станут героями. Драматическая история бедствия, которое терпел самолет, и его благополучное возвращение на землю, подумал Мел, наверняка затмят его высказывания по поводу более обыденных проблем, связанных с трудностями, переживаемыми аэропортами.

Хотя, может быть, и не совсем. Томлинсон, с которым Мел поделился своими соображениями, был репортер вдумчивый, умный, которому, возможно, придет в голову связать нынешнюю драматическую ситуацию с не менее серьезными и не сиюминутными проблемами.

Мел увидел, как покатили куда-то «боинг» компании «Аэрео Мехикан». Самолет был, видимо, целехонек. Теперь его вымоют, тщательно обследуют и отправят в беспосадочный полет в Акапулько.

Следом за ним двигались разнообразные служебные машины, неотлучно находившиеся при нем, пока он был в плену у стихий.

Мел тоже мог больше не задерживаться на поле. Он сейчас уедет – через минуту-другую. Но уединенность летного поля, непосредственная близость к полетам – все это настраивало на размышления.

Именно здесь несколько часов назад, вспомнил Мел, у него возникло предчувствие беды. Ну и в известной степени оно оправдалось. Беда случилась, хотя, по счастью, и без рокового исхода. И не аэропорт – будь он плохой или хороший – виноват в том, что произошло.

А катастрофа ведь могла произойти и в аэропорту – тогда она была бы грандиозной, – и все из-за несоответствия его современным требованиям авиации, что Мел давно уже предсказывал и тщетно пытался выправить положение.

Ведь аэропорт имени Линкольна безнадежно устарел. Устарел – и Мел это прекрасно понимал, – несмотря на хорошие кадры, сверкающее стекло и хром, несмотря на объем воздушных перевозок, рекордное число пассажиров, ниагару грузов, несмотря на перспективу роста и самонадеянную вывеску: «Воздушный перекресток мира».

Аэропорт устарел потому, что, как это часто случалось на протяжении коротких шести десятков лет существования современной авиации, прогресс в воздухе превзошел все предсказания. Здесь опять-таки эксперты-прогнозисты оказались не правы и правы – мечтатели, провидцы.

И то, что происходило с аэропортом имени Линкольна, происходило везде.

Не только по всей стране, но и по всему миру. Очень много шло разговоров о росте авиации, ее потребностях, развитии воздушного сообщения, которое постепенно станет самым дешевым в мире видом транспорта и средством для перевозки грузов – видом транспорта, благодаря которому народы, живя в мире, смогут лучше узнать друг друга, смогут легче торговать. Однако на земле, учитывая масштабы проблемы, очень мало что делалось.

Конечно, ничей одинокий голос не способен что-либо изменить, но всякий, кто может что-то сказать со знанием дела и убежденностью в своей правоте, тем самым внесет свою лепту. За последние несколько часов Мел понял – сам не зная почему, он это понял именно сейчас, – что будет и дальше открыто высказывать свои мысли, как сделал это сегодня и как не делал уже давно.

Завтра – или, вернее, еще сегодня – он начнет звонить аэропортовским уполномоченным и в понедельник утром созовет чрезвычайное заседание Совета. Когда Совет соберется, Мел потребует разрешения немедленно приступить к строительству новой взлетно-посадочной полосы параллельно полосе три-ноль.

Сегодняшнее происшествие необычайно подкрепило доводы в пользу увеличения числа взлетно-посадочных полос, о чем Мел давно уже говорил. Но на этот раз он решил дать бой – прямо, в открытую предупредить, что катастрофы неизбежны, если о проблемах безопасности будут только болтать, не обращая внимания на то, что жизненно необходимо для нормальной деятельности аэропорта, или бесконечно откладывая решение насущных вопросов. Уж он проследит за тем, чтобы пресса и общественное мнение были на его стороне, иными словами, окажет все меры давления на столичных политиков.

После того как вопрос о строительстве новых полос будет решен, надо настаивать на осуществлении и других проектов, о которых до сих пор только говорят или только мечтают, в частности, на сооружении нового аэровокзала с новым взлетно-посадочным комплексом, с более разумным распределением потоков людей и грузов, с наличием небольших полей-сателлитов для вертикально взлетающих самолетов и самолетов с короткой пробежкой, которые скоро должны появиться.

Либо международный аэропорт имени Линкольна принадлежит реактивному веку, либо нет, а если он принадлежит, то должен шагать в ногу со временем.

Аэропорты ведь, думал Мел, это не роскошь и не уступка вкусам публики. Почти все они самоокупаются, дают доходы и работу многим людям.

Все битвы за прогресс на земле и в воздухе, конечно, не выиграть – этого никогда не будет. Но некоторые выиграть можно, и кое-что из того, что говорилось здесь и делалось, благодаря положению, которое занимал Мел, может быть распространено на всю страну, а то и на весь мир.

Если это произойдет, тем лучше! Английский поэт Джон Донн, вспомнил вдруг Мел, однажды написал: «Человек – это не изолированный остров; нет, каждый человек – это кусочек континента, частица Большой земли». И аэропорт – это тоже не остров, а уж международный – тем более, и все в нем должно оправдывать это высокое звание. Быть может, работая рука об руку со своими коллегами, Мелу и удастся показать, что надо делать.

И сейчас Мел твердо решил: те, кто забыл о его существовании, скоро услышат о нем.

Ему предстоит много дел, а если он к тому же возьмется за прежнее – активно включится в борьбу за прогресс не только в воздухе, но и на земле, – это займет его ум и отвлечет от личных проблем. Во всяком случае, Мел очень на это надеялся. Тут он вспомнил, что надо будет позвонить Синди – быть может, даже завтра – и условиться, когда он заберет свои вещи. Это будет неприятная процедура, и оставалось только надеяться, что удастся осуществить все в отсутствие дочерей. Для начала, решил Мел, он переедет в гостиницу, а потом подыщет себе квартиру.

Но одно он знал твердо: его решение о разводе – как и решение Синди – бесповоротно. Оба понимали это и сегодня просто решили убрать фасад, за которым была пустота. И сами они, и дети ничего не выигрывали – так к чему оттягивать неизбежное?

И все же на это потребуется время.

Ну а Таня? Мел не был уверен, что их ждет совместная жизнь впереди. Возможно, конечно, хотя время для решительного шага – если он вообще его предпримет – пока не настало. Мел только чувствовал, что сегодня, в конце этого долгого и трудного рабочего дня, ему очень хочется тепла, нежности и дружеского участия. А из всех его друзей лишь Таня могла ему это дать.

Время прояснит, к чему это может привести его и Таню.

Мел включил мотор и свернул на дорогу, огибавшую поле. Справа от