— Не вижу в этом большой проблемы.

— Я тоже не вижу, но хочу знать к чему приготовиться.

Звон вновь повторился, но в этот раз более короткий, смешанный еще с каким-то приглушенным звуком.

— Скажем, что нам захотелось прогуляться по Питерсбергу и даже больше, мы не ограничились провинцией, а метнулись в Анкоридж. Тебе захотелось прогуляться по магазинам, развеяться, а я составил тебе компанию.

Кэш вздохнула. Он решил не изобретать велосипед, а обратиться к старой и проверенной истории. Интересно они с Минди развлекались!

— А то, что мы приехали без покупок?

— Ты думаешь он будет проверять наличие фирменных пакетов у тебя в спальне? Попросит чеки? Ты в конце концов не подозреваемая, а просто свидетельница по делу.

Кэш кивнула самой себе, неспешно поглощая содержимое огромного глубокого блюда.

— Хорошо, раз такой вариант наиболее близок тебе.

Алекс на другом конце трубки тяжело вздохнул, а Кэш тут же пожалела о том, что ляпнула это. Она ведь сама ему позвонила, сама спросила, попросила, а теперь сама же огрызается, пеняя на его же задумку.

— Милая! — произнес он, со слышимой в голосе улыбкой. — Это в тебе сейчас что говорит: вредность или ревность?

Как можно вредничать после такого нежного обращения? Обезоруживает ее уже в который раз. Кажется, что все было куда проще, когда она терпеть его не могла. Кэш помолчала немного, ожидая непонятно чего, а затем сдалась. Накрутила себя, девчонок в чем-то заподозрила, а они ведь просто «приехали» за ней, забрали на денек.

— Ни то и ни другое. Но давай чуть-чуть изменим твой план?

— Я слушаю, предлагай.

— Это ты захотел погулять по магазинам, а я только и делала, что баловала тебя, тратила на тебя деньги и поощряла каждый твой каприз?!

Алекс сказал «кхм», не прекращая улыбаться.

— Значит, все-таки вредность. Хорошо, пусть будет по-твоему. Это я ходил по мужским отделам ювелирных и парфюмерных магазинов, выпросил у тебя очередной ненужный мне хронометр из прошлой коллекции швейцарских мастеров. Но поверь мне, они были такими чудесными, они должны были быть у меня и только, а еще они очень подходят к моей рубашке, которую ты еще не видела, но я обязательно буду в ней этим вечером.

Кэш сначала было просто улыбающаяся, теперь хохотала в голос. Вот как он видит шоппинг? Неужели все женщины вот так глупо щебечут, радуясь новым приобретениям?

— Это единственное что будет на тебе? — поддержала Кэш его фантазию.

Она живо представила этот образ, продолжая давиться от смеха. Забавная картинка выходит, очень и очень необычная. Он бы еще плаксивым голосом заговорил, передразнивая транссексуалов.

— Посмотрим, как ты будешь вести себя! — уклончиво пообещал ей Алекс, с улыбкой продолжая, — еще я зашел в пару охотничьих отделов и выпросил у тебя парочку отличных ножей. У одного из них костяная ручка, никаких полимеров или прочей ерунды, все сплошь и рядом натуральные материалы.

— Кость кого?

— Какая разница! Главное — она красивая!

— Ты меня убедил в том, что стоит придерживаться именно этой версии, хотя я ее предложила хохмы ради.

Алекс сказал «хорошо», каким-то очень сдавленным голосом, видимо и сам сдерживался от того, чтобы не рассмеяться и продолжать держать марку.

— Ты не воспринимаешь меня всерьез, — заявил Алекс плаксивым голосом, но тут же исправился, сказав более серьезно, — все будет хорошо. Не переживай ты так.

— Я просто параноик, — согласилась Кэш.

— Хорошо, параноик. Надеюсь, мы увидимся этим вечером?

Кэш улыбнулась, глядя на вяло ковыряющуюся в тарелке Сиену, изредка поглядывающую на нее с молчаливым интересом. Ей очень хотелось увидеть его, уже сейчас.

— Да. Я хочу увидеть ту самую рубашку, которую я не видела и именно так как ты все это мне преподнес!

— Хорошо. Девчонкам привет передавай!

Алекс закрыл крышку телефона, глядя перед собой секундным ничего не видящим взором. Его светлые глаза источали свет. Это длилось мгновение, Флагер теперь уже тяжело выдохнул, до этого момента явно сдерживая себя, рвущийся из груди тяжелый выдох.

Конечно же Талиан знает его имя! И не только потому, что этот урод представился, в самых лучших традициях данного ему воспитания, а потому что он — его работа. Ему платят хорошие деньги за то, чтобы знать все и обо всех, кто входит в окружение Кэш, будь она неладна!

Флагер взглянул на него теперь уже далеко не тем дружелюбным взглядом, какой был у него еще с три-четыре секунды назад при телефонном разговоре с женщиной, но все же не таким жестоким, каким он был до этого звонка.

Бессмертный не ослабил хватки, продолжая прижимать Талиана к стене, не обращая внимания на чужую, прожигающую его кожу кровь, что стекала по его лицу и рукам, шипя и пузырясь, разъедая кожу до самых костей, с примешивающейся к ней стеклянной крошкой и пылью.

Ему-то, что?! Он быстро восстановится, а вот Талу придется серьезно озаботиться на этот счет. Трупы в мегаполисе достать не проблема, но вот жрать мертвечину ему никак не хотелось, но по всей видимости придется! Другого пути восстановления — нет!

— Ты мне сейчас печень вырежешь!

Бессмертный усмехнулся, на мгновение приподняв свое лицо. Он знает, где сейчас находится кривое лезвие его клинка, но ему все равно!

— У тебя есть выбор тварь: первый вариант, я сейчас отвечаю на звонок, ты в этот момент просто молчишь, не проронив ни звука, после, мы разговариваем, как вполне себе цивилизованные люди.

— Цивилизованные?! После всего этого?

Взвилось существо под его рукой, все еще пытаясь выбраться. В бессмертного вновь полетели капли крови, ошметки плоти, но глаз он не закрыл и из виду его не выпустил, не обратив внимание на эти вполне себе ощутимые неудобства. Его рука не дрогнула, не сдвинулась ни на сантиметр, лезвие меча продолжало оставаться все на том же месте, в опасной близости от жизненно-важных органов выродка.

— Да. Я пришел к тебе поговорить, но ты отказался мне помогать, тогда я настоял, заметь в совершенно несвойственной мне манере, грубой и хамской. Ты ведь знаешь на что я способен, а на что нет?!

Да, Тал знает и да, он отказался рассказать ему кто стоит за всем этим! Зря! В другой раз и с кем-нибудь другим козырнул бы своей профессиональной этикой, но что теперь говорить?

Удивительно другое, то, что Флагер докопался до правды, каким-то образом подобрал едва видимые концы и связал их между собой.

Талиан уже давно не работает ни с полицией, ни с заключенными, ни с жертвами нападений, отказался ото всех реабилитационных программ на время, чтобы отвести глаза.

Когда Флагер заявился к нему и «попросил» о помощи, Тал удивился, но виду не подал. Он не боялся его, не верил в то, что Флагер нападет на него и сделает хоть что-то серьезное. Никто в своем уме не решился бы на это, не пожелал бы себе проблем, побоялся бы пусть и не самого Талиана, но его отца, братьев, всех тех, кто стоит за его спиной и захочет отомстить, не снесет оскорбления.