Определенные усилия были предприняты, чтобы получить такой же контроль над Персией. В 1919 году было подписано соглашение, которое позволяло британским консультантам управлять финансами и вооруженными силами, в также контролировать инфраструктурные проекты.

В Персии и некоторых других местах такая схема не сработала. Британия владела контрольным пакетом акций Анго-Персидской нефтяной компании, и Россия и Франция были обеспокоены тем, что контроль Британии над Персией был слишком сильным. Взятки (или комиссионные), выплаченные для того, чтобы соглашение было заключено, вызвали волны протеста в Персии, направленные в том числе против самого шаха. «Бог осудит к вечному позору того, кто предал землю Сасанидов, – писал один известный поэт, ссылаясь на славное прошлое Персии. – Скажи же ревностный и длиннорукий Артаксеркс, враг присоединил твои земли к Англии»[1445]. Однако таки критики быстро оказывались в тюрьме[1446].

Народный комиссар по иностранным делам формирующегося Советского Союза тоже отреагировал достаточно бурно: он отмечал, что Британия «пытается захватить персидский народ в рабство». Это позор, заявил он, что правители страны «продали вас английским грабителям»[1447]. Реакция Парижа была несколько другой. Франция оказалась не готова к сражению за нефть и буквально сразу сдала Мосул. Французы давили на своих же советников, чтобы занять более твердую позицию в Тегеране и защищать интересы страны. Это вызвало вспышку гнева лорда Керзона, который едва мог сдержать свою ярость, когда его спросили, одобрит ли он такие назначения. Персия, как сказал он Полю Камбону, послу Франции в Лондоне, была «спасена от полного банкротства только при помощи Великобритании». Франция должна заняться своими делами[1448].

Реакция Франции была более яростной и горькой. Были выделены деньги на антибританскую пропаганду в персидской прессе, а дома выходили статьи, нацеленные на англо-персидское соглашение и самого шаха. Этот полусантиметровый карлик, как говорил Фигаро, в части широко цитируемой в Тегеране, «продал свою страну за один сантим»[1449]. Французы, которые были на стороне победителей в войне, оказались побежденными своими же союзниками.

На самом деле британцы находились в замешательстве от финансовых запросов шаха, он выставлял требования еще более часто, чем до войны. Также наблюдалась проблема с принцем Фарман Фармой, чье назначение на пост премьер-министра оказалось не настолько успешным, как надеялись британцы. Отчеты, направляемые в Лондон, свидетельствовали о его нежелании «работать честно», а также его «алчности», и это делало его пребывание на должности невозможным[1450]. Требовалась более надежная фигура.

Приходит час, приходит и человек. Реза Хан был «крепко сбитым, ширококостным человеком, ростом выше среднего», писал в отчете сэр Перси Лорейн, британский представитель в Тегеране в 1922 году.

Хан сразу переходит к сути вопроса, говорилось в отчете, «не тратя время на обмен совершенно бесполезными комплиментами, столь дорогими сердцу персов». Несмотря на то что он был явно «невежественен и необразован», Лорейн был впечатлен: «В разговоре с ним у меня сложилось мнение, что у него нетренированный, но отнюдь не пустой мозг». Это была просто музыка для ушей министра иностранных дел. «Оценка Резы Хана, данная сэром Лорейном, весьма обнадеживает, – писал один из чиновников в Лондон. – Он, конечно, не лишен недостатков своих соотечественников, но его сердце, кажется, на нужном месте». Его происхождение также всех устроило. То, что он был наполовину европейцем по материнской линии, говорило в его пользу, как гласил еще один отчет. Вскоре он был признан человеком, с которым можно иметь дело[1451].

Он казался сильным и бесстрашным человеком, который переживал за свою страну, говорил сэр Эдмунд Айронсайд, командующий британскими вооруженными силами, направленными на защиту Северной Персии и для устранения растущих опасений по поводу планов России на Каспийское море. Какую именно поддержку британцы оказали Резе Хану и какую роль они сыграли в том, что он стал серым кардиналом и в конце концов шахом в 1925 году, до сих пор горячо обсуждается. В то время, однако, немногие сомневались в способности Англии влиять на вопросы подбора кандидатов на престол[1452]. Американский представитель в Тегеране, Джон Колдуэлл, отметил, что Реза был настолько близок к британцам, что сам стал «практически шпионом»[1453].

Неудивительно, что американцы также уделяли большое внимание этой части света. В докладе, направленном в центр планирования Американского военно-морского флота в 1918 году, говорилось о том, что Соединенным Штатам необходимо приготовиться к коммерческому соперничеству с Британией. Там также было высказано мнение о том, что «в мире появились четыре великие державы, которые могли посоревноваться с Великобританией за коммерческое превосходство». Британия обошла Испанию, Голландию, Францию и Германию. Соединенные Штаты стали «пятой силой, самой большой из всех…». Исторические прецеденты предупреждали о том, с чем могла столкнуться Британия[1454]. Важность нефтяных месторождений означала, что к этой части света нужно было присмотреться повнимательнее.

Учитывая растущую озабоченность Соединенных Штатов собственными нефтяными запасами, это было особенно верно. Так же как Британия переживала о ресурсах до начала войны, в Америке нарастало беспокойство об их нехватке уже после ее завершения.