Успокоившись, Петер снова взял трубку и через час уже плыл среди чудесных грез, где он возглавлял судебную комиссию и вел процесс по обвинению в государственной измене своего бывшего повелителя.

Уилберфорс смотрел на водоросли, мерцавшие голубым и зеленым. Рядом с ним дремал интернунций. Время от времени из глубин его видений доносились слова и обрывки фраз. Уилберфорсу ван Клему послышалось восклицание: «Виновен!» — а чуть позже: «На рею императора!» Водоросли все не кончались. Должно быть, это самое большое скопление морской травы из всех, что ему доводилось видеть в семи морях за много-много лет. Это была его последняя отчетливая мысль, прежде чем трубка с опиумом выскользнула из бесчувственных пальцев и веки Уилберфорса сомкнул сон.

Когда еще через шестнадцать дней пути «Сердце Света» достигло Шербура, водоросли по-прежнему сопровождали корабль. Матросы уже поняли, что миллиарды крошечных существ, составлявших этот сине-зеленый ковер, плывут следом за ними. Надо было придумать какой-то способ очистить воду вблизи корабля. Выдвигались разнообразные теории, чтобы объяснить загадочную привязанность водорослей к «Сердцу Света». Ковер простирался на пятьдесят—шестьдесят ярдов по левому и правому борту, а за кормой тянулся еще более длинным шлейфом. Время от времени от ковра отрывались лоскутья, уплывавшие прочь, чтобы нарушить жизненный цикл обитателей моря где-то в других местах, но ковер быстро восстанавливался и через несколько часов разрыв уже заполнялся миллионами новых светящихся существ. Причина их привязанности к «Сердцу Света» была чрезвычайно проста: их привлекала трава, которой поросло днище судна.

Когда Уилберфорс со своими товарищами захватил «Алекто», названное впоследствии «Сердцем Света», а это случилось в 1752 году, корпус корабля был чист, как свежевымытая колода мясника. Шестью неделями раньше его как следует отчистили в Блэкуолле. Но двадцать шесть лет, проведенные в море, не прошли бесследно для днища «Сердца Света». Над ватерлинией налипли бесчисленные плотоядные моллюски; они настойчиво карабкались вверх, к вельсам, пока не начали понимать, что животное, на которое они напали, несъедобно; тогда они умирали от голода. И вот теперь мертвые, но до сих пор покрывающие борта корабля моллюски и были причиной матово-черной окраски «Сердца Света». Пираты частенько благодарили судьбу за этих моллюсков, за то, что их массовое самопожертвование позволило кораблю незаметно подкрадываться в ночи к своей добыче. Однако ниже ватерлинии картина была не столь утешительной. Морская трава, проклятье для любого кормчего, сделала днище «Сердца Света» скользким, и корабль плохо слушался руля. При отливе течение увлекало за собой густые подводные заросли, и корабль кренился на бок. Рыбы резвились среди стеблей, радуясь неожиданному изобилию корма. Богатое протеином и питательными веществами днище «Сердца Света» представляло собой идеальную среду обитания для водорослей, которые яростно рвались к кораблю, громоздились необычно толстыми слоями под ватерлинией, цепляясь за каждый выступ до тех пор, пока все днище не покрылось желеобразной слизью. Водоросли наслаждались новым домом и весело мерцали в ночи между морем и небесами, между воздухом и водой, между своими собственными «точкой 0» и «точкой 1», пока искорки, заполнявшие десять тысяч сияющих квадратных метров, не сложились в один сплошной узор — пространное любовное послание от водорослей к их невольному владыке. Погоня за «Мегерой» для них ничего не значила: водоросли твердо решили распрощаться с вольной неприкаянной жизнью и осесть навсегда в этом гостеприимном месте. Решение это не подлежало отмене. Водоросли влюбились в «Сердце Света».

Любовь, безоглядная страсть. Если бы они знали, что их упорная привязанность станет косвенной причиной гибели «Сердца Света», они, возможно, уплыли бы прочь, безропотно отправились бы на поиски новых тучных пастбищ. Впрочем, и без того в этой смертельной для жителей моря колонии, продвигавшейся к северу вдоль западного побережья Франции, царила смутная, полуосознанная меланхолия: водоросли не были лишены сострадания. Но откуда им было знать грядущую судьбу «Сердца Света»? Когда корабль со своим эскортом добрался до Шербура, находясь по-прежнему все в тех же десяти часах ходу от «Мегеры», водоросли продолжали колыхаться на волнах вокруг пиратского судна, как просторный синий плащ любовника, мерцающий зелеными искрами, протянувшись на сотню ярдов по морю вслед за кораблем, который они уже научились называть своим домом.

Итак, любовь, безнадежное поклонение. Глядя с кормы, Уилберфорс ван Клем бранил на чем свет стоит этих незваных ухажеров. С их стороны было порядочной глупостью уплыть так далеко от привычных мест обитания. А для «Сердца Света» теперь было бы полным безумием стать на якорь близ Шербура с поднятым «Веселым Роджером» и в океане мерцающих огоньков. К счастью, гавань оказалась такой замусоренной, что едва ли шербурцы смогли бы послать в атаку на пиратов военные корабли; но все же… Амилькар Баскаллопет посвящал свои вечерние молитвы исключительно проблеме водорослей, а Мидия-Уилкинс с помощью Лобса и Ойса предпринимал тщетные попытки разогнать назойливых поклонников веслами из шлюпок. Но у них ничего не получалось, а «Мегера» неумолимо отрывалась от них, приближаясь к спасительному устью Темзы. Столкнувшись одновременно с проблемами водорослей, морской травы, которой поросло днище судна, ускользающей «Мегеры» и кончающегося запаса пороха, пираты понимали, что попали в отчаянное положение. Обстоятельства вынудили Уилберфорса ван Клема в четвертый раз за всю двадцатишестилетнюю историю плавания «Сердца Света» собрать высший законодательный орган корабля, в котором каждый член команды имел право голоса, — «Парламент Света» Пантисократиков. Когда все пираты собрались, Уилберфорс предложил простой, но дерзкий план.

План заключался в следующем: «Сердце Света» вернет себе прежнее имя и под маской «Алекто» (что, в сущности, было даже не маской, а изначальным названием) поднимется следом за «Мегерой» вверх по Темзе, а потом устроит настоящий пиратский набег прямо в лондонском порту. Пополнив запасы серы, они спустятся по реке под своим истинным флагом, разграбив по дороге парочку прибрежных сел, и вернутся к прежней счастливой жизни на богатых торговых путях Средиземноморья. Уилберфорс особо подчеркнул играющий на руку пиратам элемент неожиданности и намекнул на то, что в случае успеха команда «Сердца Света» покроет себя бессмертной славой. Как того требовал регламент «Парламента Света», все молча выслушали его предложение, а когда он умолк, Герст Краевич вскочил на ноги.

— Идиотизм! — воскликнул он, крутя пальцем у виска. — Чистой воды безумие!

Желудок Герста бурчал от возбуждения, пока старый пират перечислял все известные ему прецеденты подобного рода и все возможные ловушки, говорившие против плана Уилберфорса. Но Уилберфорс хорошо подготовился. Казалось, миновало много часов, прежде чем он наконец поднялся и заговорил спокойным, уверенным тоном, предлагая компромисс, представлявший собой второй план действий.

— Водоросли, — произнес он и умолк, предоставив аудитории как следует прочувствовать смысл этого слова. Седовласые пираты, с трудом сидевшие на корточках (этого тоже требовал регламент), глубокомысленно закивали.