Сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь гулкими ударами в уши. К Дориану вернулся пророческий дар, и он увидел жуткую сцену. Ферали уничтожит похитителей, и Дженин окажется в руках у Мобуру. Он ясно видел эту картину. Мобуру держит Дженин, глядя на нее безумными глазами. Вокруг Дженин сплетаются заклинания, которые раздавят ее голову, как орех, если Мобуру выпустит их на волю.

Для Дженин все кончено. Уонхоуп видел, как с треском лопается ее череп и через тонкие трубочки заклинания вытекает мозг. Он моргнул, отгоняя видение. Даже если спасти Дженин, их супружеской жизни настал конец. Сенарийцы уже наверняка рассказали, что Логан жив, и если Уонхоуп спасет ее на глазах у бывшего мужа, поблагодарит ли его за это Дженин? А там, во дворце, скрывается огромная власть. С помощью Хали Уонхоуп получит несокрушимую магическую силу, богатство, любые плотские утехи и успокоение. Его ждет постижение давно погребенных тайн и магии, которой может научить только богиня. Да, там есть все, кроме дружбы, любви и общения с дорогими сердцу людьми. Только что в них толку, если он сходит с ума и все равно не сможет наслаждаться этими благами? Это его право по рождению, которое люди всю жизнь хотят отнять. Уонхоуп пожертвовал всем, чтобы попасть сюда. Что станет с гаремом, если он бросит его на произвол судьбы? Он подарил женщинам достойную жизнь, о которой они не смели и мечтать. Уонхоуп не может жить без вира. Однажды он попытался и едва не погиб. Испытывать судьбу еще раз не стоит. Дженин для него умерла, но предстоит сокрушить Нефа и показать ему, кто здесь учитель, а кто — ученик, отмстить за все зло, которое причинил ему Неф в детстве и юности.

Уонхоуп решительно направился во дворец.

— Дориан?! — позвал его по имени мужчина, уже добравшийся до середины холма. — Неужели это ты?! — Солон выехал из-за угла на боевом коне гнедой масти и направлялся по вымощенной булыжником улице в сторону дворца. Он оглянулся и сделал знак идущим следом воинам, приказывая остановиться. — Господи, Дориан! Как я рад нашей встрече! А я-то думал, тебя нет в живых!

Король-бог Уонхоуп был облачен в белые одежды, на шее у него висели тяжелые золотые цепи, символы высокого положения. Кожа почернела от клокочущего под ней вира, а Солон, казалось, ничего не замечал.

Он направился к Дориану, даже не призвав талант. В руках у Солона не было оружия, и он не делал ни одного неосторожного движения, которое может быть воспринято как угроза. Как будто шел навстречу дикому зверю.

— Это ты, Дориан.

Солон повторял это имя, словно оно обладало особой властью и могло воскресить к жизни мертвеца. И в нем действительно теплилась жизнь. Несмотря на окружающую роскошь и мгновенное исполнение любого каприза, в последние месяцы Дориан чувствовал себя затравленным зверем. Он забыл о покое, вместо которого приходило оцепенение и туманился рассудок. Даже рядом с Дженин он чувствовал себя одиноким.

Солон подходил все ближе, и все двести вюрдмайстеров занервничали, ощущая мощь его таланта. Даже Уонхоуп чувствовал ноздрями его запах. Он ненавидел этот дар. Он пах светом, очищающим, обличительным и вызывающим чувство стыда в самой темной душе. Но вюрдмайстеры нападут на Солона только по слову божественного повелителя. А Солон шел вперед, не обращая на них внимания.

— Дориан, — повторял он, — Дориан.

В свое время Дориан напророчил Солону будущее. Когда же это было? Лет десять или двенадцать назад? Пророчество заканчивалось так: «Север в руинах, и ты повержен, но все возродится по слову твоему». Похоже, наглец решил, что заветным словом является «Дориан», и сейчас подтверждает правильность пророчества. На губах Солона играла улыбка, которую Дориан так хорошо знал. Уонхоуп рассмеялся, но смех застрял в горле и даже ему самому показался хохотом безумца.

Он взглянул на холм. Мобуру догнал отряд сенарийцев, захвативший в плен Дженин. Чудовище ферали прокладывало путь между их рядами. Вслед за ним поднималось черное облако пыли. Ферали рвал на части людей и пожирал их тела, а сам становился все больше и больше.

А там, во дворце, Неф пытается дать Хали телесную оболочку, и тогда жестокая богиня поработит всю Мидсайру, а возможно, и мир. Поработит и уничтожит. Даже не вселяясь в человеческое тело, она превратила Халидор в бак с дерьмом, вселив в души людей страх и ненависть. На что же она способна, если обретет плоть? Дориану ничего не остается, как остановить Нефа. Да, король-бог может помешать Нефу Даде, он знает все приемы, которые может употребить в сражении бывший учитель. Судьба Дженин вторична, отвлекающий момент на огромном художественном полотне. Жизнь Дориана и его искусство представляют собой слишком большую ценность, чтобы броситься спасать женщину, тогда как главное сражение, которое решит судьбу Мидсайру, идет всего в нескольких шагах от него. Еще один, последний раз Дориан зайдет во дворец как король-бог Уонхоуп, в последний раз вызовет вир и разрушит все, что сотворил Неф. Уничтожит дело рук Хали, а потом умрет. Наконец-то его битва закончится. Уж если не удалось прожить порядочную жизнь, то пусть он хотя бы примет достойную смерть.

Кроме того, Дженин для него умерла.

— Дориан, — еще раз позвал Солон. — Дориан, вернись.

Дженин умерла для короля-бога Уонхоупа и даже для Дориана, но на самом деле она осталась в живых. Он хотел улучшить жизнь своего народа, исправить зло, что совершил отец, и для этого обзавелся гаремом и поднял из праха кралов. Он перебил детей, своих сводных братьев, насиловал девушек и в конце концов развязал войну. В действительности он совершил столько преступлений, за которые ненавидел отца, и времени ему понадобилось гораздо меньше. А правда заключается в том, что Дориану всегда хотелось прослыть великодушным, а не быть им на самом деле. И вот сейчас он снова собирается совершить прежнюю ошибку. Неудивительно, что ему так хотелось избавиться от пророческого дара там, в Ревущих Ветрах. Чтобы не видеть, в кого превратится.

— Идите внутрь и убейте узурпатора, — велел вюрдмайстерам король-бог Уонхоуп. — Я сейчас последую за вами.

Они тут же зашли во дворец. Возможно, даже послушаются его приказа. Это уже не имеет значения. Нельзя оставить их здесь, рядом с собой, так как вюрдмайстеры попытаются его остановить.

— И вы тоже, — обратился король-бог к телохранителям, которые тоже беспрекословно выполнили приказ.

Стоило Дориану прикоснуться к слабым и хрупким остаткам таланта, как внутри все перевернулось, протестуя против его действий. Дориан подготовил заклинания, не давая себе времени на размышления. Заклинания были знакомыми, он однажды ими пользовался в юности. Возможно, всего этого слишком мало и слишком поздно. Нет способа расплатиться за зло, которое он совершил. Нужно уничтожить Нефа, а потом умереть.

Дориан слышал самый знакомый голос, советов которого слушался столько раз. Всякий раз, думая об искушении, Дориан в него непременно впадал. Сейчас настало время действовать и наконец совершить добро. Не важно, узнает кто-нибудь о нем или нет, и не надо думать, большое это добро или малое.