– Доволен ли я отдельными деталями моего планирования работы?

– Было ли сочетание людей в группе таким, что группа стала единым целым, а ее члены большую часть времени конструктивно работали друг с другом?

– Провел ли я достаточную подготовительную работу со своими коллегами, со своим агентством или местом работы участников группы? Что мне надлежит делать в следующий раз?

– Удовлетворен ли я общением со своими коллегами в процессе работы?

– Хотелось бы мне в будущем работать вместе с другим терапевтом или же имеет смысл работать в одиночку? Что мне хотелось бы видеть в котерапевте?

– Если бы мне опять пришлось вести группу, состоящую из людей, относящихся к этому контингенту, начал ли бы я группу точно таким же образом? Или сделал бы это иначе?

– Что я сейчас думаю о методах, которые использовал для оценки терапевтического процесса и его результатов?

– Какие события ограничили эффективность группы? Были ли эти события мне подконтрольны или нет? Не допустил ли я каких-либо ошибок или не упустил ли каких-то возможностей принести пользу членам группы?

– Кто получил наибольшую пользу от группы и что могло послужить этому причиной?

– Что я узнал о своем стиле ведения группы? Удовлетворен ли я своим стилем или хотел бы его изменить?

– Следует ли мне продолжать работать с группами или стоит избрать какой-то иной способ оказания психологической помощи?

– С какими людьми я предпочитаю работать в группах? Есть ли какие-то контингенты, с которыми мне не следует работать, поскольку я не получаю от этого никакого или почти никакого удовлетворения или потому что я вряд ли смогу хорошо работать с такими людьми?

– Имеет ли смысл в следующий раз преобразовать работу с группой в более широкую программу? Если да, то какую форму может обрести эта программа?

– Какая профессиональная и личная поддержка в следующий раз потребуется мне и как я заручусь ею?

Самоанализ неудачи группового терапевта.

Ответьте себе на следующие вопросы.

– Что я делаю такого, что создает или усугубляет проблемы в отношениях с группой? Почему я по-разному воспринимаю участников в группе и в личном общении? Мне хочется показать, кто здесь главный, когда они появляются все вместе?

– Какие мои неразрешенные личные проблемы оказались затронуты в возникшем конфликте? Я хочу сделать слишком много для группы или у меня нет конкретного плана действий? Меня раздражает, что никто в группе не рассказывает, нравится ли им наша совместная работа и каковы ее результаты?

– Что мешает мне проявлять больше заботы и сочувствия к этому участнику? Кого он мне напоминает? Может быть, моего дядю, который тоже заговаривал мне зубы, чтобы манипулировать мной?

Директор – такой же человек, как все остальные, только он об этом не знает.

Р. Чандлер

– Зачем я откровенничал – мол, и я был в похожей ситуации? В результате меня отчитали, как слугу, который забыл свое место. Наверное, моя откровенность была неуместной.

– Какие мои потребности не удовлетворены в отношениях с этой группой? Кажется, я хочу, кроме денег, еще и благодарности и покорности.

Самоотчеты студентов

Я ходила по центру и пробовала создавать какие-то ассоциативные образы и воспоминания из своего сна, а за мной ходили мои коллеги и действовали от их имени. В результате я ушла в свое детство и прожила чувства, которые давно забыла. То, где было счастье, и затем то, откуда возникли грусть и страх. Как-то почти из тумана неосознанности вырисовался ясный образ правильного, серьезного, строгого отца с его требованиями, претензиями, назиданиями, нравоучениями и наказаниями за непослушание. При этом отстраненность и невовлеченность в мою жизнь мамы. И это на тот момент было истинным открытием и взрывом для меня.

Нужно сказать, я всегда понимала, что у меня строгий отец, который строго меня воспитывал, и отстраненная мама, которая мало уделяла мне внимания. Но я это всегда знала сознанием (мозгом), и это не давало ничего, кроме претензий (гласных или негласных). А когда на занятиях я пережила и прочувствовала еще раз это, результат оказался совершенно другим. Ко мне пришло понимание и осознание этого, и стали сниматься претензии и обида на родителей, пришло прощение и освобождение. Я простила и приняла их такими, какие они есть, и, как следствие, позволила себе стать такой, какая я есть. И как жирный восклицательный знак в конце моих трансформаций было выражение, прозвучавшее на занятии: «Я пришла в этот мир не для того, чтобы соответствовать вашим ожиданиям». Это, конечно, небывалые ощущения: осознания, наконец-то освобождения и, как следствие, выброс огромного количества позитивной энергии. Состояние полета!

Понимаю, что это начало пути и еще предстоит много внутренней работы. Но какая это хорошая и нужная работа! Как она мне необходима! Как же я привыкла все держать и давить в себе, не показывать и не высказывать своих истинных мыслей и чувств! Как хорошо быть свободной!

* * *

Уважаемый Геннадий Владимирович! Хотела выразить несколько слов благодарности в Ваш адрес и в адрес групповой психотерапии. На личном опыте убедилась в эффективности именно групповой психотерапии. Если терапевт на личной терапии говорит тебе, что у тебя все хорошо и проблем как таковых нет, ты радуешься, даже успокаиваешься, но в душе не веришь. У меня, правда, были всего две робкие попытки личной консультации с психологом. Эти два человека мягко намекнули мне, что проблем у меня нет, но есть проблемы у моего ближайшего окружения.

Мы так привыкли притворяться перед другими, что под конец начинаем притворяться перед собой.

Ф. Ларошфуко

И только практика групповой психотерапии помогла мне понять и, главное, мягко скорректировать свою сущность, а потом уж поведение и поведенческие реакции. Совершенно случайно мне в группу попадались люди с зеркальными запросами, и они мне давали мощную обратную связь именно своими примерами. Одна сложность – надо быть или очень смелым, чтобы самостоятельно прийти в групповую психотерапию, или тебя туда должен кто-то привести, кому ты доверяешь. Я пробовала сама.

Вам отдельное спасибо за Ваши провокационные техники преподавания. Не скрою, у многих они вызывали негативную реакцию, в том числе у меня. Мне было сначала непонятно, зачем вы так долго на первой встрече обсуждали вопрос о длительности перерыва в 10 или 15 минут, зачем выделили Лизу как личность, принизив остальных. Потом я поняла, что в памяти не осталось ничего из того теоретического материала, о котором вы говорили. Он действительно хорошо, подробно