Все запасы были вывезены в обнесенные стенами города и замки с гарнизонами, а жители разбежались. Организованного сопротивления не было, только постоянные наскоки небольших полупартизанских отрядов. Англичан, спавших в неохраняемых лагерях и зданиях, резали по ночам. Те, кто отходил далеко от своих товарищей в поисках пищи, попадали в засады и были убиты или, как поэт Чосер, взяты в плен с целью выкупа. Армия продвигалась тремя колоннами по широкому фронту шириной около пятнадцати миль, нанося ущерб, который по своему размаху и организации намного превосходил самые страшные опустошения вольных компаний. Когда англичане проходили мимо, толпы французских мародеров следовали за ними, врываясь в заброшенные дома и церкви, очищая все, что они оставили. Итальянский поэт Петрарка, путешествовавший по региону через несколько месяцев после прохода английской армии, писал своим друзьям, что с трудом узнавал его. "Повсюду горе, разрушение и запустение, невозделанные поля, заросшие сорняками, разрушенные и заброшенные дома… Короче говоря, куда бы я ни посмотрел, везде были шрамы войны. Руины тянутся до самых ворот Парижа". Примерно в середине февраля 1360 года английские колонны сошлись в великом цистерцианском аббатстве Понтиньи, к северу от Осера, месте, богатом историческими ассоциациями с Англией, где один архиепископ Кентерберийский провел свою ссылку, а другой умер в ареоле святости. Отсюда они двинулись на Бургундию, "страну, изобилующую богатствами, ― по словам Жана Лебеля, ― где англичане смогут набить свои животы и карманы". В середине февраля Эдуард III сделал привал в Гийоне, небольшой деревушке к востоку от Аваллона. Здесь он начал переговоры с королевой и Советом герцогства Бургундии[715].

Бургундцы умело и энергично защищались от банд Роберта Ноллиса, но они были не в состоянии противостоять войску Эдуарда III. Тонкая завеса бургундских гарнизонов защищала северные границы герцогства. Английские компании в Осерруа уже разорвали свой договор с коннетаблем и в нескольких местах прорвали оборону герцогства. К тому времени, когда Эдуард III достиг Гийона, Николас Тамворт и рутьеры из Режена прочно обосновались в замке Курсель и аббатстве Флавиньи на востоке от Семюр-ан-Осуа. В Дижоне, который находился всего в одном дне пути от нового штаба Тамворта, Бургундские Штаты собрались в большом монастыре Сен-Бенинь, чтобы утвердить условия капитуляции. Они согласились заплатить выкуп от имени всего герцогства в размере 200.000 мутондоров, выплачиваемых частями в течение следующих пятнадцати месяцев. Это была большая сумма, примерно равная субсидии английского Парламента. Взамен Эдуард III предоставил бургундцам перемирие на три года. Он обещал забрать город Флавиньи из жестоких рук Николаса Тамворта и вернуть его офицерам королевы. Тамворту, который должен был получить вознаграждение за свои труды, разрешили оставить Курсель, но заключили отдельное соглашение, по которому бургундцы получили право выкупить его, когда смогут собрать деньги. Этот договор был скреплен в Гийоне 10 марта 1360 года. В договоре содержалась любопытная оговорка о притязаниях Эдуарда III на французскую корону. Если Эдуарду III удастся короновать себя королем Франции с согласия большинства пэров королевства, и если герцог Бургундский окажется в меньшинстве, то Эдуард III получит право применить против него вооруженную силу, несмотря на перемирие. Возможно, королева и ее советники считали этот случай слишком отдаленным, чтобы воспринимать его всерьез. Однако в Париже условия Гийонского договора вызвали бурное негодование. Если бы бургундцы действительно так поступили, говорили парижане, их бы презирали вечно. На самом деле, их трудно было винить. Они были предоставлены сами себе с силами, значительно уступающими вражеским. Коннетабль покинул регион и сейчас находился в Пикардии, занятый подготовкой к спасению Иоанна II в Англии. Условия, о которых договорились бургундцы, были очень выгодными, учитывая богатство герцогства. Они заплатили за свою неприкосновенность не больше, чем меньшее по размеру и более бедное графство Бар обещало английскому королю в январе. Это, конечно, было гораздо выгоднее, чем позволить Эдуарду III продолжить наступление на юг, вместо того чтобы повернуть на запад[716]. В середине марта 1360 года английская армия перешла Йонну к югу от Осера и вошла в Ниверне. Затем, повернув на север через Гатине, она ускорила темп и двинулись на Париж[717].

* * *

О подготовке Жана де Невиля к вторжению в Англию вскоре узнали министры Эдуарда III в Вестминстере. В течение нескольких месяцев ходили слухи о французском контрударе, возможно, совместно с шотландцами, и планы действий на случай непредвиденных обстоятельств разрабатывались с осени прошлого года[718]. Как всегда, бюрократическая реакция была медленной, наличных денег было мало, а точные разведданные были запоздалыми и неполными. С начала 1360 года Совет отправил корабли на разведку к портам Франции, расположенным в проливе Ла-Манш. Предположительно, именно таким образом в начале февраля 1360 года он получил сообщение о том, что в большой открытой гавани Ле-Кротуа в устье Соммы собирается флот.

Управление Англией находилось в руках канцлера Уильяма Эдингтона и казначея Джона Шеппи, епископа Рочестерского. Неясно, насколько серьезно они воспринимали угрозу, поскольку были заинтересованы в ее преувеличении. Им очень хотелось помочь кампании Эдуарда III во Франции, которая начинала терять обороты. Но им не хватало денег, а прямая угроза королевству была лучшим способом их получить. Поэтому они немедленно приказали реквизировать корабли на южном и восточном побережьях Англии. Все мужчины, достигшие возраста, позволяющего носить оружие, были призваны на защиту своих графств. В спешном порядке были созваны региональные Советы, которые собрались в Вестминстере и различных провинциальных городах. Это были не Парламенты, а собрания окружных судов каждого региона, которые технически не могли устанавливать никаких налогов. Но они были обязаны оплачивать расходы на оборону своих графств от врага. Министры короля убедили их собрать эти деньги путем взимания средств в соответствии со ставками, используемыми при введении парламентского налога. Половина суммы должна была быть собрана сразу, но хранилась в запечатанных сундуках в соборах и аббатствах по всей Англии. Когда враг вторгнется, первая половина должна была расходоваться на оборону под руководством офицеров короля, после чего должен был начаться сбор второй половины. Эти сборы мало чем отличались от парламентских субсидий[719].

Эти меры были приняты с большой поспешностью и были еще далеки от завершения, когда флот Жана де Невиля отплыл из Ле-Кротуа в конце февраля 1360 года, объявив собравшимся доброжелателям, сплетникам и шпионам, что они вернутся со своим королем. Командиры французской экспедиции должны были знать, что Иоанн II находится в Сомертоне. Но их знания географии Англии были весьма поверхностными, и они сначала направились в Сэндвич, видимо, полагая, что Сомертон находится рядом. Через день или два после их отплытия Совет в Вестминстере был точно проинформирован об их намерениях. Флоты портов южного и восточного побережья были сосредоточены в устье Темзы. Войска были расставлены вдоль побережья