Активно работали резидентуры польской военной разведки в сопредельных с СССР странах. Так, объектами разведки резидентуры «Финн» в Хельсинки были Ленинградский военный округ и Балтийский флот; резидентуры «Балт» в Ревеле — Ленинградский и Московский военные округа, центральные учреждения РККА в Москве; резидентуры «Норд» в Риге — Западный военный округ; резидентуры «Искатель» в Кишиневе — Киевский военный округ; резидентуры «Консполь» в Константинополе — Украина, Черноморский флот и Кавказ.

По материалам польских историков, в 1927–1939 годах военная разведка Польши располагала 66 резидентурами на территории СССР и 58 резидентурами в других странах, в той или иной мере ведущих разведку против советской России.

Агентурный аппарат в Советском Союзе выстраивался исключительно на «российском элементе»; в своем подавляющем большинстве информаторы польской разведки были приобретены из числа бывших офицеров царской армии, являющихся, в свою очередь, объектами пристального оперативного наблюдения советской контрразведки. Создание агентурной сети из поляков затруднялось их нежеланием сотрудничать с разведкой с риском для жизни и недостаточной психологической подготовкой для работы на советской территории. Все это привело к тому, что к 1934 году руководство польской разведки вынуждено было констатировать факт «полного истощения вербовочных источников».

Широко использовался канал внешнеторговой деятельности, в ряде случаев создавались фиктивные коммерческие организации, единственной целью которых являлась разведывательная работа.

Очень сложными для польской разведки считались сопредельные районы на территории СССР, прежде всего из-за жесткого административного режима, предусматривающего выселение из пограничной зоны нелояльного населения, то есть сужение потенциальной вербовочной базы разведки; в силу контрразведывательного режима, созданного органами ОГПУ и предполагающего тотальное агентурное осведомление в приграничье, а также по причине активной работы советской пограничной разведки путем «массовой подставы» полякам двойных агентов.

В связи с этим представляет интерес выделенная А. Мисюком специфика ПОЧЕРКА польской разведки непосредственно на государственной границе:

1. С учетом трудностей приобретения источников информации на советской территории большинство агентов вербовалось среди польского населения, проживающего в пограничной зоне, знающего условия жизни в приграничных районах СССР, имеющего возможности и владеющего способами перехода через границу, в том числе и среди контрабандистов.

2. Для добывания документальных материалов силой и захвата лиц, могущих представить ценную информацию, для «броска» через границу на определенный объект и возвращения в Польшу формировались боевые группы вооруженных агентов, снабженных необходимыми техническим средствами для проведения молниеносной операции.

3. Высылка не привлекающих внимания маршрутных наблюдателей, подбираемых с соответствующей легендой из числа лиц, проживающих в пограничной зоне.

4. Тщательное добывание всех, даже самых мельчайших сведений, которые могли нести информацию о легальном и нелегальном передвижении через границу.

5. Контроль за передвижением через границу в целях выявления переброски в Польшу агентуры советских спецслужб и, с другой стороны, для создания возможностей безопасного пересечения границы собственными секретными сотрудниками.

На начало 1929 года к ценнейшим достижениям польской пограничной разведки относились: получение мобилизационных инструкций из Московского района, материалы о Днепровской военной флотилии, данные о приграничных военных укреплениях, добытый экземпляр принятого на вооружение РККА в декабре 1927 года ручного пулемета Дегтярева.

Абсолютный шок, сравнимый с парализацией разведывательной деятельности непримиримого противника советских вооруженных сил — польской разведки, вызвало завершение, пусть во многом вынужденное, даже где-то «смазанное» советской контрразведкой, операции «Трест» в 1927 году. Эта операция показала спецслужбам всего мира, что долгие годы деятельность военной разведки Польши по СССР в значительной степени контролировалась советской, в том числе и военной, контрразведкой.

Бросив в 1920 году дерзкий вызов двум, казалось бы канувшим в вечность, империям — Российской и Германской, польская разведка и контрразведка, впрочем, как и польское государство, ЗАКОНОМЕРНО закончили свое существование в 1939-м.

Вооруженные силы двух империй и их спецслужбы совершили то, что должны были совершить, — РАЗДАВИЛИ зарвавшихся и обнаглевших от вседозволенности и безнаказанности, возомнивших себя равными соседним ДЕРЖАВАМ на Западе и Востоке политических авантюристов.

ВОЕННАЯ КОНТРРАЗВЕДКА СОВЕТСКОЙ ИМПЕРИИ прошла два ПИКА потрясающего расцвета, доказавших в полной мере эффективность интеллектуальной составляющей ДЕЙСТВИЙ военной спецслужбы государства, показавших феноменальную результативность в борьбе с разведывательно-подрывной деятельностью супостата и масштабность применения системных мер по сковыванию, снижению активности и выкорчевыванию потенциальной внутренней базы работы иностранных спецслужб на многочисленных и различных по содержанию оперативной обстановки театрах военных действий и, что не менее важно, настоящее, недекорируемое признание военной контрразведки АРМИЕЙ и востребованность ВЛАСТЬЮ.

Это были два золотых этапа истории военной контрразведки страны.

Первый — Великая Отечественная война и война с Японией; особые отделы НКВД и легендарный СМЕРШ, впоследствии в российской и западной истории и литературе, мемуарах и кинематографе неоднократно мифологизированные, возвеличиваемые, возведенные в ранг культа, обожаемые и… оболганные и оклетанные, с их триумфальными успехами и трагедийными сакральными жертвами в лице руководителей — не всегда абсолютно невинно павших жертв как разменных фигур политических интриг и неизменной составляющей ожесточенной грызни за власть. Ряд видных, знаковых генералов СМЕРШа до сих не реабилитированы — и в этом тоже трагедия не только родственников репрессированных, но и отечественной военной контрразведки в целом. Этап истории особых отделов и СМЕРШа в условиях жесточайшей войны, перешедшей из обычной мировой в ядерную; особых отделов и СМЕРШа, действующих по ЗАКОНАМ и ОБЫЧАЯМ ВОЙНЫ.

Второй великий пик истории военной контрразведки страны пришелся на 70–80-е годы ХХ века, не менее легендарные и заслуженные, чем военные годы СМЕРШа, времена особых отделов Комитета государственной безопасности Союза Советских Социалистических Республик. Это военная контрразведка позднего периода холодной войны, последовательной, реальной, фактической разрядки международной напряженности и в то же время парадоксального сочетания высочайшего уровня милитаризации экономики, политики и идеологии, достигнутого паритета возможностей военно-политических блоков противостоящих общественно-экономических формаций; военная контрразведка, работающая на настоящее и будущее оборонной мощи постсталинской высокотехнологичной империи на высшем витке ее стремительного пассионарного развития.