— Как… как ты…

— Ты пойми, что они убили Таразу, — сказал он.

Это остановило Луциллу, но не надолго.

— Майлс, я настаиваю, чтобы ты сказал мне…

— У нас мало времени, — ответил Майлс. — Следующий проход патрульного спутника и нас можно считать обнаруженными.

— Но оборона Ракиса…

— Так же уязвима, как и любая другая оборона, когда она становится статичной, — сказал он. — Семьи защитников здесь, внизу. Захвати семьи — и защитники в твоих руках.

— Но почему мы здесь, в открытой…

— Для того, чтобы подобрать Одраде и девочку, которая с ней. Ах да, и еще червя.

— Что мы будем делать с…

— Одраде знает, что делать с червем. Она теперь Верховная Мать.

— Итак, ты хочешь убрать нас в Пустыню…

— Вы уберетесь сами! Мои люди и я останемся и совершим отвлекающий маневр.

Эти слова отозвались мертвой тишиной на командном пункте.

Отвлекающий маневр, подумал Тег. Какое неадекватное понятие.

Сопротивление, которое он задумал, должно было вызвать шок у Досточтимых Матрон, что гхола здесь. Они не только начнут контратаку, они прибегнут и к стерилизации. Весь Ракис может превратиться в груду обугленных развалин. Мала вероятность того, что после нападения Досточтимых Матрон на Ракисе уцелеют люди, черви и песчаные форели.

— Досточтимые Матроны уже пытались захватить червя, но тщетно, — сказал Тег. — На самом деле я не понимаю, как можно быть таким слепым, чтобы не видеть, каким образом вы пересадили одного из них.

— Пересадили? — с трудом переспросила Луцилла. Тег редко видел Преподобную Мать в такой растерянности. Она с трудом переваривала то, что он ей говорил. У членов Общины Сестер были некоторые из способностей ментатов, это Тег наблюдал уже давно. Ментат может прийти к убедительным заключениям, не имея при этом достаточного количества данных. Тег подумал, что будет вне пределов досягаемости Луциллы, как, впрочем, и любой другой Преподобной Матери, до того, как они успеют найти такие данные и собрать их воедино. Вот тогда начнется свалка из-за его отпрыска! Они найдут, конечно, Димелу для своих Селекционных Куртизанок. И Одраде. Она не сумеет ускользнуть.

У них, кроме того, есть ключи к чанам тлейлаксианцев. Это лишь вопрос времени, когда Бене Гессерит доберется до технологии изготовления Пряности. Ее может продуцировать человеческий организм!

— Значит, здесь мы в опасности, — сказала Луцилла.

— Да, некоторая опасность существует. Вся беда с Досточтимыми Матронами состоит в том, что они очень богаты. Они делают обычную ошибку богатых.

— Развратные шлюхи, — процедила сквозь зубы Луцилла.

— Предлагаю тебе приготовиться к выступлению, Одраде скоро будет здесь.

Она вышла, не сказав более ни слова.

— Вооружение снято с борта и развернуто, — доложил офицер связи.

— Скажите Бурцмали, что он будет командовать здесь, — приказал Тег. — Мы выступаем без промедления.

— Вы надеетесь, что мы все присоединимся к вам, — язвительно сказал офицер, ищущий козла отпущения.

— Я выступаю. Причем я сделаю это один, а присоединятся ко мне только добровольцы.

После этого они все присоединятся ко мне, подумал он. Суть товарищеского принуждения плохо понимают те, кто не проходил подготовку в Бене Гессерит.

На командном пункте воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим жужжанием и пощелкиванием аппаратуры. Тег принялся размышлять о развратных шлюхах. Да, иногда сверхбогатые становились развратными. Это проистекает из убеждения, что деньги могут купить все и всех. А почему бы им и не верить в это? Они видят, что это происходит, и происходит ежедневно. Очень легко поверить в абсолют.

Это становится другой верой. Деньги могут купить невозможное.

Потом приходит распутство.

Но у Досточтимых Матрон происходит нечто другое. Они, если можно так выразиться, находились по ту сторону разврата. Они прошли через него. Это было ясно видно. Теперь они так далеко уклонились от разврата, что Тег не отважился бы назвать их теперешнее состояние, да и не хотел этого делать.

Однако знание было, было в его новом сознании. Ни одна из этих женщин не колебалась бы ни секунды предать всю планету огню, мечу и пыткам ради достижения личной выгоды. Платой могло быть получение какого-то мыслимого удовольствия. Или если пытки могли хотя бы на несколько минут продлить их собственную жизнь.

Что доставляло им удовольствие? Что вызывало благодарность? Они были как наркоманы. Если что-то доставляло им удовольствие, то в следующий раз требовалось увеличение дозы.

И они знали это!

В какой же ярости они сейчас, должно быть, пребывают. Попасться в такую ловушку. Они видели все, но им было мало — и добра, и зла. Они просто утратили чувство умеренности.

Поэтому они и были так опасны. Возможно, он ошибся только в одном. Вероятно, они уже не помнили, какими были до своего ужасного превращения, вызывавшего появление в их организме стимулятора, окрашивающего радужку глаз в дикий оранжевый цвет. Память о памяти подвергается искажениям. Этим страдают и ментаты.

— Смотрите, червь! — крикнул офицер связи.

Тег резко повернулся и посмотрел на голографическое изображение юго-западного ландшафта. Червь, слегка извиваясь, двигался по песку. На его спине виднелись две маленькие точки.

— Когда прибудет Одраде, приведите ее сюда одну. Шиана, девочка, которая едет с ней, должна приготовить червя для препровождения в загон. Он послушается Шиану. Пусть Бурцмали находится рядом наготове. У нас не будет времени на дальнюю передачу приказов.

Когда Одраде вошла в комнату командного пункта, от нее пахло Пустыней — меланжей, песком и потом. Тег, отдыхая, сидел в кресле. Глаза его были закрыты.

В первый момент Одраде показалось, что она застигла Тега в минуту несвойственной для него печали или помешала его отдыху. Башар открыл глаза, и Одраде увидела изменение, о котором Луцилла успела сообщить очень сумбурно и кратко. Она сказала о трансформации гхола. Так что же случилось с Тегом? Он почти позировал, заставляя ее смотреть на себя. Подбородок был приподнят в несколько самоуверенном жесте. Узкое, покрытое морщинами лицо не потеряло своего обычного внимания и готовности к действию. Длинный тонкий нос, столь характерный для Атрейдесов и Коррино, вырос несколько длиннее обычного, поскольку Тег побил все рекорды долголетия по сравнению со своими предками. Однако седые волосы оставались густыми и плотными, а небольшое возвышение на лбу все так же привлекало взгляд наблюдателя.

А его глаза!

— Как ты догадался, что мы прибудем именно сюда? — спросила Одраде. — Мы не знали, куда нас вывезет червь.