— Признавайтесь, Евсей Федотыч! Ведь это вы стащили из подземной станции стеклянную свечу! Блестящий шарик с палочкой! Решили, что это тоже пробка для коллекции! Много лет назад!

Евсей Федотыч поймал на лету упавшие с носа очки и что-то попытался сказать. Потом сел в кресло И понурился.

— Никуда не денешься… Правду говорят, что рано или поздно наступает день, когда надо каяться в грехах.

— Это уж точно, — все так же сурово произнес Леша и постукал об пол каблуком со звонкой шпорой.

— Вы уж говорите про все, пожалуйста, сразу, — потребовал Ростик, хотя и не так уверенно.

— Придется, придется. От судьбы не уйдешь… — Евсей Федотыч развел руками в обвисших рукавах свитера. — Да, было такое… Вы садитесь, пожалуйста. А я расскажу, как это случилось. Поверьте, я сделал это не нарочно… То есть нарочно, однако по неразумению. Ведь мне было тогда примерно столько же лет, сколько вам… Нет-нет, я не хочу сказать, что в этом возрасте все безответственные и бестолковые. Вы — прекрасный пример тому, что это не так… Но я был именно безответственный и бестолковый…

Я живу в этом доме с самого рождения. И мне всегда хотелось узнать: что за этим окошком с решеткой? И вот один раз я не выдержал. Дождался, когда взрослые ушли из дома, поставил стремянку, снял решетку и полез…

Страшно было до ужаса, но и любопытно сверх меры… Я уже плохо помню этот подземный путь, ведь с той поры прошло больше полувека… Но в конце концов я выбрался в светлый зал, где в углублении вращался громадный круг. Наверно, я был очень легкомысленный мальчик. Убедившись, что в помещении ни души, я спустился на этот круг и покатался на нем, как на карусели. А потом… потом-то я и увидел эту пробку…

— Это не пробка, а свеча с волшебным зарядом, — хмуро перебил Евсея Федотыча Леша. — Ее вставил туда Орест Редькин, когда придумал Астралию…

— Я ведь ничего подобного не знал…

— Может, сперва это и была графинная пробка. Но Орест зарядил ее своей фантазией. Вы же сами говорили, что пробки заряжаются от людей…

— Несомненно, несомненно!

— Вот и получилась свеча зажигания для подземной станции. Самая главная деталь…

— Ах, если бы я это знал тогда! А я увидел пробку — красивую, сверкающую, — и сердце у меня заколотилось. Я ведь в ту пору как раз начал собирать свою коллекцию!.. Я схватил этот блестящий шарик и, ни о чем не думая, вернулся домой…

— Совсем ни о чем не думая? — подозрительно спросил Ростик.

— Да… сначала. Потому что пробка была прекрасна, от нее исходило какое-то особое тепло. И радость. Как от волшебного талисмана… Но через какое-то время я стал понимать, что совершил неблаговидный поступок. Даже начал опасаться, что это мне принесет несчастье. И однажды решил вернуть пробку на место. Пробрался в подземный зал снова. Но там, на каменном столбике, была уже другая пробка (или, как вы говорите, свеча), такая же. И я решил, что ничего страшного не случилось. Уже без всякого беспокойства вернулся с прежней добычей к себе.

Леша спросил с грустным удивлением:

— И вам не хотелось узнать, что там за подземелье, какая там вокруг волшебная страна?

— Ну… во-первых, я не догадывался про волшебную страну, я думал, что это просто подземный цех или станция какого-то завода… К тому же коллекция уже тогда была для меня самым главным и заслоняла все остальное. Я считал вполне справедливым, что таинственный ход привел меня именно к хрустальной пробке. И она стала главным экспонатом моей коллекции…

Леша опять открыл рот, но Евсей Федотыч поднял ладонь.

— Простите, я доскажу… Однажды случилось, что меня опять стала грызть тревога. И, видимо, совесть. Да-да… Но к тому времени я так подрос, что уже не мог пролезть в это оконце. По прошествии же нескольких лет стало мне казаться, что все случившееся было детским сном…

— А пробка? — подал голос Ростик.

— Да, вы правы… Когда я открывал ящик, где она лежала, снова все вспоминалось… Но разве случилась какая-то беда

оттого, что я давным-давно взял себе эту стеклянную безделицу?

— Еще бы! — подскочил Леша. — Целая страна стареет и может совсем пропасть без энергии! А вы говорите — «безделицу»!

— Какой ужас! Но, может быть, еще не поздно что-то исправить?

— Значит, эта свеча до сих пор у вас?! — воскликнул Рос-тик.

— Без всякого сомнения! И если она необходима, я сию минуту… я сниму с души многолетний груз!

Евсей Федотыч зашлепал домашними туфлями к шкафу.

Леша повернул сияющее лицо к Ростику:

— Мы вставим свечу на место, и Астралия… ну, все в ней опять помолодеет! Как при Оресте!

— Теперь ты просто обязан стать наследным принцем, — заявил Ростик.

Леша вовсе не был в этом уверен. Сейчас, однако, было не до спора. Евсей Федотыч принес в ладонях ту самую волшебную свечу.

Когда-то, видимо, она в самом деле служила пробкой графина. Мальчик Орест зарядил ее своим безудержным желанием, чтобы Астралия жила сказочной и кипучей жизнью. Так оно и было до поры до времени…

— Вот, пожалуйста… — шепотом сказал Евсей Федотыч. — И попросите жителей этой страны: если можно, пусть они извинят глупого восьмилетнего Евсейку, который причинил им такие неприятности.

— Да они ничего не узнают! — воскликнул Ростик. — Просто маховик завертится быстрее и всякие веселые дела начнут случаться каждый день! Спасибо вам!

— Ох… это вам спасибо, что не сердитесь на меня, старого…

— Но только нам придется еще раз побеспокоить вас, — вежливо предупредил Леша. — Когда полезем обратно. Это самый короткий путь в Астралию…

— Пожалуйста, пожалуйста! Всегда располагайте мной! В любую минуту!..

— А сейчас, Ростик, давай забежим ко мне домой! А то

я… — Он чуть не сказал «соскучился». Но вышло бы, что соскучился и по маме, а у Ростика-то мамы нет, и получилось бы неловко. — А то смешно даже: быть рядом с домом и не заглянуть!

— Конечно, забежим! — обрадовался Ростик.

— Ох, а как ты пойдешь в таком… нездешнем костюме? Все глазеть будут…

— Подумаешь! Я уже не раз ходил! Если спросят, скажу: из театрального кружка!

Леша замигал от удивления.

— Ты ходил? Здесь? У нас?

Ростик смутился:

— Ну да… Я ведь тебе не все еще про себя рассказал… Я потом объясню!

— Значит, у тебя тоже есть дорога сюда? Своя?

— Конечно! У многих есть…

Леша даже обиделся. Почему Ростик скрывал такое дело?

Но всерьез обижаться было некогда, очень хотелось домой.

— Пошли!

ВСЯЧЕСКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ