел стоявшему у руля Мерену править ближе к берегу. Залаяла собака, но больше ничто не нарушало тишину. Но вот утренний ветер всколыхнул туман и отбросил его, точно занавес, открыв тесное убожество деревни чайма.

Таита высоко поднял меч и резко опустил его. Это был условный знак, и тотчас трубачи исторгли из изогнутых рогов антилопы куду оглушительный рев. При этом звуке сотни нагих чайма высыпали из хижин и увидели приближающиеся лодки. Послышался вопль отчаяния, и дикари в панике бросились врассыпную. Некоторые вооружились, но большинство оставались безоружными. Еще не проснувшись окончательно, они спотыкались и падали, как пьяные, на пути к спасительным деревьям. Таита вновь поднял меч, а когда махнул им, лучники выпустили в туземцев тучу стрел. Таита видел, как стрела пробила младенца, привязанного к спине матери, а потом убила и мать.

– Ближе к берегу!

Едва нос лодки коснулся суши, Таита возглавил нападение.

Копьеносцы и топорники ринулись за чайма. Впереди послышались крики ужаса: убегающие наткнулись на людей Хилто. Мечи людей Тината с глухим звуком разрубали живую плоть и влажно хлюпали, когда их вытаскивали из раны. Нагой чайма кинулся назад, к Таите, одна его рука была разрублена в локте. Дикарь истошно вопил, кровь из раны покрыла все его тело блестящим алым панцирем. Таита одним ударом снес ему полголовы, потом убил бежавшую за мужчиной женщину, всадив ей меч меж вислых грудей. В пылу битвы он забыл о жалости и угрызениях совести. Следующий мужчина протянул руки в тщетной попытке отвести клинок. Таита сразил его, испытывая не больше сожалений, чем если бы раздавил муху цеце, ползущую по его коже.

Зажатые между рядами вооруженных людей, чайма метались, как косяк рыбы в сети. Месть была холодной и безжалостной, убийство жестоким и кровавым. Немногие чайма сумели прорваться к реке сквозь сжимающийся круг из бронзы. Но тех, кто это сделал, ждали лучники и крокодилы.

– Кто-нибудь ушел? – спросил Таита у Тината, когда они встретились посреди поля, усеянного мертвыми и умирающими.

– Я видел, как несколько дикарей скрылись в хижинах. Послать на поиски?

– Нет. Сейчас они уже вооружились и будут опасны, как загнанный в угол леопард. Я больше не хочу рисковать нашими людьми. Подожгите хижины и выкурите их оттуда.

К тому времени как солнце поднялось над деревьями, все было кончено. Два воина Таиты были легко ранены, а чайма – истреблены поголовно. Трупы оставили гиенам, вернулись на борт и еще до полудня вновь пустились в плавание.

– Теперь впереди только болота Большого Суада, – сказал Таита Фенн, когда они снова сидели на носу, – болота, в которых я нашел тебя, маленькую дикарку из племени дикарей.

– Кажется, это было очень давно, – ответила Фенн. – Воспоминания об этом бледнеют и уходят. Свою другую жизнь я помню лучше этой. Надеюсь, мы не встретим никого из этих скотов луо. Я хотела бы совсем о них забыть. – Она мотнула головой, отбрасывая золотистые пряди, и предложила: – Давай поговорим о более приятных вещах. Знаешь ли ты, что в животе у Имбали растет ребенок?

– Ага! Так вот оно что. Я заметил, что Наконто посматривает на Имбали как-то необычно. Но как об этом узнала ты?

– Имбали сказала. Она очень гордится. Говорит, что ребенок станет великим воином, как Наконто.

– Это хорошо для них, но печально для нас.

– Почему печально?

– Боюсь, скоро мы расстанемся с ними. Теперь, готовясь стать отцом, Наконто простится с жизнью бродячего воина. Он захочет взять Имбали и ребенка в свою деревню. И скоро, ведь мы приближаемся к земле шиллуков.

Местность изменилась, леса и страна слонов остались позади, и теперь по берегам тянулись широкие саванны, усеянные акациями с плоскими кронами. Самые высокие ветви поедали высоченные жирафы с ромбовидными пятнами по всему телу, на сладкой сочной траве паслись стада разнообразнейших антилоп: бубалов, канн, водяных козлов, – вперемежку со стадами упитанных зебр. Возродившийся Нил манил всех своим изобилием.

Еще два дня плавания, и на берегу показалось стадо, голов на триста, крупных горбатых животных с длинными загнутыми назад рогами. Скот пасся на самом берегу, у зарослей тростников. Пастухами были нагие черные мальчишки.

– Не сомневаюсь: это шиллуки, – сказал Таита Фенн. – Наконто вернулся домой.

– Откуда ты знаешь?

– Посмотри, какие они высокие и стройные, посмотри, как стоят – словно журавли в гнезде, балансируя на одной ноге, а вторую прижав к икре. Это могут быть только шиллуки.

Наконто тоже увидел их, и его обычные хладнокровие и отстраненность испарились. Топая и подпрыгивая, он пустился исполнять военный танец, крича высоким голосом, далеко разносившимся над водой. Имбали смеялась его коленцам, хлопала в ладоши и подбадривала его, вдохновляя на новые подвиги.

Мальчишки услышали, что кто-то с лодки зовет их на родном языке, побежали на берег и в изумлении смотрели на гостей. Наконто узнал двоих и крикнул:

– Сикунела! Тимбаи!

Мальчишки удивленно ответили:

– Кто ты, незнакомец?

– Я не незнакомец. Я ваш дядя Наконто, знаменитый охотник! – крикнул в ответ Наконто.

Мальчишки возбужденно завопили и побежали в деревню за старшими. Вскоре на берегу собралось несколько сотен шиллуков, удивленно смотревших на Наконто. Потом появился и Коротышка Нонту – все четыре с половиной локтя росту; за ним следовали жены и многочисленное потомство.

Наконто и Нонту радостно обнялись. Потом Нонту отдал распоряжения женщинам, и те ушли в деревню. Вернулись они, неся на головах огромные кувшины с пенным пивом.

Праздник на берегу продолжался несколько дней, но наконец Наконто подошел к Таите.

– Я много прошел с тобой, о старик, который больше не старик, – сказал он. – И это было хорошо, особенно сражения, но здесь наша общая дорога кончается. Ты возвращаешься к своему народу, а я должен остаться со своим.

– Понимаю. Ты нашел хорошую женщину, которая понимает тебя, и хочешь увидеть своих сыновей, которые вырастут такими же высокими. Возможно, они научатся владеть копьем не хуже отца.