– Входите смелей, ваша светлость! Я уже закончил работу! – с гордостью произнес мастер, вставая из-за большого стола, заваленного всевозможными инструментами и чертежами.

А в самом центре стола на свободном от инструментов и бумаг пространстве стояла изящная вместительная шкатулка, из драгоценного красного дерева, окованная железом с позолоченной насечкой и чеканными серебряными накладками. В таких шкатулках обычно хранят свою казну и драгоценности владетельные сеньоры достоинством не ниже графского, или даже принцы небольших государств. Шкатулка была заперта на мощный врезной замок, также сиявший позолотой и серебром. Рядом лежал ключ замысловатой формы.

– Вот, извольте принять работу, ваша светлость! – указывая на шкатулку, торжественно провозгласил мастер. – Никто в мире не способен сделать ничего подобного!

Лицо мистера Смита сияло самодовольством, голос дрожал от восторга. Он упивался собственной гениальностью.

– Можно открыть и проверить? – Маркиз взял ключ от шкатулки и сделал вид, что хочет вставить его в замок.

Мастер мгновенно переменился в лице, покрывшемся мертвенной бледностью, челюсть его отвисла, он весь затрясся от страха:

– Что вы делаете, ваша светлость!? Немедленно остановитесь! – взвизгнул он.

Маркиз усмехнулся, положил ключ:

– Успокойтесь, мистер Смит! Я, разумеется, верю вам на слово. Однако, как мы и договаривались, вы на некоторое время останетесь моим гостем, чтобы иметь возможность лично убедиться в непревзойденности вашего мастерства и вместе с нами отпраздновать нашу общую победу.

– Как прикажете, ваша светлость, – пробормотал мастер, стирая со лба холодный пот. – Всегда к услугам вашей светлости… Кстати, ожидая вас, я тут, от нечего делать, написал расписку для этой настырной леди, как она и просила, что ее отец ничего мне не должен.

Мистер Смит протянул маркизу лист бумаги.

«Ах да, тут еще эта мисс Мэри на мою голову! – досадливо поморщился маркиз. – Торчит с утра до ночи в кресле, неподвижно, как истукан, посреди моего собственного бивуака, глаза мне мозолит. Заверю ей расписку малой королевской печатью, и пусть сегодня же убирается из лагеря на свой туманный Альбион!»

Мисс Мэри, по-прежнему восседавшая с чопорно выпрямленной спиной в упомянутом маркизом кресле перед входом в отведенную ей палатку, негромко окликнула своих телохранителей. Они, как видавшие виды старые солдаты, предпочитали лежать, если предоставлялась такая возможность, а не сидеть или стоять, и, тем более – ходить. Вот они и лежали в своей половине палатки, пребывая, впрочем, как и положено, в полной боевой готовности, приглядывая за мисс Мэри через приподнятый полог.

Сержанты тут же поднялись, подошли к мисс Мэри, по ее знаку присели рядом с креслом на траву.

– Джентльмены, я буду говорить вполголоса. Хотя место открытое, вы обеспечиваете круговой обзор, и подслушивать здесь невозможно, но береженого, как известно Бог бережет. Прошу вас также сохранять невозмутимость, если вдруг вы услышите от меня нечто неожиданное и поразительное.

Мисс Мэри сделала паузу. Том и Джон лишь кивнули, сохраняя предписанную им, вернее – свою обычную невозмутимость.

– Прежде всего, – продолжила свой монолог мисс Мэри, – я хочу поблагодарить вас за проявленную во время нашего путешествия истинно джентльменскую выдержку и такт. Вы не задавали мне каких вопросов, никак не комментировали мои действия, хотя многое в моем поведении и поступках было для вас странным и неожиданным. Перед отъездом вы ничего не слышали ни о моем женихе, ни о прочих вещах связанных с моим замужеством, но во время моих бесед в вашем присутствии с посторонними людьми вы и бровью не повели, услышав мои удивительные для вас речи, оставаясь верными взятым на себя обязательствам по моей поддержке и защите. Гвардейский экипаж морской пехоты может воистину гордиться вами, господа сержанты!

Мисс Мэри одарила своих верных рыцарей теплой улыбкой.

Том и Джон переглянулись. Том показал взглядом старшему товарищу, чтобы тот произнес, по-видимому, давно заготовленную речь.

– Спасибо за высокую оценку нашей службы, миледи, – после некоторых колебаний начал сержант Джон Паркс, – Мы с Томом, действительно, давно хотели задать вам несколько вопросов, но не для того, чтобы, упаси Бог, призвать вас к ответу, но чтобы вы развеяли наши опасения. Нас и правда тревожит сложившаяся ситуация. Если говорить о последних днях, проведенных в военном лагере в ожидании непонятно чего, то самое неприятное – это настойчивость королевских офицеров, призывающих нас вступить в королевскую службу. Во-первых, мы не имеем права оставить вас без нашей защиты. Во-вторых, мы не хотим воевать с русскими. Почему не хотим – не спрашивайте, это наше личное дело! Так что, миледи, нам с Томом хотелось бы убраться отсюда как можно скорее!

– Ценю вашу откровенность, джентльмены. По поводу ожидания «непонятно чего» должна вас обрадовать: адъютант господина маркиза, который, как вы наверняка заметили, подходил ко мне несколько минут назад, сообщил, что расписка, заверенная королевской печатью, будет готова к вечеру. А завтра утром нам предписано покинуть лагерь.

Сержанты переглянулись, и, поскольку им была рекомендована сдержанность, то произнесли вполголоса, а не проревели, как обычно, торжествующий клич своего флагманского экипажа: «Бог хранит Англию и ее морскую пехоту!»

– Еще раз позвольте поблагодарить вас, джентльмены, за то, что вы не выражаете бурно своих эмоций. Но сейчас я прошу вас мобилизовать всю вашу выдержку. Она вам понадобится…

Сделав паузу, и переводя пристальный взгляд с одного собеседника на другого, мисс Мэри произнесла медленно и раздельно:

– Я знаю, почему вы не хотите воевать с русскими. В капитане русского корабля, который досматривал нашу лодку на озере, вы узнали своего боевого друга, сержанта Фроула Русса.

После ее слов Том и Джон не проявили бурных эмоций. Они просто остолбенели и лишились дара речи.

– Более того, – продолжила мисс Мэри, вполне удовлетворенная молчаливой реакцией собеседников, – за стенами осажденного города находится еще один ваш боевой друг, Олежа, то есть лейтенант флагманского Ее Величества экипажа морской пехоты Джек Русс. А в этом лагере, в котором мы сейчас находимся, содержится в плену раненый во время недавнего штурма лейтенант Майкл Русс.

– Разрази меня гром, – прошептал сержант Том Мэрдок.

Он впервые в жизни произнес эту фразу шепотом, и от того старое английское крепкое выражение прозвучало почему-то с необычайной силой.

– Я не могу приказать вам, джентльмены, поскольку то, что я собираюсь предложить, выходит за рамки нашего договора. Потому я могу лишь просить вас сделать вид, что вы поддались на уговоры королевских офицеров и соблазнились выгодою службы в войске его величества Стефана Батория. Ваш друг Майкл Русс нуждается в помощи. Вы можете способствовать его освобождению из плена… Я не тороплю вас с ответом, джентльмены.