– Не нужно себя винить, – тихо сказала она. – То сделали не вы, а века ненависти, злобы и жестокости. Зло, что копилось столетиями, выплеснулось через вас в тот черный день.

Незнакомка отстранилась. Беландра опустила руки.

– Нет. – Женщина в плаще покачала головой. – Нет, вы не правы. Это сделала я. Я хотела убить его. И он заслуживал смерти.

Отступив на шаг, сестра Осени попыталась рассмотреть скрытое под капюшоном лицо незнакомки, но та отвернулась.

– Простите, сестра. Я пришла к вам не для этого. Я хотела спросить о другом. – Она смахнула слезы. – Не пожаловаться. Не поплакаться. Я лишь хочу знать почему. Почему я снова стала человеком, когда столь многие так и не избавились от влияния зла? Почему они остались порчеными?

Беландра положила руку ей на плечо.

– Потому что у вас доброе сердце. Вы больше любите, чем ненавидите. Любовь победила ненависть, вот и все.

– Не понимаю.

Сестра Осени кивнула.

– Когда черную эффемерию выпустили из снов дочери Моргеона, ей понадобилось какое-то пристанище. Ненависть притягивает ненависть. Она есть в каждом из нас. Вот почему порча сошла на всех. Но когда мы с братом Осени стали возвращать черную эффемерию в Каменное Сердце, у каждого пораженного ею появился выбор. Те, кто возлюбил зло, кто проникся обретенной силой, предпочли сохранить ее в себе. Они остались порчеными. Те же, кого их новый облик привел в ужас, отвергли черную эффемерию и постарались победить ее в себе, чтобы стать прежними. Без них мы не одолели бы порчу.

– Но я ведь не такая. Поймите, сестра, я не из тех, кто предан добру. За свою жизнь я совершила много такого, о чем…

Беландра подняла руку, и незнакомка замолчала.

– Не важно, что вы делали в прошлом, как жили и к чему стремились. Важно то, что в решающий момент вы выбрали сторону любви, а не сторону ненависти.

– Но я…

– Запомните, что я скажу, – остановила ее сестра Осени. – Некоторые мнят себя справедливыми и добродетельными, но при том оскверняют мир каждым своим прикосновением. Некоторые считают себя уродливыми, неблагодарными и злыми, однако ж заполняют мир всей красотой Перемен Года. Никогда не забывайте, что в самый решающий миг вы встали на сторону любви.

Беландра поцеловала ошеломленную незнакомку в щеку и, кивнув, продолжила путь к вратам Осени.

– Сестра, подождите! – крикнула ей вслед женщина в плаще. – Пожалуйста, подождите. У меня еще один вопрос.

Беландра обернулась.

– Да?

Незнакомка замялась.

– Могу ли я… Позволено ли…

– Продолжайте.

– Могу ли я увидеть его? Могу ли всего лишь взглянуть на него, на того юношу, что спас нас всех?

Сестра Осени печально улыбнулась. В глазах ее блеснули слезы, но она справилась с ними.

– Следуйте за мной. – Она повернулась и направилась к вратам Осени.

Взойдя по крутым ступенькам огибающей Зал Окон лестницы, Беландра остановилась перед последней площадкой. У самой вершины купола красовался небольшой бельведер из голубовато-белого мрамора. На крыше его горел одинокий факел. В центре газебо, на каменной плите, лежал, сложив на груди руки и сжимая длинный меч, красивый молодой мужчина. Лезвие меча отбрасывало красноватый свет, исходящий из огромного камня на рукояти. Рядом с юношей, перебирая золотистые кудри, сидела миловидная девушка с длинными черными волосами. Девушка тихонько напевала.

Беландра и ее спутница остановились поодаль, вслушиваясь в слова чудесной песни.

– Мы положили его здесь, потому что ему особенно нравился вид города с крыши Зала, – шепнула сестра Осени.

– И теперь вся черная эффемерия заключена в его снах? Как раньше была заключена в снах девочки?

Беландра кивнула.

– Да.

– И если его разбудить, зло снова проникнет в мир?

– Мы уже думали о том, чтобы увезти его из города во избежание риска и ради всеобщей безопасности, но в конце концов решили оставить здесь. Слишком многим мы все ему обязаны. Слишком велика его жертва.

– Та женщина, это Зелани? Ее зовут Шара-лани?

– Да. Зелани охраняют его по очереди, но Шара проводит здесь почти все время.

Незнакомка помолчала, потом неуверенно посмотрела на Беландру.

– Я могу подойти к нему? Мне бы хотелось увидеть его лицо.

Сестра Осени кивнула.

– Идите.

Незнакомка сделала несколько шагов, когда Беландра окликнула ее:

– Оссамир.

Женщина замерла. Медленно повернулась. Сдвинула капюшон. Черные глаза ее пронизывали красные ниточки вен. Короткие черные волосы свисали космами. Опустив виновато голову, она сделала шаг вниз, прочь от газебо.

– Поговорите с Шарой, – сказала Беландра. – По-моему, у вас двоих есть кое-что общее.

Оссамир растерянно посмотрела на нее.

– Я…

– Скоро открывается школа Зелани, – продолжала сестра. – Может быть, они примут вашу помощь, если вы захотите присматривать за ним.

– Да, – прошептала Оссамир, и по щеке ее скатилась слеза. – Да, я так и сделаю.

– Вот и хорошо.

Беландра еще раз взглянула на нее и устало улыбнулась, потом повернулась и скрылась за плавным изгибом купола.

Королева Физендрии пошла вверх по ступенькам к спящему брату Осени.