К исходу 30 ноября войска правого крыла и центра Белорусского фронта вышли на рубеж Петуховка, южнее Нового Быхова, Стрешин, восточнее Паричей; левого крыла – Гамза, Прудок, южнее Ельска. В ходе Гомельско-Речицкой операции была освобождена значительная часть Восточной Белоруссии и созданы выгодные условия для последующих операций по освобождению всей ее территории. Успеху операции содействовали партизаны Белоруссии, которые наносили удары по отходившим колоннам противника, разрушали железнодорожные пути и вели разведку. В ходе операции Рокоссовский умело маневрировал подвижными соединениями для наращивания усилий в оперативной глубине и нанесения ударов по флангам группировки противника в условиях лесисто-болотистой местности. Потери войск Белорусского фронта, насчитывавшего к началу операции 761,3 тыс. человек, составили: безвозвратные – 21 650 человек, санитарные – 66 556 человек, соответственно 2,8% и 8,7% от общей численности.[515]

После завершения Гомельско-Речицкой операции войска Белорусского фронта продолжали наступление. Однако оно развивалось медленно, так как противник стал оказывать все более упорное сопротивление. Надо было принимать меры для того, чтобы активизировать действия войск фронта. Но 9 декабря Рокоссовский неожиданно получил директиву Ставки ВГК № 30260 следующего содержания:

«В связи с прорывом противника в направлении Черняхов, Потиевка, Малин не исключена возможность распространения его вдоль р. Тетерев к северо-востоку и угрозы левому крылу Белорусского фронта.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает лично Вам, в качестве представителя Ставки, немедленно выехать в штаб 1-го Украинского фронта (Святошино) с задачей:

1. Ознакомиться на месте с создавшейся обстановкой и мероприятиями командующего 1-м Украинским фронтом по ликвидации прорыва противника.

2. Совместно с т. Ватутиным наметить мероприятия по обеспечению стыка между Белорусским и 1-м Украинским фронтами.

3. Донести свою оценку обстановки на 1-м Украинском фронте, мероприятия, намеченные вами по обеспечению стыка фронтов, и дать заключение по мероприятиям командующего 1-м Украинским фронтом[516]».

К. К. Рокоссовский немедленно выехал на бронепоезде в штаб 1-го Украинского фронта в сопровождении командующего артиллерией фронта генерала В. И. Казакова. Штаб фронта располагался западнее Киева – в лесу, в дачном поселке. «Нас встретил Ватутин, – вспоминал Рокоссовский. – Вид у него был, прямо скажем, не командирский: в действиях – растерянность, в разговоре – неуверенность. Еще бы – недавно гремел салют в честь войск фронта, а теперь вот фронт прорван мощной танковой и механизированной группировкой немцев. Ватутин, похоже, ждал освобождения от должности[517]».

Попытки Рокоссовского убедить Ватутина в том, что его миссия имеет целью проанализировать случившееся и оказать помощь в ликвидации прорыва, оказались безуспешными – при первой же беседе Ватутин пытался больше оправдываться, нежели выяснять истинные причины случившегося.

– Поймите же, наконец, – сказал Рокоссовский, – Николай Федорович, я прибыл сюда не с целью расследования, а как сосед, чтобы оказать помощь, предотвратить общими усилиями внезапно возникшие трудности. В таком духе и будем работать вместе! Вместе!

Ватутин заметно воспрянул духом, натянутость постепенно исчезла. Рокоссовский и Ватутин тщательно разобрались в обстановке и ничего страшного не нашли. Пользуясь пассивностью фронта, противник собрал сильную танковую группу и стал наносить удары то в одном, то в другом месте. Ватутин, вместо того чтобы ответить сильным контрударом, продолжал обороняться. В этом была его ошибка. Он пояснил, что если бы не близость Киева, то давно бы рискнул на активные действия. Но сейчас у Ватутина имелись все основания не опасаться риска. Помимо отдельных танковых корпусов две танковые армии стояли в затылок одна другой, не говоря об общевойсковых армиях и артиллерии резерва РГК. С таким количеством войск нужно было наступать, а не обороняться. Рокоссовский посоветовал Ватутину срочно организовать контрудар по зарвавшемуся противнику. Ватутин деятельно принялся за дело. Но все же деликатно поинтересовался, когда Рокоссовский вступит в командование 1-м Украинским фронтом. Рокоссовский ответил, что и не думает об этом, считая, что с ролью командующего войсками фронта Ватутин справляется не хуже, чем Рокоссовский, и что вообще постарается поскорее вернуться к себе, так как у него и своих дел много. Ватутин совсем повеселел.

Рокоссовского несколько удивляла система работы Ватутина. Он сам редактировал распоряжения и приказы, вел переговоры по телефону и телеграфу с армиями и штабами. А где же начальник штаба фронта? Генерала Боголюбова Рокоссовский нашел в другом конце поселка. Спросил его, почему он допускает, чтобы командующий фронтом был загружен работой, которой положено заниматься штабу. Боголюбов ответил, что ничего не может поделать: командующий все берет на себя.

– Нельзя так. Надо помочь командующему. Это ваша прямая обязанность, как генерала и коммуниста.

Боголюбов обещал сделать все, чтобы не страдало общее дело. Поговорил Рокоссовский и с Ватутиным на эту тему. К замечанию Рокоссовского тот отнесся со всей серьезностью.

– Сказывается, что долго работал в штабе, – смущенно сказал он. – Вот и не терпится ко всему свою руку приложить.

Сообща наметили, как выправить положение. Ватутин блестяще справился с задачей, нанес такие удары, которые сразу привели противника в чувство и вынудили его спешно перейти к обороне.

Свои выводы об обстановке, о мероприятиях, которые уже начали проводиться войсками 1-го Украинского фронта, и о том, что Ватутин как командующий фронтом находится на своем месте и войсками руководит уверенно, Рокоссовский по ВЧ доложил Верховному Главнокомандующему и попросил разрешения вернуться к себе. Сталин приказал донести обо всем шифровкой, что Рокоссовский и сделал в тот же день. А на следующее утро ему уже вручили депешу из Ставки с разрешением вернуться к себе на Белорусский фронт.

Сталин, изучив представленные документы, строго взыскал с виновных. В директиве № 30267 Ставки ВГК от 14 декабря говорилось:

«Объяснение командующего 1-м Украинским фронтом, представленное шифром за № 25964/ш, причин оставления радомышльского плацдарма частями 1-й гв. армии Ставка Верховного Главнокомандования считает неудовлетворительным. Слабость связи с 1-й гв. армией и слабость управления войсками в самой армии объясняется неудовлетворительностью руководства фронтом.

Командование 1-го Украинского фронта, несмотря на наличие превосходящих сил в составе фронта, обрекло фронт на пассивность вследствие кабинетного метода руководства войсками фронта. Такое нетерпимое положение привело к тому, что противник получил возможность свободно маневрировать по всему фронту одной имеющейся у него группой танков.