Однако пока он задерживался в Венеции, чтобы многим обзавестись, так как грабители лишили его всего, и чтобы привести свои дела в порядок, дожу Андреа Гритти, большому ценителю всякой доблести, было дано знать, что Якопо Сансовино находится в Венеции. А так как именно в эти дни Доменико Гримани докладывал ему, что Сансовино оказался бы наиболее подходящим для восстановления куполов Сан Марко, главной их церкви, которые совсем расселись и грозили рухнуть из-за слабости фундамента, ветхости и плохой перевязки, дож, желая с ним поговорить, вызвал его к себе и после всяческих приветствий и продолжительных бесед сообщил ему свое желание и свою просьбу, чтобы он предотвратил разрушение этих куполов. Сансовино обещал это сделать, приняв необходимые меры. Итак, согласившись на это дело, он приказал тотчас же за него приняться. Соорудив изнутри всю необходимую арматуру со звездообразным расположением ее балок, он врубил в центральный столб все брусья, поддерживавшие свод купола, и связал их изнутри деревянным переплетом таким способом, что он смог после этого уже снаружи стянуть купола железными цепями и заново укрепить их на других стенах, снизу же подвел новые фундаменты под купольные столбы и таким образом укрепил и обезопасил эти купола навеки. Этим он потряс всю Венецию и удовлетворил не только дожа Гритти, но и, более того, с такой неопровержимой ясностью убедил светлейший Сенат в своей доблести, что по окончании всей работы, ввиду смерти протомагистра синьоров прокураторов св. Марка, удостоился высшей должности, присуждаемой этими синьорами своим инженерам и архитекторам, должность эта была присуждена ему вместе с домом, полагающимся в этих случаях, и соответствующим содержанием. Итак, заняв эту должность, он приступил к исполнению своих обязанностей, уделяя сугубое внимание как самому строительству, так и бумагам и книгам, находившимся в его ведении, и проявляя особое рвение во всем, что касалось собора Сан Марко, а также отдельных комиссий, которых было немало, и множества других дел, разбиравшихся в этой прокурации. И притом он поддерживал необыкновенные дружеские отношения с этими синьорами, ибо, целиком занятый тем, чтобы как-нибудь им угодить, и вместе с тем стараясь, чтобы деятельность их была проникнута заботой о величии, красоте и нарядности собора и общественной площади, чего никто из занимавших эту должность никогда не делал, он в то же время не забывал об их выгоде, обеспечивал им всякого рода прибыли и доходы своими выдумками, изобретательностью и быстротой соображения, и при всем этом, однако, вводя этих синьоров лишь в самые ничтожные расходы, а то и просто задаром.

Так, например, к 1529 году между обеими колоннами, стоящими на площади, появились мясные лавки, а между колоннами дворца – деревянные будки для удовлетворения естественных потребностей, что было весьма безобразным и позорным как для достоинства дворца и общественной площади, так и по отношению к иностранцам, которые, въезжая в Венецию со стороны Сан Джорджо, с первых же шагов натыкались на подобную гнусность. Тогда Якопо, доказав дожу Гритти всю значительность и пользу своего замысла, приказал убрать лавки и будки, и, перенеся лавки туда, где они находятся и поныне, и отведя места для зеленщиков, он увеличил доход прокурации на семьсот дукатов, украсив в то же время и площадь и город. Некоторое время спустя он обнаружил, что, если недалеко от часов по Марчерии, ведущей к Риальто, снести один из домов, арендовавшийся за двадцать шесть дукатов, можно было бы проложить улицу, упирающуюся в Спадарию, и таким образом повысить арендную плату на все окружающие дома и лавки. И вот, снеся этот дом, он увеличил годовой доход прокурации на сто пятьдесят дукатов. Сверх этого расположенный там трактир Пеллегрино и еще один на Кампо Русоло увеличили доход на четыреста дукатов. Такого же рода услуги он оказал им и при перестройке Пескарии, а также и в других случаях и в разное время во многих домах, лавках и иных помещениях, находившихся в ведении этих синьоров. Таким образом, получив благодаря Сансовино больше двух тысяч дукатов чистой прибыли, прокурация имела все основания его любить и дорожить им.

Вскоре по распоряжению прокураторов он приступил к строительству великолепнейшего и богатейшего сооружения – библиотеки против дворца Синьории, сплошь украшенной столькими архитектурными ордерами, а именно и коринфским и дорическим, столькими видами порезок, карнизов, колонн, капителей и полуфигур, что это поистине чудо. И все это – не щадя средств, ибо ее залы изобилуют богатейшими полами, лепниной и историями, а парадные лестницы ее украшены всевозможной живописью, как об этом рассказано в жизнеописании Баттисты Франко, не говоря уже об удобствах и богатых украшениях при входе в главный портал, придающий ей и торжественность и величие, свидетельствуя о мастерстве Сансовино. Эти приемы явились причиной тому, что в этом городе, где до того не было принято строить дома и дворцы его граждан иначе как в одном и том же ордере, причем каждый придерживался всегда и во всем тех же размеров и тех же старых обычаев, не внося никаких изменений в зависимости от отведенного ему участка и соображений удобства, явились, говорю я, причиной тому, что отныне начали строить общественные и частные здания по новым проектам и с лучшим пониманием ордера, следуя древнему учению Витрувия. Библиотека же, по суждению знатоков и людей, видевших многие страны света, не имеет себе равных.

После нее Сансовино построил дворец мессера Джованни Дельфино, расположенный на Большом канале по ту сторону Риальто, против Железного берега, и стоивший тридцать тысяч дукатов. Равным образом – и дворец мессера Лионардо Моро в приходе Сан Джироламо, очень дорогой и похожий на крепость.

Построил он также дворец мессера Луиджи деи Гарцони, превышающий по длине обоих фасадов Фондано деи Тедески на тридцать шагов и настолько благоустроенный, что вода проведена по всей постройке, украшенной четырьмя прекраснейшими фигурами работы самого Сансовино. Дворец этот расположен в предместье у моста Казале.

Но особенно прекрасен дворец мессера Джорджо Корнаро на Большом канале, который, вне всякого сомнения превосходя все остальные по удобству, величию и размерам, славится как, пожалуй, самый красивый во всей Италии. Оставляя в стороне другие частные постройки, следует упомянуть о выстроенном по его проекту здании скуолы, или братства Мизерикордии, – обширнейшем сооружении, стоившем сто тридцать тысяч скудо. Когда оно будет закончено, из него должно получиться самое величественное сооружение во всей Италии. Его же – церковь Сан Франческо делла Винья, принадлежащая братьям-цокколантам, произведение обширнейшее и значительное. Правда, фасад его был выполнен другим мастером. Лоджия коринфского ордера у подножия колокольни Сан Марко также построена по его проекту и богатейшим образом украшена колоннами, четырьмя нишами, в которых четыре фигуры бронзовые, немногим меньше натуры, необыкновенной красоты и выполненные им же, и различными историями и фигурами в низком рельефе. Произведение это образует великолепный пьедестал для колокольни, имеющей по каждой из сторон ширину в тридцать пять футов, и приблизительно столько же занимает и Лоджетта Сансовино. В высоту от земли до карниза, в котором пробиты окна для колоколов, колокольня имеет сто шестьдесят футов; от уровня же этого карниза до следующего верхнего, в котором помещается коридор, – двадцать пять футов; следующий, прямоугольный, объем имеет высоту в двадцать восемь с половиной футов. От уровня коридора до конца пирамиды – шестьдесят футов. А небольшая площадка на ее вершине, где установлен ангел, равна шести футам, самый же ангел, вращающийся по ветру во все стороны, – десять футов. Таким образом, вся высота в целом равна двумстам девяносто двум футам.