Кристофер сжал в руке тупой серебряный клинок. Закрыл глаза, чтобы собраться с духом, но слышал лишь крики. Эти голоса взрывали ему мозг. Люди сами себя истязали. Снова, и снова, и снова.

Он почувствовал, как два мира кровью переливаются друг в друга. Стекло между воображаемым и реальным миром треснуло. Мать бежала в его спальню.

Внезапно Кристофер услышал шелест ветра на проезжей части:

– Кристофер, взгляни на меня.

Кристофер встретился взглядом со славным человеком. Его разорвали на куски, но сейчас он спокойно улыбался. Без единого слова. Однако Кристофер кожей чувствовал царапины шепота и мыслей славного человека.

Асфальт.

– Хватит ему помогать! – кричала шептунья, выцарапывая ему глаза.

На асфальте она сгорит.

Облака расступились, и Кристофер увидел ключ, блестевший в складках ее шеи. При голубом лунном свете он, подобно бриллианту, играл всеми цветами.

Славный человек пинком оттолкнул шептунью. Ей на помощь высыпала очередная рота почтарей. Но рука шептуньи выскользнула на асфальт. И начала с шипением закипать.

Кристофер посмотрел на обугленную руку шептуньи. Закрыл глаза и успокоил рассудок. Секунда длилась целую вечность. Господь сотворил в этом кошмаре спасительную реку. И в этих водах Кристоферу хотелось совершить над шептуньей обряд крещения.

Кристофер мысленно бросился прямо на шептунью, оседлавшую славного человека. Заметил, что олени кинулись за ним. Но Кристоферу теперь было все равно. Ему казалось, что они еле ползут. Все будто замедлилось.

Умом ты можешь превзойти Тони Старка.

Кристофер перепрыгнул через оленей.

Силой ты можешь превзойти Халка.

Кристофер перепрыгнул через стоящих на земле почтарей.

Могуществом ты можешь превзойти молот Тора.

Кристофер что было сил ринулся на шептунью. И почувствовал, как хрустнули ее кости. Она перелетела по воздуху назад и грудой приземлилась на асфальт.

– НЕЕЕЕЕТ! – вскричала она.

На глазах у Кристофера шептунья загорелась.

В доме царила тишина.

Мать Кристофера решила пробежаться по комнатам, но что-то было не так. Что-то подступало к ней со всех сторон.

Она начала подниматься по лестнице. Медленно. Бесшумно.

Куда собралась, Кейт?

Мать Кристофера пропустила голос мимо ушей. Она чувствовала своего сына. Чувствовала, как он борется за жизнь. В воздухе веяло холодом, будто мир оставил окно нараспашку. Нечто заполонило дом. Распространилось повсюду. Сейчас нужно помочь сыну. Ему без нее не справиться.

Она поднялась в комнату Кристофера.

Чем ты тут занимаешься, Кейт?

Бросила взгляд на старый книжный шкаф в углу. Неумело завернутый в обои – так ребенок завернул бы рождественский подарок. Один скотч – даже углов не видно.

Она подошла ближе.

Бросила сына в больнице. Да что ты за мать, Кейт?

Взглянула на фотографию покойного мужа, стоявшую на шкафу. Портрет уставился на нее ответным взглядом. Застывший во времени. Она задыхалась. Вокруг сына смыкается опасность. Она ее чувствовала, как в тот раз, когда Кристофер проглотил стеклянный шарик. Тогда она сидела в другой комнате, но все поняла. И бросилась к нему. Он подавился и чуть не умер. Она спасла сыну жизнь.

Кристофер умирает, Кейт. Нужно вернуться в больницу!

Мать Кристофера убрала фотографию покойного мужа, а шкафчик повалила на пол. Книги рассыпались. Начался бой часов. До полуночи – десять секунд.

Она подцепила ногтями плотные обои с уточками на дне шкафа. Оторвала первый клочок. И обнаружила там два слова, написанные почерком Дэвида. Не мешаниной печатных и письменных букв. А его настоящим почерком. Где отчетливо читалась каждая буква.

НЕ УБИВАЙ

Что это, Кейт?

ШЕПТУНЬЮ

Кейт, прекрати читать.

ТОЛЬКО ОНА СПОСОБНА УДЕРЖАТЬ

Кейт, остановись же.

ДЬЯВОЛА В АДУ

Знаешь, где ты находишься?

Кристофер смотрел, как горит шептунья: она рыдала и кричала, охваченная, как ему показалось, яростью и безумием.

Но что-то было не так.

– Кто она? – спросил Кристофер.

Вопрос оказался настолько простым, что застал славного человека врасплох. Он перевел взгляд на Кристофера – шептунья продолжала кричать.

– Кто она? – повторил Кристофер.

– Она – зло, – ответил славный человек. – А зло мы предаем смерти.

От раската грома содрогнулось небо. Облака врезались друг в друга, как японские золотые карпы в тесном пруду. Почтари силились распороть швы на губах, чтобы с ним заговорить, но кроме стонов ничего не было слышно.

– А теперь достань-ка этот ключ, сынок, – ласково произнес славный человек.

Знаешь, где ты находишься?

Кристофер сжал в руке тупой серебряный клинок. Взглянул на шептунью: она еле-еле тащила свои переломанные кости на лужайку. В глаза бросились следы от удавки на шее. Химические ожоги на коже.

– Но когда-то и она была маленькой. Откуда она пришла? – поинтересовался Кристофер.

– Она родилась в здешних краях.

– Это вряд ли. Посмотри на нее.

Кристофер снова указал на шептунью. В ее глазах он увидел муки. Не гнев. Не безумие. Она отчаянно ползла по асфальту. Пыталась добраться до газона. И по какой-то не очевидной для Кристофера причине никто ей не помогал. Ни почтари. Ни олени. Они как будто застыли перед огненным пламенем.

– Кристофер, я знаю, тебе ее жалко. Но не дай себя обмануть. Она сотни лет подвергала меня пыткам; пытала она и Дэвида. Могла бы замучить и вас с мамой. Но ты ее остановил. Ты один.

Кристофер посмотрел в лицо славному человеку: тот улыбался сквозь выбитые зубы. За сотни лет издевательств изодрались одежда и кожа. От него исходила какая-то необыкновенная теплота. Отдаленно напоминавшая Кристоферу отца. Не запах ли табака от рубашки? При том, что Кристофер никогда не видел, чтобы славный человек курил.